Грант смотрел на то, как рука очень медленно поднялась, чтобы раздвинуть листья папоротника, которые заслоняли лицо животного. Грант увидел, что эта конечность снабжена сильными мускулами. На руке было три пальца, созданные для того, чтобы хватать, и каждый из них оканчивался изогнутым когтем. Медленно и аккуратно рука отодвинула папоротник. Холодок пробежал у Гранта по спине, когда в голове у него мелькнула мысль:»Ведь он охотится за нами!». Для млекопитающего, подобного человеку, есть что-то невыразимо чуждое в том, как рептилии преследуют свою жертву. Неудивительно, что люди всегда ненавидели рептилий. Их безмолвие и хладнокровие, скорость, с которой они двигались — все было не так. Жить рядом с аллигаторами или более крупными пресмыкающимися означало постоянное напоминание о совсем иной жизни, о другом мире…
— Майкл Криктон, Парк Юрского периода.
У некоторых видов животных развился определенный механизм, специально предназначенный для того, чтобы обеспечивать их безопасность. Чтобы избежать обнаружения и нападения, зебра использует маскировку; черепаха — прячется; крот убегает в нору; собаки, волки и койоты ложатся на спину в покорной позе. Борьба, бегство или замирание (оцепенение) — это настолько примитивные формы поведения, что они предшествуют в своем развитии даже мозгу рептилий. Эти средства выживания обнаружены у всех видов, начиная от пауков и тараканов и заканчивая приматами и людьми.
Эти примитивные универсальные защитные формы поведения называют стратегией «борьбы или бегства». Если ситуация требует определенной агрессивности, то животное, над которым нависла угроза, будет драться. Но если угроза настолько сильна, что борьба, скорее всего, будет проиграна, то животное постарается убежать, если сможет. Этому выбору не предшествуют долгие размышления, он совершается на инстинктивном уровне и управляется рептилиевым и лимбическим мозгом. Если же ни борьба, ни бегство не могут гарантировать животному безопасность, есть еще один прием защиты: иммобилизация, который также важен и универсален для выживания. По необъяснимой причине, этой защитной стратегии очень редко уделяется заслуженное внимание в работах по биологии и психологии. Тем не менее, эта стратегия является не менее эффективной в момент угрозы. А во многих ситуациях она является наилучшим выбором
На биологическом уровне успех не обязательно означает победу. Он означает выживание, и не важно, как именно вам удалось выжить. Конечная цель состоит в том, чтобы оставаться в живых до тех пор, пока опасность не миновала, и только после этого разбираться с последствиями. В природе нет места суждению о том, какая стратегия лучше, а какая хуже. Если койот уходит, оставляя опоссума, который выглядит мертвым, то опоссум выйдет из состояния иммобилизации и пойдет своей дорогой, не заботясь о том, мог ли он выбрать более удачную стратегию защиты. Животные не считают замирание («замораживание») признаком неполноценности или слабости, и нам тоже не следует этого делать.
Конечная цель борьбы или бегства очевидна — избежать опасности. Эффективность реакции иммобилизации не настолько явная, но, в то же время, она является столь же важным механизмом выживания. В конце концов, только природа определяет, какая именно инстинктивная ответная реакция увеличит общую вероятность выживания данного вида. Никакое животное, даже человек, не имеет сознательного контроля над тем, замрет ли он в ответ на угрозу. Если животное чувствует, что попало в ловушку и его не спасет ни борьба, ни бегство, то в этом случае оцепенение дает ему некоторые преимущества.
Во-первых, многие хищники не станут убивать и есть неподвижное животное, они сделают это только в том случае, если очень сильно проголодались. Иммобилизация — это имитация смерти, она вводит хищника в заблуждение, давая ему понять, что мясо может быть испорчено. С помощью этих обманчивых действий жертва получает еще один шанс спастись.
Во-вторых, хищнику гораздо труднее обнаружить потенциальную добычу, если она не движется. Это особенно верно в случае, если окраска жертвы или ее внешний вид служит ей маскировкой. Некоторые животные замечают свою жертву только тогда, когда она движется. Например, лягушка или ящерица не могут заметить насекомое в траве до тех пор, пока оно не пошевелится. Вдобавок к этому, многие хищники не имеют побуждения атаковать неподвижную жертву, инертное тело часто не пробуждает в них агрессивности.
В-третьих, если хищник наталкивается на целое стадо животных, являющихся для него потенциальными жертвами, то коллапс одного из них может на мгновение отвлечь его внимание, позволяя остальным спастись бегством.
