Это он зря.
Настроение для поиска в дневнике полезной информации исчезло. Но я до рези в глазах вчитывался в мелкие строчки. Только отвлекался, как в голове мысли срывались в совершенно другое русло: план мести.
Еще пять звонков на знакомый номер — и результат прежний. Пока не стукнула полночь, я несколько раз вызывал помощника. Алину найти не могли.
На подданных я не кричал, они не виноваты. Город большой, а она сейчас находилась рядом с человеком, который как никто другой умеет прятаться.
— Приведи в чувство Рафаэля. Я к нему спущусь через полчаса. А остальные пусть продолжают поиски.
Неужто она уже забыла про своего братишку? Ах да, видимо, Рома еще ничего ей не рассказал и не намекнул на то, что у меня есть возможность заставить ее делать все необходимое мне.
Умирающие рядом незнакомые люди уже не впечатляют? Может, зря я в прошлый раз прикрыл ее собой. Надо было стать ближе к двери и дать ей смотреть, как люди один за другим вываливаются в туннель и пропадают под колесами поезда.
Как она отреагирует, когда в смертельной опасности окажется близкий человек? Если ее брат не захочет со мной сотрудничать, то так им и распоряжусь. Будет интересно и забавно в любом случае согласится он или нет.
Да я в любом случае останусь в выигрыше! Алина и Рома своим дурацким поступком сделали лишь себе хуже, не мне.
Глава 17.
Квартира, которую нашел Рома, находилась почти на самой окраине города — то есть там, где без электрошокера и пневмата поздно вечером лучше не ходить.
Фонари в глубине квартала редко где разгоняли темноту. По этой же причине Рома оставил свою машину на платной стоянке, чтобы с утра не встретить под домом «приятную» неожиданность в виде отсутствия колес или вообще самой машины. От стоянки к многоэтажке, где находилась арендованная квартира, тянулась улочка, петляя между домами. Мне невыносимо хотелось запрыгнуть Роме на руки — особенно когда мимо нас проходила подвыпившая компания и пожирала меня похотливыми взглядами.
Всему виной одна из новых блуз персикового цвета с откровенным декольте. Вырез едва не обнажал кружева лифчика. Кроме того, что я б с удовольствием проделала путь к квартире на Роминых руках, хотелось его прибить. В магазине он крутил мной как куклой. «А давайте наденем на нее это, а потом еще вон то…» Бедная девушка-консультант набегалась за несколько часов на всю рабочую неделю наперед.
А мое терпение, упакованное в каменную оболочку, чуть не лопнуло.
Теперь руки Ромы были заняты огромными пакетами, набитыми едой, одеждой и вещами первой необходимости. Мои же прилипли к сумочке с деньгами. Я так и не потратила ни копейки.
Пока мы шли молча — Рома широкими шагами, а я едва поспевала за ним в новеньких босоножках — обдумывала, как вести себя дальше. Неловкость в общении росла. Все потому, что мы часто не могли договориться: Рома отвечал на мои вопросы через один, резко менял темы, я много в чем с ним не соглашалась, злилась из-за его командирских замашек.
Надо исправлять положение. Не хотелось, чтобы завтра мне сказали, что со мной невыносимо, и передумали помогать.
Возможно, Рома тоже размышлял о том, как хоть немного снизить напряжение между нами. Потому что внезапно за ужином на просторной кухне задал вопрос:
— Ты ничего обо мне не спрашиваешь, так как думаешь, будто все знаешь, не так ли?
Я прожевала кусок жареной курицы и запила чаем.
— Ты тоже. Мартин много обо мне говорил?
— Не особо.
— А что говорил?
Сразу отвечать Рома, видимо, не собирался. Его вилка застыла в тарелке с картошкой-фри, а взгляд переместился на неоткрытую коробку с пиццей. Не теряя времени в ожидании ответа, я потянулась к нетронутому салату.
— Говорил, что сильно любит.
Кусочек огурца едва не застрял в горле.
— Лгал, — произнесла с набитым ртом. Рома покачал головой и принялся за еду. Я поспешила все дожевать, запивая большими глотками чая. — Когда любят, жизнь не калечат.
— Без понятия, — ухмыльнулся Рома. — Спорить с тобой не буду. Серьезные чувства — это не ко мне. В этом я не профи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Никого еще не любил?
