Теперь они, поглядывая друг на друга, сожалели о смерти Гейба, этого веселого горячего парня, который пил и беседовал с ними, плескался в их бассейнах, жарил на углях мясо на пикниках, сидел рядом с ними в освещенных свечами ресторанах и, бывало, заливал красным вином свою бородку. Он и теперь был с ними, но он был мертв. А в окна стучали ветвями зимние клены.
Он умер, и его тело гнило несколько дней в техасских горах. А перед смертью его жестоко избили. Друзья Сэнди едва ли могли себе представить человека, осмелившегося поднять руку на Гейба Меррита, потому что эти прекрасные люди в принципе отвергали всякое насилие. И вот они потерянно бродили по этому дому скорбя и хватались за любое случайно подвернувшееся занятие. Женщины плакали и утешали друг друга, а мужчины похлопывали друг друга по плечам. Они ходили за продуктами и разжигали камин, застилали кровати и занимались детьми.
Когда Сэнди вернулась домой, она нашла у них искреннее сочувствие и сострадание, а ее лучшие подруги, Конни и Эми, остались на ночь в ее спальне, когда у нее началась истерика. Они тихо прикрыли все двери и задернули шторы, пока Сэнди рыдала, сгорбившись, на краю их общей с Гейбом кровати. Они стояли рядом с Сэнди в церкви, на отпевании, а она не отрываясь смотрела на гроб. Они поддерживали ее под руки на кладбище. Но она прекрасно держалась в то утро.
Гейба опустили в бетонную яму в холодной земле, а Сэнди отвезли домой, где собрались десятка два близких Сэнди и Гейбу людей, чтобы за кофе и легким ленчем помянуть Гейба Меррита. Сэнди усадили в обитое цветным ситцем кресло в ее гостиной в колониальном стиле, и она, судорожно сжимая пальцы, силилась удержать улыбку на дрожащих губах. Они говорили ей, что это самый легкий день, потому что он проходит в заботах и хлопотах.
Нереальность происходящего отодвигала для Сэнди подлинный ужас случившегося. Она даже представить себе не могла, что останется вдовой; она была молода и привлекательна, ей сопутствовал успех, у нее был муж. А теперь его похоронили, но Сэнди все еще не осознавала этого. Ей предлагали кофе, и она пила его, а сумерки сгущались, наступала ночь, в комнатах зажглись лампы, и постепенно большинство гостей разошлись. Телефон звонил непрерывно, несколько раз трубку передавали Сэнди, она принимала соболезнования от Алисы Эвери и Дена Арлена, от Гарриет Леви и Ирва Джейкобсона. Был звонок даже от Эдры Барак.
— Я просто потрясена случившейся трагедией, — сказала ей по телефону Эдра. — Я понимаю, мы с вами встречались лишь однажды, во время интервью, но я посчитала своим долгом позвонить вам.
— Благодарю вас, — ответила Сэнди.
Она уже была в спальне, и во время разговора вошла Конни с очередными соболезнованиями и цветами, которые она поставила в вазу на столике.
— Мне дорого ваше внимание, — повторила Сэнди в трубку.
— К сожалению, это все, что я могу для вас сделать, — взволнованно откликнулась Эдра. — Это звучит дико, я понимаю, но у меня грипп, и я не смогла приехать. Прошу вас, позвоните мне.
— Да, непременно. Еще раз благодарю вас.
И она повесила трубку.
Была уже ночь, и по комнате бродили тени. Она и Гейб часто в зимние вечера сидели в этой комнате у камина, пили кофе по-ирландски и мирно беседовали. Гейб был везде, казалось, он не уходил из дома.
Конни взглянула на Сэнди:
— Чего бы ты хотела, дорогая?
У Сэнди болела голова, и она безуспешно растирала пальцами виски. Несмотря ни на что, она выглядела очень привлекательно в накинутой на плечи красной велюровой шали и с распущенными волосами.
— Мне хотелось бы обдумать то, что случилось. — Сэнди подняла на Конни глаза, в них дрожали слезы. — Мне так больно.
— Я понимаю.
— Когда-нибудь эта боль утихнет?
— Наверное.
Конни присела перед кроватью и, притянув к себе голову Сэнди, поцеловала ее.
— Ложись, детка, расслабься. Не надо ничего говорить.
Сэнди послушно легла и закрыла глаза, но потом опять села.
— Пойди займись гостями, — прошептала она. — Со мной все в порядке.
Конни устало вздохнула и вышла из спальни. Сэнди опять опустила голову и заплакала. Ей было особенно нестерпимо больно оттого, что она никогда не видела Гейба живым с того момента, как он уехал по заданию редакции. Она потеряла его на несколько недель раньше, чем он умер. Вот такая жестокая шутка.
Она с трудом поднялась с кровати и поплелась через комнату к камину. Без какого-либо повода, кроме необходимости хоть чем-нибудь заняться, она, сев за чайный столик у огня, взяла загадочное послание Люка Эвери. Но сейчас она не могла о нем думать и, сложив листок, опустила его в карман платья.
Глава 9
Когда Рубен Хейг получил художественно выполненное приглашение на барбекю в усадьбу Биннса, он понял, что большие парни собираются задать ему трепку. Чет Биннс был президентом «Уолко», крупнейшей в округе химической компании. «Уолко» была основным соперником Хейгов в борьбе за Юго-Западную. Рубен посмеялся, принял приглашение Биннса и попросил Аарона сопровождать его.
На ранчо Биннсов Рубен уселся на большой диван рядом с Аароном. В огромной комнате было неуютно от табачного дыма и переполняющего всех внутреннего напряжения. Чет Биннс стоял перед камином, зажав в белых зубах сигару. Президенты еще четырех фирм, оспаривающих Юго-Западную, расположились в креслах и на диванах. Из окна открывался вид на необъятный плавательный бассейн и живописную лужайку с установленным на ней барбекью.
Рубен Хейг с отвращением вдохнул задымленный воздух, выпил, добавив воды, «Джека Даниелса» и с треском поставил стакан на кофейный столик. Хейги накатывались, как танк, на другие компании и делали миллионы, опустошая землю и с беспорядочной алчностью разворачивая ее недра; джентльмены с безупречной репутацией и хорошими манерами были по горло сыты этими Хейгами. И Рубен чувствовал, что у него закипает кровь. Его желудок сжимался и урчал, как грязевой гейзер. Резные деревянные двери были плотно закрыты. Судя по всему, здесь прольется море крови.
