В конечном счете, когда уже больше не могу выносить этого разочарования, я возвращаюсь наверх, чтобы немного вздремнуть на кошачьей кровати в Домашнем кабинете. И, как вы понимаете, Джош врывается туда же, когда я уже начинаю дремать, и говорит:
— Пруденс, я же предупреждал тебя, чтобы ты держалась подальше от моего компьютера! — И прогоняет меня без всяких тебе «пожалуйста» и «спасибо». Разумеется, я знаю, что он меня предупреждал, но я думала, это относится к тем вечерам, когда он дома и ему самому необходима кошачья кровать в качестве когтеточки. Для меня совершенно очевидно, что такой теплый и пружинистый, идеально подходящий кошкам по размеру предмет используется ими для сна. Если Джошу не на чем больше тренировать свои пальцы, я с удовольствием уступлю ему свою когтеточку внизу. Мне кажется, на ней он достигнет лучших результатов, поскольку именно для этого она и предназначена. И она намного тише.
Неожиданные перемены всегда к худшему. Следует по возможности избегать любых перемен. Даже люди инстинктивно это понимают — следуя нашему, кошачьему, примеру, они приобретают полезные привычки, например, спать на одной и той же стороне кровати, или сидеть на одном и том же месте дивана, или каждый день завтракать в одно и то же время. Уж на что Сара была непредсказуема, но определенные вещи она всегда делала в одно и то же время. Например, перед тем как лечь спать, она неизменно считала до ста, пока расчесывала волосы.
Постоянное присутствие дома Джоша — очень важная и неожиданная перемена. Оно нарушило весь мой распорядок дня, я уже не помню, чтобы столько времени проводила с одним человеком. Даже Сара, у которой явно было намного меньше друзей-людей, чем у Джоша (судя по его бесконечным телефонным звонкам), никогда больше одного дня дома не засиживалась, не говоря уже о том, чтобы вообще не покидать квартиру. Я имею в виду те дни, когда ей не нужно было идти на работу.
Не поймите меня превратно. Приятно, когда рядом с тобой живет пара людей. Хотя ни один человек не сможет занять в моей жизни такое же важное место, как Сара, воспитанная человеческая особь вполне может быть приятным компаньоном. От них огромная польза, когда нужно открыть консервные банки с едой, или почистить кошачий лоток, или провести щеткой по твоей спинке, когда шерсть спуталась (как раньше по крайней мере раз в неделю делала Сара). Или нагреть местечко на диване, а потом встать — получится самое уютное гнездышко для сна.
Но даже наиполезнейший человек может исчерпать твое терпение, если будет слишком много времени проводить, расхаживая по дому и вертясь под ногами.
Джош усаживается в кресло, которое живет в Домашнем кабинете. Я следую за ним и протискиваюсь за столом, задевая провода, которые там болтаются. Джош не любит, когда я так делаю, но он сейчас слишком рассеян и не обращает внимания ни на что, а мне чрезвычайно важно отточить свое охотничье мастерство. (Я привыкла тренироваться именно в это время дня задолго до того, как Джош стал круглосуточно торчать в квартире, и стараюсь придерживаться своего давным-давно установленного режима). Он нажимает несколько кнопок на телефоне. Слышится пара-тройка гудков, потом трубку берет мама Джоша. После обмена приветствиями она говорит:
— Ты что, говоришь со мной по громкой связи? Ты же знаешь, я это ненавижу.
— Прости, мам, — отвечает Джош. — Я целое утро разговариваю по телефону, такое впечатление, что пальцы зажало в тиски.
Рука Джоша даже отдаленно не напоминает тиски, но его матери, находящейся на другом конце телефонного провода, этого не видно. Поэтому она смеется и произносит:
— А почему ты звонишь из дому посреди дня? Ты заболел?
— Вот поэтому-то я тебе и звоню. — Джош вздыхает чуть глубже. — На прошлой неделе я потерял работу.
— Почему? — В голосе ее явственно слышится тревога, и я инстинктивно поворачиваю свое левое ухо в сторону телефона, прислушиваясь к малейшему намеку на опасность.
— Да так… — протягивает Джош. — У компании финансовые трудности, произвели сокращение сотрудников. Я оказался среди сокращенных.
Повисает молчание.
— Ты еще никогда в жизни не терял работу, — наконец произносит его мать. — Ты обязательно что-нибудь найдешь, даже глазом моргнуть не успеешь. Такому умному мальчику, как ты, волноваться не о чем.
— Спасибо, — Джош улыбается в ответ.
Слышатся какие-то приглушенные звуки, а потом мама Джоша говорит:
— Не вешай трубку. Тут отец хочет с тобой поговорить.