— И не собираюсь. Наблюдая за друзьями, у которых крыша едет от девчонок, отпадает всякое желание.
От равнодушных слов стало как-то грустно на душе. Я уже утомилась гасить надежду, которая отчаянно верила в то, что с Ромой у меня что-то да получится, а теперь она мгновенно зачахла.
Но с другой стороны, это значит, что у Ромы свободное сердце.
— Ты просто боишься, — сказала я, пряча улыбку за чашкой чая. — Боишься того, что какая-то девчонка вскружит голову настолько сильно, что станет важнее всего остального в жизни.
— Не умничай, малая. — Рома открыл коробку с пиццей, сложил два треугольника в один и, перед тем, как откусить огромный кусок, буркнул: — Тоже мне, психолог.
— Я попала в точку!
Не спеша прожевав откушенную часть пиццы, Рома отложил свой «бутерброд» и отобрал у меня тарелку с салатом. Невозмутимое выражение лица говорило о том, что мои слова не произвели на него никакого впечатления.
Рома от души припорошил салат черным перцем и затем тщательно перемешал почерневшие кусочки помидоров и огурцов.
— Еще Мартин говорил, что ты хорошо танцуешь. Будто его вдохновила этим. Мы познакомились, когда четыре года назад он пришел записываться ко мне в группу. Но у парня совершенно нет таланта к хип-хопу или брейк-дансу. Спустя неделю он попросил у меня индивидуальные занятия, надеясь, что это ему поможет. Через месяц терпение закончилось и у него, и у меня. В конце концов я ему сказал: «Если хочешь удивить девушку, начни лучше ходить в спортзал». С того времени мы постоянно ходили вместе качаться.
После небольшого рассказа Ромы у меня в голове родилось бесчисленное количество вопросов. Я не знала, какой выбрать первым. Тем более из-за скверного характера собеседника не известно, получу ли хоть на половину ответы.
— Так у тебя действительно есть школа танцев?
— Была.
Очень хотелось узнать, почему он ее закрыл и зачем солгал при первой встрече, но я нутром чуяла: подобные вопросы Рома проигнорирует. Решила пойти окольным путем.
— Раз ты работал преподавателем, тебя не затруднит глянуть мой танец и, возможно, что-то подсказать?
Он с недовольством оторвался от пиццы. Но секунду спустя я поняла: дело вовсе не в том, что я помешала ему жевать.
— Только не говори, что ты готовишься к кастингу на шоу «Танцы»… — Рома посмотрел на меня взглядом, полным брезгливости и неприязни.
— А что с этим шоу не так?
— Не тешь себя глупыми надеждами. Там прорываются вперед не столько профессионалы, сколько артисты с большой буквы. Мало хорошо танцевать, нужно уметь впечатлять и приковывать к себе внимание. А ты хоть и неплохо двигаешься, но выглядишь тускло.
Вот так, несколькими словами на мне поставили крест. Я подорвалась из-за стола и принялась сгребать все, что недоела, в одну тарелку.
— Никудышный из тебя был преподаватель. Только такой может отбить у человека всякое желание танцевать.
Накрыв остатки еды другой тарелкой, я спрятала ее в холодильник и ушла в комнату. Две узкие кровати, укрытые бело-голубыми покрывалами, как назло, стояли слишком близко друг к другу — их разделяла лишь тумбочка. Будь моя воля и хоть какая-нибудь раскладушка, я б с удовольствием осталась спать на кухне, выгнав перед этим Рому оттуда.
Но он, словно дикий голодный зверь, шуршал едой, пока я успела остыть в комнате, сходить в душ, переодеться в пижаму и забраться с головой под одеяло. Хоть мне и было жарко, я терпела. Раскрываться точно не буду.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Уснула не сразу. Ожидание нового сна — нового кошмара — не давало сомкнуть глаз. Неизвестно сколько времени протекло прежде, чем Рома почти бесшумно вошел в комнату, несколько раз тихо чертыхнулся, ударившись обо что-то в темноте, но свет не включил.
Так странно, только улегся в кровать и уснул, тихо засопев, вырубилась и я. Но сегодня мне абсолютно ничего не снилось. Будто ночью провалилась в яму, глубокую и кромешно-темную, а утром вынырнула из нее. Не без помощи.
