Вот же скотина!
-Ну извини, - всплеснула я руками. – У тебя настолько филигранно получается меня бесить, что я просто не в силах с этим совладать.
-Нам придётся это как-то решить…
-Интересно как?! – ёрничаю.
-Нам нужно начать с тобой общаться.
И прежде чем я успела послать его нахер, из кабинета выглянула медсестра и объявила:
-Измайлова.
* * *
Я был неправ, и вроде как даже понимал это. Я был неправ в своих нападках, в своей резкости, в форсировании событий и нелепых попытках отстоять свои права на… на что? Сына? Детей? Семью, от которой уже давно не осталось и следа?
Мозгами я понимал многое, но совладать с собой всё равно получалось очень плохо. Меня жгло изнутри. Трясло мелким ознобом. Выкручивало и разрывало. Кидало из крайности в крайность. Стоило лишь подумать о том, что я потерял и упустил. Ольга говорит, велит, просит подождать, дать сыну время привыкнуть ко мне. Пусть только теперь объяснит, как это сделать. Потому что сам я не могу. Как подумаю о том, что ещё день, ещё минута, ещё… Ощущение такое, что одно неловкое движение и всё рухнет, развеется подобно праху от несбывшихся мечтаний.
Не могу. Ни дня, ни минуты, ни секунды. Я и так сдерживал себя все эти дни, чтобы не приехать к ним и не сгрести Серёжку в охапку. Как же мне хочется коснуться его, почувствовать, что он реален, что он есть, что он мой. Мне хочется знать его, понимать его…
Не разбирая, откуда во мне этот судорожный ажиотаж, от которого сводит зубы, и заходятся в треморе руки, начинаю творить какое-то безумие. Ещё не сорвался, но это уже где-то близко.
Я даже с Анюткой такого не чувствовал, когда ехал сюда, к ней. Возможно, всё дело в том, что я так или иначе всегда был в её жизни, никогда до конца не теряя её? С первых же дней её жизни знал, что вот она моя девочка, и что ничто в этом мире не способно этого изменить. Всё что я делал, так или иначе, делалось для неё, ради неё. Я не самый лучший отец в мире, чего уж тут говорить, но чувствовать своего ребёнка я умел, видеть её настроение, понимать её мысли, состояния, даже на расстоянии. И от этого становится ещё более дико, когда я вдруг осознаю, что она тоже все эти годы молчала… про брата.
Моя мама иногда пыталась подначивать меня вопросами из серии «Как там твоя Оленька? Спроси у Анечки», но я молчал, не поддавался и не реагировал. Это было одновременно очень легко и нереально сложно, практически невыносимо, все эти годы делать вид, что Ольги нет больше в моей жизни. Не спрашивать, не думать, не переживать.
Её не стало для меня ровно в тот момент, когда до моих ушей долетели последние звуки той пресловутой фразы. Не твой. Она и сейчас преследовала меня, как самый жуткий кошмар, подстёгивая к действиям, без разницы к каким, лишь бы делать, лишь бы не вспоминать, о том, как это было.
Ненавижу вспоминать тот день. Я ведь тогда не только жены лишился или надежды на возвращение своей семью. Я будто сам умер. Озверел, охладел, окаменел. Я остался в этом грёбанном мире один, в то время как у неё, у Ольги, всё равно была её семья, её маленький мир. И это никогда не давало мне покоя. Да, чёрт возьми, я на тот момент сделал много чего такого, из-за чего мы все оказались на грани, не снимаю с себя ответственности, но всё же последний гвоздь в крышку гроба нашего брака вбила она.
Теперь мне страшно… просто страшно от той мысли, что я терял все эти годы.
Олька, что же мы с тобой наделали?
Вот и сейчас. Я остаюсь сидеть в людном холле поликлиники, а Ольга увлекает Аню за собой в кабинет к врачу. Меня с собой не зовут. Да я там и ненужен вовсе. И оно вроде как логично, но легче от этого не становится. Чувствую себя лишним, в этом месте, в этом городе, в этой семье…
Вспоминается сегодняшнее утро. Серёжка и его: «Я знаю кто вы». У меня чуть сердце в пятки не провалилось, от мысли, что мы сейчас с ним всё решим.
- Вы Анин папа.
Нет, мой мальчик, не только… Я ещё и твой папа.