— Джош! — из динамика раздается громкий голос отца. Джош немного переставляет ноги, чуть ровнее садится в кресле. Внезапно я оказываюсь в ловушке позади стола, мне отрезан путь к отступлению, если только он не изменит положения. — Мне очень жаль, что с тобой такое произошло. Послушай, ты откладывал по пятнадцать процентов от зарплаты, как я тебе советовал? Откладывал?
— Даже больше, чем пятнадцать, — еще до прошлого года. — Джош проводит рукой по волосам. — Хотя меня больно ударило по карману, когда обвалился рынок. Я еще в полной мере не оправился.
— Об этом не волнуйся. Просто сейчас не трогай эти деньги. Лаура пока достаточно зарабатывает?
— О да! У Лауры сейчас работы больше, чем обычно.
— Вот и хорошо, вот и хорошо, — повторяет его отец. — Вместе вы справитесь. — Раздается очередное невнятное бормотание, и отец говорит: — Мама опять хочет с тобой поболтать, поэтому я буду прощаться. Передавай Лауре привет и попытайся не слишком волноваться. Ты умный парень. Найдешь работу и оглянуться не успеешь.
Из динамика опять раздается голос матери Джоша. Эти двое беседуют о его сестре, о том, что она в следующем месяце надеется отослать свое потомство в место под названием «Летний лагерь». Я пытаюсь понять, насколько это долго — «не успеешь оглянуться». Трудно говорить о чем-то с уверенностью, потому что понятия о времени у людей и кошек не совпадают. Если ждать, пока меня покормят тунцом из открытой консервной банки, или стоять на железном столе в Ужасном месте, когда в меня втыкают иголки, — время тянется очень, очень долго. Если сидеть в керамической вазе в нашей старой квартире и ждать, когда Сара вернется с работы и поиграет со мной, то оно тянется просто бесконечно. Но если спать на коленях у Сары, когда она расчесывает мне шерсть или поет, — время проносится незаметно. Даже когда Сара иногда говорит: «Прости, малышка, но мне нужно вытянуть ноги. Мы сидим так уже четыре часа». (Это лишь в очередной раз доказывает, насколько надуманны человеческие часы — потому что, если бы они были настоящими, тогда четыре часа на коленях у Сары не кончались бы так быстро).
«Не успеешь оглянуться» звучит так, как будто это должно произойти прямо сейчас. Но когда Джош прощается с мамой, совсем не похоже, чтобы он уже нашел работу.
— Через пару минут я должен перезвонить «охотнику за головами» — агенту по найму, — говорит Джош матери на прощание. — Позже перезвоню вам с папой.
Существует разница между тем, чтобы говорить неправду и говорить правду отчасти. Джош рассказывает Лауре, как ищет новую работу, и это правда. Еще он говорит, что не хочет ее волновать, и я вижу, что это тоже правда.
Но Лаура знает не всю правду: на самом деле, с кем бы Джош ни разговаривал, никто не может предложить ему новую работу. Потому что Лаура, в отличие от меня, не сидит целый день дома и не слышит всех телефонных разговоров, которые ведет Джош.
Он говорит по телефону с огромным количеством разных людей, но все беседы чрезвычайно похожи. Они начинаются с того, что Джош восклицает, как здорово вновь услышать своего собеседника после стольких лет. Он спрашивает, как тот поживает, как его дети, жена, а потом, наверное, этот человек, с которым он разговаривает, должен сам поинтересоваться, как дела у Джоша, поскольку в ответ Джош произносит: «Не знаю, слышал ли ты, но…»
В начале разговора и вид, и голос Джоша свидетельствуют о том, что он искренне рад. Но со временем, несмотря на то что в его голосе продолжает звучать радость, лицо начинает выглядеть по-другому. Сначала у него лицо человека, который надеется на хорошие новости, затем он очень старается казаться непринужденным, хотя то, что он слышит, явно вызывает противоположные чувства. К тому моменту, когда он говорит что-то вроде: «Если что-нибудь узнаешь…» или «Я подумываю о том, чтобы взяться за работу консультанта, поэтому, если знаешь кого-то, кто ищет консультанта со стороны…», на его лице от радости не остается и следа.
Сейчас Джош разговаривает с человеком, которого называет Охотником за головами. Странное выражение: зачем кому-то охотиться за одними головами? Даже если удастся сцапать одну голову — есть там совершенно нечего!
Охотник сообщает Джошу, что по всему городу «летят головы», отсюда я понимаю, где он их находит. Это звучит еще страшнее, чем «выпотрошить весь отдел». Я понятия не имела, что работы у людей могут быть такими жестокими. Но с другой стороны, если столько людей не могут выполнять свои обязанности потому, что остались без головы, складывается впечатление, что Джошу будет скорее проще, чем сложнее, подыскать новую работу.
