-Хочешь проверить? – неожиданно для нас обоих предлагаю я.
Ваня теряется.
-А как?
-Просто.
Я поцеловала его сама. Просто подалась вперёд и коснулась своими губами его. Пару мгновений простояли так… просто прижавшись друг к другу. А потом Лизунова повело, скользнул языком по моему рту, зашевелился, плотнее припадая ко мне. Я же стояла на месте, пытаясь уловить свои ощущения. Почему-то вспомнилась Аня и её смешное «фууу», когда она застукала нас с Сергеем активно целующимся на кухне. Стало опять смешно, и я не удержалась, выдав короткий смешок, резко прерывая контакт с Ванькой. Тот не сразу, но отстранился от меня. Смотрел обиженно, даже нос сморщил.
-Ну как? – демонстративно вытирая губы, поинтересовалась я. Наверное, в тот момент из меня лезла вся моя стервозность, которую я давила в себе годами. Ну не на Измайлова же мне было её вымещать? Мой собеседник глубоко дышал, сдерживая в себе то ли гнев, то ли страсть. Наклонилась чуть вперёд и спросила почти шёпотом. – Знаешь, что я почувствовала?
Ванька недовольно мотнул головой, давая понять, что не особо то и хочет слышать, что я там уготовила для него. Но меня уже несло.
- Ни-че-го. Так, что я, пожалуй, пока что ещё побуду Измайловой.
И не дожидаясь ответа, оттолкнула разъярённого Лизунова и уверенной походной отправилась в кабинет. На душе почему-то стало легче, будто случившееся расставило все точки над «i». Я, правда, шла и думала о том, что несмотря на все наши проблемы, хочу оставаться женой своего мужа
Глава 15
Глава 15.
Ольга стушевалась. Покраснела и виновато опустила глаза. Подразумевалось, что я не в курсе.
-Ты знал? – её голос почти дрогнул.
- Я видел.
Она резко вздёргивает голову и смотрит на меня во все глаза, даже рот приоткрыла, словно подбирая слова, и не зная, что ответить мне.
-Видел? – переспрашивает Оля, непонимающе сводя брови.
Короткий кивок.
Я так долго об этом молчал, что по истечению лет, мне уже самому начало казаться, что та сцена в коридоре мне примерещилась. Порой мечталось о том, чтобы так оно и было. Просто глюк. Один тупой глюк. Но Ольгина реакция говорит об обратном. Не приснилось.
-И ничего не сказал…? – она спрашивает так, будто сама не верит в то, что ей приходится спрашивать меня об этом. Однако, у неё интересное представление обо мне.
Ещё одно движение головой, подтверждающее её догадку.
Оля закусывает губу, пытаясь обмозговать услышанное.
-Ты, - очень медленно повторяет она, - видел, как я поцеловала Лизунова, и ничего мне не сказал?
-А что я должен был сделать? Сцену ревности тебе закатить?
Она выдаёт нервный смешок и тут же прикрывает свои губы, стараясь сдержать истеричные нотки, которые рвались наружу. Долгая пауза. Оля если не в панике, то где-то около. Я же чувствую себя отрешённым, словно не здесь. Мысли сами уносят меня в прошлое.
У нас тогда всё было плохо. Очень плохо. Мне иногда даже казалось, что мы оба держимся только из-за какого—то упрямства, ну и ещё ради дочери. Мы были чужие и незнакомые. И от того хотелось биться головой об стену и орать. Ольгин взгляд давно стал незнакомым и колким, а ведь когда-то в нём стояло немое восхищение и обожание. А сейчас… Мы оба смотрели друг на друга и не узнавали.
Разве не об этом меня когда-то предупреждал Лизунов? Ведь вся история началась задолго до того злосчастного поцелуя на встрече одноклассников.
Наверное, я был слишком глуп или просто молод, чтобы не слушать общественное мнение. Хотя если бы кто-нибудь спросил меня об этом в тот период, я бы всё отрицал. Мне всегда казалось, что у меня есть своя голова на плечах. Я всегда был достаточно самостоятельным, а ранний брак и жизнь отдельно от родителей, она быстро научила принимать решения. Однако, бытовые вопросы и жизненная мудрость оказались чем-то разным.
Я неплохо запомнил тот день, когда впервые всё свернуло не туда. Был самый обычный рабочий день, в привычном ритме копошился в очередном движке, когда дежурная девочка с приёмки окликнула меня.