В-четвертых, в мире, где все животные являются определенными звеньями пищевой цепи, и могут быть или хищниками, или добычей, природа предоставила болеутоляющие средства, которые максимально снижают боль, испытываемую в момент смерти.
Возвращение к нормальной жизнедеятельностиЯ уделил иммобилизации или реакции замирания так много внимания по той простой причине, что именно она зачастую приводит человека к травме. Животные, как правило, не страдают от последствий своего «розыгрыша», каким бы ни было их «притворство». Если мы внимательно понаблюдаем за ними, мы увидим, как им удается достичь этого.
Стадо оленей пасется на лесной поляне. Вдруг хрустнула ветка. Все олени моментально приходят в состояние готовности — они готовы убежать в лес. Если путь к бегству будет закрыт, они могут начать драться. Все животные стоят неподвижно. Их мускулы напряжены, они прислушиваются и принюхиваются ко всему вокруг (ориентировка), пытаясь найти источник звука. Посчитав его несущественным, они возвращаются к своей полуденной трапезе, лениво пощипывая траву, продолжая умывать или кормить свой молодняк и греться в утренних лучах солнца. Следующий сигнал вновь возвращает животных в состояние готовности и крайней бдительности (сверхбдительности) — они снова готовы убегать или драться. Несколько секунд спустя, не обнаружив никакой реальной угрозы, олени вновь возвращаются к своему прежнему занятию.
Внимательно наблюдая за оленями в бинокль, можно проследить переходный момент в их состоянии — от напряженной бдительности к нормальной, спокойной жизнедеятельности. Когда животные определяют, что непосредственной опасности для них нет, они часто начинают дрожать, подергиваться и слегка вибрировать. Этот процесс начинается с еле заметного подергивания и подрагивания в верхней области шеи, вокруг ушей, а затем оно распространяется ниже, в область грудной клетки, к плечам, и, в конце концов — вниз, к животу, в область таза и к задним ногам. Через это легкое подрагивание мышечных тканей организм в экстремальных ситуациях регулирует различные состояния, вызванные возбуждением нервной системы. Олени проходят через этот ритмический цикл десятки, возможно, даже сотни раз за день. Этот циклический процесс происходит каждый раз, когда животные испытывают возбуждение. Легко и ритмично олени переходят от состояния спокойной готовности к состоянию напряженной сверхбдительности и возвращаются к исходному состоянию.
Животные — учителяДикие животные являют собой стандарт силы и здоровья, они также дают нам глубже понять, что представляет собой биологический процесс исцеления. Они позволяют нам увидеть мимолетный отблеск того, как мог бы работать наш организм, если бы все наши реакции были чисто инстинктивными. Животные — это наши учителя, они — живой пример равновесия в природе.
Одну из трудностей в лечении травмы являет собой чрезмерная концентрация на содержании того событии, которое ее породило. Люди, страдающие от травмы, имеют тенденцию считать себя чудом уцелевшими, вместо того, чтобы отождествить себя с животными, обладающими инстинктивной способностью к исцелению. Способность животных восстанавливаться после опасной ситуации может служить для людей моделью. Она показывает нам тот путь, который может привести нас к открытию своих собственный врожденных способностей к исцелению. Мы должны принять во внимание свою животную природу, для того, чтобы обнаружить ту инстинктивную стратегию, которая освободит нас от болезненного воздействия травмы.
8. Как биология становится патологией: Замирание
Стадия неподвижностиСимптомы травмы формируются в ходе спиралеобразного процесса, который начинается с простейших биологических механизмов. В основе этого процесса лежит реакция иммобилизации или оцепенения — защитный механизм, порожденный мозгом рептилий.
В ответ на угрозу наш организм может бороться, убегать или замирать. Каждая из этих реакций является частью единой защитной системы. В случае, когда борьба или бегство оказываются невозможными, организм инстинктивно сжимается, переходя к единственной оставшейся альтернативе — к реакции замирания (оцепенения). Во время этого сжатия та энергия, которая могла бы получить естественную разрядку в процессе борьбы или бегства, резко возрастает и оказывается связанной внутри нервной системы. В этом эмоциональном тревожном состоянии фрустрированная реакция борьбы выливается во вспышку гнева, а фрустрированная реакция бегства уступает место чувству беспомощности. Индивид, достигший стадии, которая характеризуется приступами гнева или чувством беспомощности, все еще имеет возможность внезапно вернуться к реакции неистового бегства или яростной контратаки. Если организму удастся разрядить энергию через бегство или самозащиту, и таким образом избавиться от угрозы, то травма не возникнет.
