Для оперативного получения космических разведданных, интервал мгновенных отключений глушилки сократили да 15 минут. Спутник засёк передвижение небольшой колонны техники в сторону текстильного микрорайона. Основная штурмовая фаланга без боя дошла до железной дороги и соединилась с танками. Противников отделяла лишь стометровка рельсов, заставленная кое-где грузовыми вагонами. Для основательной артподготовки спецназовцы подогнали три установки залпового огня. Спустя некоторое время целые участки фронта, где засели гвардейцы, были перепаханы сотнями одновременных взрывов. Несколько бойцов погибло, остальные группами отошли из укрытий, прилегающих к жд и заняли линию обороны среди близлежащих тех-построек. Следующие удары артподготовки были не столь смертельны. Обстрел продолжался минут двадцать и превратил 300 метров противоположной карателям стороны железной дороги в месиво шпал, рельсов и кирпича. Военрук быстро определил участок запланированного прорыва, радикал тут же послал в опасную зону дополнительные группы гранатомётчиков и сконцентрировал там бойцов с ручными ракетами за счёт других участков. От места столкновения до штаба было восемьсот метров. Три танка и восемь БТР с лязгом и скрежетом взобрались на путевую насыпь и как по металлическим волнам стали продвигаться поперёк рельсов на ту сторону путепровода. Установки залпового огня прекратили стрельбу и по предполагаемым укрытиям гвардейцев ударили миномёты. Когда бронетехника доковыляла до середины железной дороги, за ней полуползком полезла сотня карателей. Неожиданно, с противоположных направлений выскочили два товарняка с десятками вагонов в каждом, тепловозы давно разогнались и шли с огромной скоростью навстречу друг другу. Это был блестящий план чэпэшника. Надежды спецназа, что поезда мчатся хотя бы по разным путям не оправдались, длинные вереницы многотонных вагонов стремглав летели к лобовому столкновению, предвкушая невиданное буйство кинетической и потенциальной энергии. Между взмыленными локомотивами оказалась вся авангардная бронетехника. Танки сделали рывок вперёд и даже успели отъехать от будущего эпицентра метров на десять вперёд, БТРы, напротив, попытались развернуться, но только попытались, это же не автотрасса. Танк, конечно, уважаемая машина, но от летящего сверху вагона кирпичей ещё никто не спасался. До столкновения оставалось пять секунд. Чэпэшик заворожено наблюдал за воплощением своей идеи с крыши пятиэтажки.
— Рельсы, рельсы, шпалы, шпалы, — нашёптывал он про себя как неосознанную молитву, — едет поезд запоздалый…
Удар локомотивов был сильнее любого взрыва. Один из БТРов тепловозы превратили в блин, вагоны напрыгивали друг на друга и разлетались по сторонам, накрывая собою бронетехнику и живую силу в радиусе 50 метров.
Наступающие части спецназа впали в короткое замешательство, но из-за отсутствия связи прекратили продвижение вперёд и начали укреплять позиции на своей стороне железной дороги.
Евросоюз и штаты восприняли Белорусские события одинаково — со сдержанным раздражением. Такой острый конфликт, тем более вооружённый, и тем более под носом у Европы, разрушал ранее достигнутые намёки о постепенной трансформации белорусского режима из костоломно-расстрельного в псевдо-демократический. Но на всякий случай, большинство западных стран решили подождать с резким осуждением действий Кируты и его вооружённых формирований, всё таки есть хоть какая-то политическая крыша в Таллинне, хоть отдалённое правдоподобие на полулегитимность. В том, что Каялович диктатор, соглашались все без исключения крупные правозащитные организации. Поэтому бескомпромиссных антитеррористических заявлений никто не сделал, особенно после того, как Кирута пообещал обнародовать некие шокирующие видеозаписи злодеяний президента. Россия тоже ограничилась призывами к решению всех проблем в рамках двух конституций — белорусской и союзной. Это всех удивило, наблюдатели ожидали, что бессменный российский лидер как минимум осудит повстанцев, а как максимум предложит Каяловичу военную помощь. Но ни того, ни другого не случилось, даже наоборот, федеральные телеканалы в первых же репортажах явно приукрасили белорусское квазиправительство в Таллинне и намного завысили численность повстанцев, спровоцировав тем самым приток добровольцев в ряды новоявленной гвардии.