-Серёж, там тачку пригнали, надо срочно глянуть.
Я неприятно наморщился из-за неясной для меня срочностью. Не то чтобы это было в новинку, просто обычно это не сулило ничего хорошего. Вперёд лезут те, кто не умеет ждать, или кому припекает. Обычно и те, и другие очень любят понты и не очень любят нормы человеческого общения.
Черный порш панамеро многое объяснил.
-Стучит, - доложила мне всё та же девочка, хлопая своими длинными ресницами. Пришлось выдохнуть, сдерживая раздражение, я уже давно привык, что на приёмку брали красивых, но ни черта не смыслящих в механике, барышень.
-Хозяин где? – кивнул я в сторону авто.
-Отпустила, - с воодушевлением отрапортовала она мне.
-Юля, что б тебя… В следующий раз, когда тачку принимаешь меня зови, - сквозь зубы процедил я.
-Но ты занят был…
-Да какая разница! Меня зови, или любого из мужиков. Что я тут буду делать с твоим стучит?!
Юля обиженно всхлипнула.
-Ну ты же тут старший мастер. Вот и выясни.
-Исчезни, - в сердцах попросил я её, чтобы случайно не сказать ещё чего-нибудь грубого или неприличного.
К её счастью с машиной не было ничего серьёзно. Всего лишь надо было подтянуть ремень генератора. Порш был практически новенький, но его хозяин умудрился уже где-то накататься по грязи и песку, что привело к загрязнению внутренностей. Машинка совсем не была предназначена для экстремального вождения, о чём мне очень хотелось напомнить её владельцу.
-Когда придут забирать, скажешь мне. Поняла? – грозно велел я Юле.
-Угу, - всё ещё обиженно отозвалась она.
Через пару часов я уже почти успел забыть про Порш, Юлю и всё остальное. Передо мной стояли задачи поинтересней, и мы с мужиками с головой ушли в работу над очередной кучей металла.
-Сергей Юрьевич, - демонстративно позвала меня Юлька. – Вас на ресепшене ожидает хозяин утреннего автомобиля.
Я ненавязчиво выругался, хватаясь за тряпку, чтобы стереть мазут с рук.
-Иду.
На самом деле я не торопился. Перебросился парой фраз с мужиками, наказывая то ли Юльку, то ли нерадивого хозяина Порша. А может быть, просто протестовал против неравенства… общих условий.
Поэтому в зону приемки автомобилей я вышел не сразу, всё так же вертя в руках грязную тряпку, которая забирала хотя бы часть моего раздражения. И какого же было моё удивление, когда я обнаружил старого знакомого, по-хозяйски облокотившегося на стойку ресепшена и спокойно флиртующего с Юлькой.
2
Сложно было сказать, изменился ли Лизунов с нашей последней встречи. Кажется, что мы виделись за несколько лет до его отъезда в Москву. Он всегда был падок к дешёвым спецэффектам. Ваня вырос, спецэффекты подорожали.
Я тогда ещё подумал, что если бы у меня было столько денег, то в жизни не взял бы Порш. Потому что понты, потому что выебывается. Потом, правда, сам же одёрнул себя, понимая, что мне надо будет не один год ни есть, ни пить, чтобы насобирать на этот самый Порш. Так что не быть мне на месте Лизунова. Мысль об этом почему-то злила. Друг детства стоял на расстоянии пары метров в брендовых шмотках, дорогом пальто и не замечал меня, потому что я для него был челядью, обслугой в грязной спецовке.
Отчего-то стало стыдно за свои руки в мазуте. Но об этом я подумаю уже потом, когда восторженный Ваня всё-таки признает меня и потащит после смены в какой-то бар.
Мы тогда долго сидели, пили и болтали о жизни. Я смалодушничал, так и не предупредив его о том, что он такими темпами угробит свой Порш. Ванька всё рассказывал о Москве, о возможностях, о перспективах. И у него глаза горели, по-настоящему горели. Он строил планы на жизнь. Хотя нет. Он ставил конкретные цели, ни на минуту не сомневаясь, что добьётся своего. И планы его не ограничивались чем-то мелким, типа покупки телевизора или закрытие сетки в универе, как это было в моём случае. Его жизнь измерялась чем-то другим, а я как болванчик сидел и кивал головой, так если бы хоть что-то понимал.
