Речь военрука прервал стук в дверь, связной гвардеец срочно попросил Куруту выйти из комнаты заседания по неотложному делу.
— Продолжайте без меня, — приказал Сергей Сергеевич и пошёл за связным.
— К командиру первого отряда пришёл какой-то человек, как он говорит со стороны Гродно, — начал на ходу рассказывать гвардеец.
— Какой человек и куда ты меня ведёшь?
— Он сейчас на втором этаже гостиницы, утверждает, что уполномочен от имени соседнего государства провести с Вами обмен мнениями.
— Что за государство?
— Не говорит, но акцент явно польский.
В одном из гостиничных номеров действительно сидел мужчина чиновничьего вида. При появлении Кируты он сразу встал и, улыбаясь, поздоровался за руку.
— Пан Марек Новаковский, — представился он, — я уполномочен от имени польского правительства сделать Вам предложение.
— Делайте, — небрежно бросил Кирута, с подозрением глядя на поляка.
— Пан Сергей Сергеевич, я прибыл под Барановичи ещё утром в качестве наблюдателя и всё это время находился за 4 км от города вне зоны радиоглушения, кстати, вот мой дипломатический паспорт, — Марек протянул паспорт Сергею.
— Это круто, — оценил Кирута поданный документ и отдал его обратно Мареку, — мне бы такой, сколько стоит?
— Я понимаю Ваши подозрения, но прошу выслушать сначала предложения, а потом доказательства моей должности.
— Я вообще то занят, — с недоверием продолжал Сергей, — Вы как раз попали в рабочее время, но пять минут уделю, особенно доказательствам должности, не докажете, расстреляю. Идёт?
Новаковский сильно покраснел от волнения и попытался проглотить подошедший к горлу ком переживаний за свою безопасность.
— Шутка, — резко отрезал Кирута, — так и быть, не расстреляю, говорите.
— Я здесь потому, что полчаса назад из Варшавы получил серьёзнейшее известие, которое касается непосредственно Вашей личной безопасности и этой вооружённой затеи вообще.
— Какое известие?
— Минут сорок назад в Москве убит известный Вам олигарх. Это ещё не просочилось в прессу, но через час все будут знать.
Кирута сразу переменился в лице.
— Но главная и непосредственная опасность для Вас немного в другом, — продолжал поляк, — я Вам о ней готов всё рассказать при условии выполнения кое-каких обязательств.
Марек подождал, когда Сергей задаст вопрос об обязательствах, но Курута молчал. Тогда Новаковский продолжил.
— Обязательства следующие: ни Вы, ни другие командиры, ни Ваши люди ни при каких условиях не должны переходить границы Польши. Что бы не случилось, как бы обстоятельства не сложились, на территорию Польши не должен вступить ни один боец ни с той ни с другой стороны, какими бы причинами это не диктовались, даже желанием попросить политическое убежище. Пока Вы обдумываете, выскажу доказательства своих полномочий. Паспорт, ладно. Вы совершили на территории Польши тяжкое преступление — в Кракове вымогали у белорусского беженца большую сумму денег, использовали при этом психотропные средства, на Вас и Вашего пособника заведено уголовное дело, у меня с собой некоторые подробности и официальные бумаги с прокуратуры.
Кирута бегло ознакомился с документами.
— Я соглашусь с Вашим условием, — сказал он, нервно барабаня пальцами по столу, — но выдвигаю встречное условие, польская прокуратура навсегда закрывает моё дело.
— Хорошо, если Ваши бойцы не побегут в Польшу, мы замнём ту историю, даю официальное слово.
— Договорились. Так что там с моей личной безопасностью?
— Дело в том, что люди олигарха, которые сейчас находятся рядом с Вами, одновременно сотрудничают с ФСБ и им даны инструкции, что как только придёт известие о смерти патрона, расстрелять всё руководство операции, и Вас в первую очередь.
— А зачем же они так рьяно помогают?
— Приказали — помогают, прикажут убить — убьют. Вы что, серьёзно рассчитывали взять власть в Беларуси, опираясь на этого богатого прохиндея? И олигарха и Вас просто использовали. Правда, чего этим хотели добиться заказчики, в чем их скрытые цели? Со стороны до конца ясно.
Новаковский попрощался. Кирута поручил гвардейцу провести Марека за линию обороны центра и направился обратно к штабу, в подвал горисполкома. В комнате заседаний до возвращения Сергея Сергеевича сделали перерыв и как только свеженоминованный руководитель страны сел на своё место, военрук продолжил свои советы.
— Вот, обратите внимание на данные космической разведки получасовой давности.
