под кольчугой мышцами. На поясе его я разглядел большой витой рог, богато украшенный самоцветами — а рядом с витязем воина со стягом, с искусно вытканном на красном полотнище черным драккаром. Ну и заодно небольшой отряд телохранителей, полукольцом вставших за спиной вражеского вождя.
Вот и главный «босс»…
— А-а-а-а-а!
Яростно взревев, я буквально прыгнул на вожака эстов, попытавшись одной атакой выиграть битву — однако колющий выпад был ловко сбит ударом снизу. А на обратном движение меч викинга, парировавший мой укол, врезался в щит — и с легкостью прорубил окованное сталью дерево, пробороздив также и чешуйчатый доспех, и кольчугу, и плоть плеча под ней… С удивлением и одновременно ужасом я разглядел светлую сталь «каролинга» — не слишком ли много харалуга в этой битве?! Впрочем, вожак эстов вполне мог позволить себе купить редкий и крайне дорогой клинок у новгородских купцов — или же захватить его в бою… Да это и не важно — важно, что спазм боли в плече заставил опустить меня руку, а враг уже замахнулся для повторной, добивающей атаки!
Однако прежде, чем его удар оборвал бы мое погружение (лишив возможности помочь отцу!), на викинга бросилась Хельги! Ее копье уже воспарило в воздухе, целя острием в грудь могучего воина… Но сильнейший, стремительный удар меча сбил необычайно длинный наконечник в сторону, а встречный удар здоровяка щитом в щит воительницы опрокинул гибкую девушку на землю! И сейчас викинг замер уже над любимой, готовясь вогнать клинок в ее грудь…
— Не-е-е-ет!!!
Я рванулся к врагу, забыв о боли, одержимый одной лишь целью — успеть! Шаг вперед — и одновременно секущий удар наискосок, снизу вверх, пробороздивший правое бедро эста… Тот охнул от боли, припав на раненую ногу — и тут же резко рубанул мне навстречу, целя в голову! Нырок под летящий навстречу меч — и разогнувшись, словно пружина, я изо всех сил вогнал клинок в грудь врага! Сталь пришпилила к его телу щит, которым вожак попытался было закрыться — а я встретил глазами его бешеный взгляд… И тут же по спине обдало смертным холодком: враг неожиданно зловеще, победно улыбнулся, раскрыв в ухмылке окровавленный рот! А в следующий миг его «каролинг» рухнул сверху вниз на мою голову…
Ни сталь шлема, ни плетение кольчужного капюшона-койфа не остановили бы последний удара викинга, в который он вложил всю силу и последние мгновения собственной жизни! Харалуг разрубил бы защиту, как лист бумаги — но уже у самой головы его встретила плоскость широкого наконечника из небесного металла… Дико, яростно взвизгнув, моя амазонка успела закрыть меня от смертельной атаки! А я, придя в себя, с ревом навалился на рукоять клинка всем телом, вогнав его практически по рукоять в грудь вожака! Взгляд эста, только что торжествующий, стремительно погас, глаза его закатились — и могучий витязь неудержимо рухнул на спину, освободив окровавленное лезвие моего меча.
Только теперь я в панике оглянулся по сторонам, ожидая, что кто-то из викингов налетит на нас с Олей справа или слева — но увидел лишь спины новгородцев, отчаянно рубящихся с телохранителями-эстами! А знаменосец прямо на моих глазах рухнул под ударом топора Сбыслава…
— Стяг! Поднимите ваш стяг! Выше!!!
Слава Богу, наш «прапорщик» (современное мне воинское звание произошло от термина «прапор», иначе знамя) сумел пробиться сквозь ряды врага целым и невредимым, указывая остальным, куда мы сумели пройти! И тогда выпустив меч из руки, я снял с пояса свой собственный рог. А затем, набрав воздуха в грудь, прижал его к губам…
В следующий миг над рядами сражающихся раздался протяжный, громкий рев — а потом еще один, и еще. Рев, хоть и похожий на звук эстонских рогов, но все же отличающийся от них — и наоборот, хорошо знакомый моим дружинникам. И потому вскоре в ответ с правого фланга раздалось дружное, яростное славянское «Гойда!!!», с левого — отрывистое, четкое «Хельга!!!». Наконец, и с тыла донеслось пусть не столь оглушительное, но не менее яростное:
— Новгород и Святая София-я!!!
Словно вторя боевым кличам моих людей, очередной залп баллист врезался в груду стеснившихся на узком пятачке эстов, покарав десятки «восточных викингов» жуткой смертью… А я меж тем, с удивлением и радостью разглядел, что не только исландцы отбросили атаковавшего их врага, в свою очередь начав давить противника на левом крыле — но и моя собственная дружина успешно теснит его на правом! Ох, не зря все лето тренировались, учась двигаться вперед, не ломая строй, быстро строить «стену щитов» на ходу, синхронно колоть копьями всех трех рядов… Впрок пошла наука!
Воодушевленный успехами своих людей, я опять затрубил в рог — и в этот раз его рев словно что-то сломал в эстах. Видимо, наконец, разглядели, что на месте знамени вожака реет новгородский стяг — золотой крест на троне, вышитый на синем полотнище… Ряды противника дрогнули, и самые малодушные из бойцов, стоящих ближе всего к лесу, побежали под спасительную сень деревьев.
Их пример оказался крайне заразителен…
Мы гнали улепетывающего врага весь открытый участок, не став, впрочем, углубляться в чащу. Великое множество викингов было посечено в спины и затоптано своими же — навскидку, не менее половины изначального воинства. Да еще не меньше трети эстов пало в самой битве… Но хорошо просматриваемые посадки впереди быстро перерастают в глухую дубраву, в которой враг наверняка успеет оправиться, придет в себя — и попытается контратаковать. И еще неизвестно, чем дело дальше обернется — вон, в битве при Пидне уже опрокинувшие римлян македонцы также устремились в погоню — а по итогу были разбиты.
Нет, я остановил людей, после чего принялся отдавать приказы уцелевшим в жестокой сече вожакам:
— Деян, Эйнар, Ратмир! Скорее возвращайтесь с воинами к кораблям, и пока море спокойно, как можно быстрее идите к городищу! Если поспешите — успеете опередить отступающих викингов и займете острог с легкостью! Сбыслав — я помню про добычу, и обещаю, что все твои воины, в том числе и павшие, получат ее сполна! А пока стоит помочь раненым и собрать оружие. Как только разберетесь с ними, также садитесь на ладьи и плывите к городку — думаю, к этому моменту мы уже возьмем его!
…Только на борту «Рюрика», когда Оля закупорила рану прижиганием, я понял, насколько ослаб от потери крови. Потому все последующие события обошлись без моего прямого участия.
Дромоны действительно удалось провести в бухту городища по спокойной воде — причем до того, как отряды эстов вошли
