Одетый в безупречный дорогой светлый костюм модного покроя, с неизменной тростью в руке и шляпе-цилиндре, превращавшей его в подобие столичного господина, он выглядел весьма престижно. И возможно, не знай я его, могла бы подумать, что передо мной весьма элегантный, образованный и воспитанный джентльмен.
Но увы. Я его знала. Как и его подлый злобный характер, прикрытый маской доброжелательности.
— Мистер Грин! — кивнул моему спутнику Персиваль, и Томас кивнул в ответ, хотя явно не испытывал желания приветствовать этого человека.
— Мистер Персиваль! — проговорил Грин, а сосед тотчас его поправил:
— Сэр Персиваль.
— Ах да. Конечно же, как я мог забыть? — и Томас положил свою ладонь поверх моей руки, будто пытаясь защитить меня этим вполне невинным жестом, который, впрочем, не укрылся от взгляда нашего собеседника.
— До меня дошли слухи, что на руднике вашего отца, мисс Дорнан, снова произошел обвал, — обратился ко мне мужчина. — Очень жаль. Стоит больше времени уделять мерам предосторожности, иначе денег на хватит постоянно покупать работников. Особенно, учитывая тот факт, что большую часть рабов ваш отец так неблагоразумно отпускает на волю. Весьма неблагоразумно с его стороны.
— Полагаю, не ваше дело, как мой отец распоряжается своими людьми, — ответила я, повернувшись к Персивалю так, чтобы он мог разглядеть неприязнь на моем лице. Неприкрытую и откровенную. Я не собиралась любезничать с ним, особенно после того, как он откровенно наглел и отзывался о моем отце в подобном тоне.
— Не хотел задеть ваши чувства, мисс Дорнан! — улыбка погасла на губах мужчины. — Вижу, что разговор не задался с самого начала. А потому спешу откланяться и хочу пожелать вам удачного дня и выгодных приобретений.
Я и не собиралась отвечать. За меня это сделал Томас, более сдержанный и спокойный.
— Взаимно, сэр Персиваль!
И мы раскланялись, после чего направились в противоположные стороны.
— И почему мы только встретились здесь? — проговорила я спустя пару минут. Томас придержал меня под локоть.
— Полагаю, мисс Джой, сэр Персиваль пришел на рынок с той же целью, что и у нас с вами.
— Определенно! — ответила я, уже заранее сочувствуя тем несчастным, которым не повезет оказаться купленными нашим «милым» соседом. Смертность на его руднике была просто огромной. Кажется, господин Персиваль покупал новых рабов едва ли не каждую неделю. А это о чем-то да говорило. И увы, не в пользу нашего соседа.
— Вам не стоит думать о плохом, мисс Дорнан! — попытался успокоить меня Томас, но в этот самый миг мы очутились перед широким шатром, за которым уже собралась толпа покупателей, желавших поторговаться за живой товар. Я вспомнила, как была здесь в последний раз с отцом и поняла, что с тех пор рынок весьма разросся и теперь занимал просто огромную площадь А вместо одного единственного шатра здесь стояли несколько, на приличном друг от друга расстоянии. Здесь же находились и надсмотрщики с кнутами, и маги, отдыхавшие в стороне, но следившие за всем происходящим, а рядом с ними рабы, прикованные друг к другу цепями. Большинство немытые, заросшие, вонявшие так, что даже не знаю, кто решится их купить.
Словно передо мной находились на люди, а скот. И отношение к живому товару в большей степени было соответственным. Исключением были красивые молодые женщины и дети. Да еще мужчины, достаточно привлекательные и сильные, чтобы привлечь внимание скучающих дам. Я слышала, что особо красивых мужчин, как и женщин, покупают ради утехи. Словно живую игрушку в постель. Даже противно от одной мысли, что кто-то может творить подобное!
Скользнув взглядом по рабам, сидевшим кто на земле, кто на ящиках, в ожидании своей участи, я крепче вцепилась в руку Томаса, жалея только о том, что не могу купить всех этих людей. И почти все они обречены влачить жалкую судьбу и гнуть спины на плантациях или рудниках. Мало кому повезет попасть прислугой в дом. Но как же ужасно вот так видеть этих несчастных и понимать, что не в состоянии помочь!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Это ужасно! — прошептала я, следуя под руку с управляющим отца.
— Что, мисс Дорнан? — спросил он.