— А почему получасовой? — шепотом спросил Кирута у сидящего по правую руку радикала.
— Какой-то сбой с линией связи, уже двадцать минут не можем получить новых снимков.
— С Витебска вышла колонна спецназа, — продолжал военрук, — с Борисова в нашу сторону движется танковый полк и самоходные гаубицы.
— Я прошу прощения, — перебил Кирута вренрука, — дело особой важности, ОРТ сейчас хочет сделать срочную запись рекламной беседы со мной и командиром гвардии, так что обсудите пока второстепенные вопросы, через несколько минут мы вернёмся.
Сергей с радикалом поднялись на верхний этаж горисполкома. Что бы причесаться перед интервью, радикал свернул к туалету с зеркалами, но Кирута одёрнул его за руку и прижал палец к губам, призывая говорить шёпотом.
— Ни будет никакого ОРТ, нам в любую минуту будет тут конец, — тихо прошипел Сергей Сергеевич.
— Что, новые войска под городом?
— Гораздо хуже, убили олигарха, обрубится вся российская помощь вместе космической разведкой, деньгами и пропагандой, а военрук со своими инструкторами имеет приказ прикончить нас на месте, как только узнает о смерти олигарха.
— Откуда ты это знаешь?
— Американцы через поляков сброс информации сделали. Готовы нам простить наши проделки с банкиром за то, что не будем драпать через польскую границу.
— Дело ясное. Я чувствовал, что не может так всё гладко пройти, что то должно было случиться.
— Кинь причитать, нужно срочно военрука с его братанами нейтрализовать.
— А если всё это не правда?
— Правда. Не зря проблемы с передачей разведданных начались, тут дело не в Интернете. Между прочим, это и военрука может насторожить, опытный вепрь.
— Хорошо, прикончим их по одному. Военрука прямо в комнате совещаний, а инструкторы сейчас все трое в кинотеатре новичков обучают. Возьмём с собой гомельского парня, подзовём их по одному от имени военрука в сторонку и ножами запорем, чтобы новичков не зацепить.
Закончив разговор, они сняли пистолеты с предохранителей и быстрым шагом спустились в подвал. Вошли в комнату совещаний, но там оставался только чэпэшник. Военрук и командиры отрядов, решили не дожидаться Кируты и собраться через час, а пока все разошлись по своим постам. Сергей кратко поведал чэпэшнику о новом повороте в операции.
Радикал связался с военруком по рации.
— Приём, приём, это сорок первый, как слышите?
— Слышу Вас хорошо, приём, — отозвался военрук.
— Только что получили новые разведданные, срочно подойдите в штаб, тут вроде какая-то новая колонна с юга на нас идёт. Приём.
— Новые данные? Интересно. Неужто на самом деле Интернет барахлил? Я грешным делом думал, что-то посерьёзнее. Хорошо, уже бегу. Приём.
— Поскорее, эта колонна минула Ляховичи, хоть с виду и небольшая, но много танков, а до Баранович девять километров осталось. Конец связи.
Радикал с Кирутой поставили пистолеты обратно на предохранитель и достали скорострельные автоматы. Чэпешник бегом поднялся на первый этаж, увидел в окно спешащего в штаб военрука, спрятался за угол и доложил по рации Сергею, что цель войдёт в комнату через тридцать-сорок секунд. Резко открыв дверь помещения заседаний, военрук на десятую долю секунды увидел в семи метрах от себя командира гвардии и руководителя восстания со взведёнными автоматами, в следующее мгновение тело российского военного советника пробили две свинцовые струи пуль и он, отброшенный очередями к стене коридора, медленно сполз вниз и рухнул на пол, оставив на белой штукатурке широкую красную полосу. Потом, с интервалом в пять минут, под надуманными предлогами по рации вызвали в штаб трёх московских инструкторов и по очереди закололи их штык-ножами у входа в подвал.
На Барановичи спустилась вечерняя прохлада. Город наполовину опустел. Часть жителей уезжала на пассажирских поездах, курсировавших с безопасного Полесского вокзала в южном направлении до Ганцевич, и на немногих переполненных рейсовых автобусах в сторону Слонима. Остальные выбирались на собственных автомобилях. До наступления полной темноты оставалось часа четыре, и столько же до ночного штурма. Смерть олигарха и польская информация полностью сменили расстановку сил и поставили крест на всех планах. Стало ясно, что не будет никакого компромата, что русские телеканалы развернулись на 180 градусов, что без данных космической разведки войска не обойти и до Минска не дойти. Приближалась неминуемая и бесславная гибель, её можно было только задержать, но не избежать, вот если только… если…