Я бы сказал. Обязательно бы сказал. Но видимо только не в этой реальности, где Ольга смотрит на меня диким взором, а сын отпрыгивает при каждом резком движение. Чувствую себя прокажённым. То что он отказался со мной поехать… А чего ты ждал?! Что всё будет легко?
Я ведь даже не предполагал, что он может не принять меня. Но сегодняшнее утро драло меня на куски изнутри. Общая ДНК ещё не гарантия… что он захочет видеть меня в качестве своего папы. И если для меня всё было решено. Я его отец – он мой ребёнок. То у Серёжки был выбор… и он мог выбрать не меня.
Глава 14
Глава 14.
К Аниному неудовольствию больничный ей продлили. Что было вполне предсказуемо.
-Ребёнок, ты какая-то неправильная, - вынесла я ей вердикт, когда мы вышли от врача. Измайлов всё это время просидевший на том же самом месте, где мы его и оставили, вопросительно вздёрнул брови.
- Паааап, - театрально заканючила дочка, - мне сказали ещё сидеть дома.
-И это проблема? – разделяет он моё непонимание. – Раньше дети любили школу пропускать.
Двенадцатилетнее чудо всплеснуло руками.
-Ничего вы не понимаете, - недовольный взгляд на нас обоих. – А мне скучно уже. Не могу я больше дома сидеть… И так неделю уже почти провалялась.
-Что-нибудь придумаем, - произносим мы хором с Сергеем.
Тут меня буквально прошибает от всей этой семейности. И видимо не только меня, поскольку между нами троими повисает напряжённое молчание, Анютка отводит от нас глаза, а мы с Измайловым что-то там судорожно решаем в своих головах.
-В школу хочу, - наконец-то выходит из ступора Анька, помогая нам всем сделать вид, что сейчас ничего не произошло. – Хотя бы задания взять. Ну мааааам.
Послушно киваю головой. Всё что угодно, лишь бы не эта приторная идиллия.
-Я отвезу, - поднимаясь на ноги, отрезает Сергей.
Спорить было глупо.
Сжавшись на заднем сиденье его автомобиля, я пыталась привлекать к себе как можно меньше внимания и наблюдала за тем, как болтали сидящие спереди Сергей и Анька. В разговор особо не вслушивалась, стараясь хотя бы немного разгрести своё внутреннее смятение. Что за нафиг случился с нами в поликлинике?! Или именно так и должны себя вести взрослые цивилизованные люди в разводе? Вот только мы нефига не в разводе.
У школы довольнёхонькая дочка выскочила из машины, на прощание пообещав:
-Вернусь через пару часов.
-Анька! – попыталась возмутиться я, но та уже успела захлопнуть дверь и летящей походкой направиться к школьным воротам.
-Засиделась? – полувопросительно констатировал Сергей.
-Наверное. Но скорее всего по друзьям заскучала, телефон никогда не заменит ей живого общения.
-Ты хорошо её воспитала, - слегка хриповато, тихо и не глядя на меня, но в целом словно благосклонно. А может быть, мне только так кажется.
Заминка. Ну не объяснять же ему, что у меня выбора не было.
- Она замечательная. Во многом лучше… чем мы с тобой.
Мне с моего места сложно рассмотреть выражение его лица, но в зеркале заднего вида заметно, как Сергей задумчиво кивает головой. И от этого мне душно и тесно в этой огромной машине, так если бы нам тут обоим одновременно не было места. Кажется, этот джип становится свидетелем излишне многих откровений.
-Я, наверное, пойду, - хватаясь за ручку, предпринимаю я попытку сбежать. Но дверь оказывается заблокирована. – Сергей!
-Подожди! – взволнованно, но на удивление мягко просит он.
Это очень сложно разговаривать с его спиной, не видя глаз, лица, мимики. Только голос. Но сейчас это до ужаса… интимно, и от этого… пугающе.
-Оль, давай, поговорим? Не знаю, о чём, просто поговорим. Заедем в кафе… Кофе закажем. Вернее я кофе, тебе… чай. Посидим.
Сердце бьётся чуть быстрее. Правильно говорят, что дьявол он в мелочах. Потому что... ну не положено ему помнить про кофе и чай.
Не отвечаю, закусывая губу и пуская ногти в свои ладони. Не смей. Не проникайся, не подпуская, не слушай.