Примерно в то время, когда гружёные летающие вагоны приземлялись на головы паникующих танкистов, белорусская оппозиция внутренне стала готова к объединению. Ей просто не было куда деваться, ведь такая непредсказуемая птица, как, например, железнодорожная цистерна рано или поздно могла клюнуть любого белорусских дел мастера, который станет поперёк дороги Кируте с его радикалами и чэпэшниками. Всех антикаяловичских политических активистов как ветром сдуло с мест постоянного проживания, они теперь верно предчувствовали грядущую волну повальных арестов и массово сыпанули в двух направлениях. Кто посмелее и победнее направились в сторону Баранович, кто похитрее и амбициознее побежали за границу, что бы оттуда погромче прокукарекать о своей решительной позиции. В кругах и тех и других, Кируту стали называть лидером восстания.
Тяжёлый выбор встал перед недавно выпущенным из тюрьмы редактором правозащитного биллютеня, который теперь мог гордиться личным знакомством с Сергеем Сергеевичем, хоть и отказал ему когда-то в пособничестве подготовки покушения. Правозащитник был далеко не амбициозен, но панически боязлив перед всем, что выходит за рамки судебного разбирательства. Он за всю жизнь никого ни разу не ударил по морде, хотя самому доставалось часто, был вечно без копейки в кармане и, соответственно, бесхитростный. Полежав напоследок в ванне с прохладной водой, бывший редактор спрятал в подвале дома архив своих биллютеней, собрал походный рюкзак и направился к Минскому жд вокзалу. Вокзал был полон ОМОНа и вооружённых военных патрулей, поезда отправлялись только в сторону Москвы, билеты даже на электрички продавали исключительно по предъявлению паспорта, на платформах стояли милиционеры с кагэбэшниками и при входе в вагоны тоже просматривали паспорта. Правозащитник решил не рисковать и поехал на рейсовом автобусе в Новогрудок, от которого до Баранович всего пятьдесят километров. Пассажиры всю дорогу молчали, с опаской вглядываясь в перелески и овраги, поросшие кустарником.
В Барановичах наступило короткое затишье. Два батальона, шедшие на центр через текстильный посёлок, почуяв содрогание земли от страшного удара со стороны боя, остановились на пустыре у комбината сенажных башен и послали связных узнать о сути катастрофы. Большинство танков карателей было уничтожено, а БТРы при лобовой атаке стали бы слишком лёгкой добычей для ракетчиков, т. к. их слабая броня не выдерживает попадания и одной боеголовки. Командиры бригад выехали за зону глушения к министру обороны на совещание. Было решено запросить броневого и огневого подкрепления в виде танков и самоходных гаубиц, а также ещё одну оперативную бригаду из Витебска. Новую попытку штурма наметили на ночь. На этот раз спланировали под покровом темноты с приборами ночного видения атаковать центр пятью ротами с разных сторон и навязать гвардейцам уличные бои за каждый дом. Необученные добровольцы легко могут освоить запуск ручной ракеты в ясно видимую большую цель, но в ночных условиях в перестрелках между построек частного сектора нужно знать специальную тактику и навыки, которые оттачиваются годами. Для спецназа важно войти в прямое столкновение с живой силой неопытного противника, вот тогда уж они возьмут повстанцев за горло голыми руками.
Эту же мысль высказал и военрук на последнем заседании штаба.
— Как это предотвратить? — спросил Кирута.
— Лучший вариант, перед сумерками выйти из города. Но у нас пока маловато добровольцев для движения на Минск, нужно ещё как минимум столько же. Поэтому ещё сутки необходимо продержаться в Барановичах.
— Может контратака?
— Не получится, они уже построили временную линию оборону, относительно сконцентрированы и подавят любой наскок установками залпового огня. Предлагаю для отвода глаз в центре оставить сотню человек, пусть имитируют грандиозную оборону, остальные отряды незаметно отвести в пригород. Прибывающие добровольцы перед тем как в центр пойти решаются, сначала, как волки вокруг Баранович с рюкзаками рыскают, потому большинство из них всё равно на нас нарвётся.
— А что потом?
— Потом в течение дня…
Речь военрука прервал стук в дверь, связной гвардеец срочно попросил Куруту выйти из комнаты заседания по неотложному делу.
— Продолжайте без меня, — приказал Сергей Сергеевич и пошёл за связным.
— К командиру первого отряда пришёл какой-то человек, как он говорит со стороны Гродно, — начал на ходу рассказывать гвардеец.