— Рабство! — ответила тихо. Мистер Грин промолчал, лишь вздохнул многоговоряще. А затем мы вышли на площадь, где перед шатром уже собрались потенциальные покупатели. И вот — вот должны были начаться торги. Я увидела невысокий помост, на котором стоял внушительного вида мужчина в свободной рубахе и штанах. На его гладковыбритом лице красовался огромный нос, а маленькие глаза изучающе скользили по собравшимся, оценивая возможности покупателей.
— Здесь устраивают торги каждый час, — пояснил Томас, наклонившись к моему лицу. — Затем перерыв в пятнадцать минут, чтобы покупатели могли отдохнуть в тени и выпить прохладительные напитки, — он указал на открытую лавку, расположенную неподалеку от шатра. — А затем все продолжается снова. Новые рабы, новые покупатели, или те, кто не успел приобрести нужный, — Томас хмыкнул, — товар.
— Мы останемся здесь, или пойдем дальше? — спросила я.
— Как скажете, мисс Дорнан. Мы можем пройтись и осмотреться. Обычно рабы ожидают своей участи рядом с шатрами. Уже внутри их приводят в относительный порядок, после чего выводят на помост.
— Так давайте пройдемся! — попросила я, чувствуя, что шляпка увы не спасает от жарких лучей солнца, которое сегодня словно сошло с ума и палило так нещадно, что постоянно хотелось скрыться в тени. А где-то неподалеку, плескалось море и ветер, горячий и знойный, приносил его запах, разбавляя ароматы немытых тел.
Томас повел меня дальше. А за спиной оглушительно ударили в гонг, открывая начало торгов. Я не оглянулась. Просто шагала вперед, глядя на второй шатер, приближавшийся по мере нашего продвижения по раскаленной мостовой. Вот и очередная толпа рабов с понурыми головами и потухшими взглядами. Где-то впереди также призывно зазвучал гонг. Торги начались повсеместно. В воздухе зазвучал пронзительный голос продавца, выкрикнувшего:
— Приветствую вас, господа! Только для вас особенный товар! Если вы желали приобрести сильных и выносливых рабов, то прошу взглянуть на этих троих… — дальше я уже не слушала. Бросила быстрый взгляд на стоявших неподалеку магов, один из которых, поймав мой взгляд, был настолько нагл, что подмигнул мне заигрывая. А я быстро отвела взгляд и невольно посмотрела на рабов, стоявших у черного входа в шатер. И на мгновение мое сердце дрогнуло, когда один из них, высокий, широкоплечий, с удивительно живым непокорным взором, посмотрел на меня.
— О, боги! — вырвалось прежде чем я поняла, кого вижу перед собой. Только поверить глазам не спешила.
— Джой? — Томас остановился и с волнением и испугом взглянул мне в лицо. Видимо, посчитал, что я стала слишком бледной, потому как в следующий миг взгляд его переменился.
— Вам плохо, мисс Дорнан?
А я не могла смотреть на него, потому что во все глаза глядела на мужчину, стоявшего у шатра. Рабская роба, цепи на его руках, как и коротко остриженные волосы, не могли обмануть меня. И в то же время, я опасалась, что жаркое солнце сыграло со мной злую шутку. Потому что Итан Беррингтон никак не мог оказаться в Порт-Руан, да еще и в подобном жалком положении человека, которого скоро продадут с молотка.
Глава 17
Как и следовало ожидать, отец совсем не обрадовался моей идее отправиться в Порт-Руан вместе с Томасом.
Уговаривать его пришлось долго и упорно. Я пыталась объяснить отцу, что не могу сидеть в четырех стенах. Что мне нужно, как минимум, иногда покидать дом, потому как оправдания по поводу обновок он, знающий меня лучше себя самого, отмел моментально.
— Но папа! — пыталась вразумить я отца. Но мистер Дорнан порой был упрямее осла. И тогда мне на помощь, что удивительно, пришел наш управляющий. В один из вечером, перед его отъездом, мы ужинали все вместе на широкой открытой веранде с видом на лес и реку. Я в очередной раз попыталась уговорить папу позволить мне поехать с мистером Грином, а он в очередной раз принялся упираться руками и ногами в свое каменное: «Нет, Джой!». Иногда мой милый папа умел довести меня до белого каления. И я пока едва сдерживалась, чтобы не применить свое последнее средство против его упрямства, а именно — женские слезы и рыдания. Весьма, кстати, действенное средство, но, как показывала практика, не для всех представителей сильного пола. Но к моей радости, отец просто не переносил вида плачущих леди. И сначала мама, а теперь я, иногда позволяли себе пользоваться этой его слабостью.
