Вечер в хату, часик в радость, – хмуро произнес гном с порога, когда мы вошли.
– Вечер добрый, чифирь в сладость, бродяги, – не полезла за ответом в карман Лонг Дарк. – Присоединяйтесь.
Тут Шая вскочила, вытянула палец и затараторила:
– Эл, эта длинная называла тебя раздолбаем и никчемным неудачником. А эта, – она перевела палец на Настю, – говорила, что у тебя просто руки не из того места растут. А эта… – палец снова пошел на валькирию.
– Ябеда, ябеда, – совсем по-детски перебила Дрянь.
– Я не ябеда.
– Писюлька.
– Я не писюлька. И торт ваш мне не нужен, – засопела девочка, с сожалением глядя на нетронутый кусок сладкого.
– А ну, тихо всем! – неожиданно даже для самого себя рявкнул я. – Ты, мелкая, сидишь и молча ешь торт.
– Ага, – сказала Шая, уселась и немедленно принялась усердно выполнять приказ.
– Вы, дамочка, пока молчите.
Лонг Дарк только улыбнулась и сделала жест, будто запирает рот на замок.
– Ты – рассказываешь.
Мы уставились на Настю. Провалиться мне на месте, но она покраснела. Вот уж от кого не ожидал.
– Чего уж теперь, – начала она, покусывая губы, – сразу надо было рассказать… Чая хотите?
Мы с Хагримом синхронно отрицательно помотали головами и остались стоять. Чая после пива не хотелось, да и ситуация была не та, чтобы чаи гонять.
– В общем, это Дарья, – Настя кивнула на блондинку, – моя сестра.
– Сестра, в смысле сестра-валькирия, как в монашеском ордене? – уточнил гном.
– Что? А, нет, просто родная сестра. В реале.
Дарья молча изобразила поклон.
– Так, и что эта сестра здесь делает? А главное, что ты ей успела рассказать?
– Все, – понурившись, сказала Настя.
– А я тебя птедуптеждала, – с набитым ртом, обличительно ткнув в мою сторону вилкой, пробубнила Шая.
– Молчать и есть торт! – гаркнул я. – Положите ей еще.
Валькирия придвинула к девочке все блюдо с оставшимся угощением, потом подняла руку, словно отличница на уроке, прося слова.
– Ну, говори, – разрешил я.
– На Настюху сильно не серчайте, не виновата она. Надавила я на нее, есть у меня рычаги влияния. Да и не все так плохо для вас, как вам сейчас представляется. В общем, история тут такая…
Дарья, с ее слов, служила в одной из силовых структур. В какой именно – не стала уточнять. По моим прикидкам, это были либо федералы, либо национальное отделение интерпола.
– Не знаю, имеете ли вы представление о том, какие объемы финансов прокачиваются через «Пустоши». Скажу для примера, что большинство крупных кланов давно уже не игровые сообщества, а вполне законные юридические лица в реальном мире, чьи акции вышли на IPO и торгуются на бирже. Очень неплохо торгуются. Вы когда-нибудь задумывались, как игровые деньги выводятся из игры и становятся реальными? – валькирия вопросительно посмотрела на нас.
– Крипта́, – сказал Хагрим, усаживаясь за стол.
Мне стула не досталось, и я устроился на подоконнике. Дарья кивнула:
– Правильно, криптовалюта. Любой монотонный труд в игре это майнинг койнов. Шахтер, бьющий киркой руду, или алхимик, смешивающий порошки и травки, направляют часть вычислительных мощностей своего игрового терминала на создание цифровой валюты. С ростом игрового мастерства растет возможность для майна. И не спрашивайте меня, как это реализовано – не знаю.
– Пока ничего не понятно, но очень интересно. Продолжай, – подбодрил я ее.
– А что непонятного? Где большие деньги, там преступность. С мошенниками и багоюзерами игровая корпорация пусть разбирается сама.
Хагрим заерзал на стуле.
– Но на базе игры бурным цветом расцвела такая мерзкая вещь, как рабство.
Мы удивленно уставились на Дарью.
– Похищение людей, рабовладение, принуждение к добыче игровых ресурсов и занятию проституцией в игре. Все это, своего рода, теневая сторона «Темных пустошей». Цифр я вам даже называть не буду, чтобы не пугать, но поверьте, существуют целые закрытые поселения, где рабы в капсулах круглосуточно фармят для своих хозяев цифровые деньги. И уверяю вас, не только в Китае и Южной Америке, но и в Европе, и у нас. Занимаются этим, естественно, кланы. Не все, но многие. Большинство, так сказать, в лайт-варианте: нанимают за гроши малообеспеченных, принуждают кредиторов, перекупают долги. Но основную прибыль получают те, кто в реале играет крайне жестко. Это натуральные рабовладельцы.
– Но можно же подать жалобу в администрацию, – почесал я в затылке. – Если ограничен в реале, то как-то обратиться из игры.
– Никак, – отрезала девушка. – Тотальный контроль, полный блок на чаты и почту, никаких коммуникаций с другими игроками. Да и мало кому захочется рисковать, если твое тело круглосуточно во власти хозяина.
– Хорошо, – сказал я. – То есть плохо, конечно, но мы-то здесь при чем?
– У тебя в руках оказался квест, за которым охотятся все топ-кланы игрового мира. Не хочешь, кстати, рассказать, как на самом деле получил?
– Без комментариев, – отрицательно покачал я головой.
– О’кей. Большинство клановых аналитиков считают, что по итогам задания территории Темных пустошей, которые сейчас мало вовлечены в игровой процесс и используются для разовых уникальных заданий и получения артефактов, будут полноценно открыты для большинства пользователей. Скорее всего, это будут локации для высокоуровневых игроков, которых все больше становится в игре. А это новые безграничные возможности для фарма уже на новом уровне. И кланы-рабовладельцы заинтересованы в получении квеста больше других, потому что это сулит им самые большие прибыли. На тебя уже кто-то выходил?
– Белые львы, Наемники и Валькирии, – я прямо посмотрел девушке в глаза.
А ведь, красивая чертовка. Могла бы себе в игровом редакторе персонажа и губы пельменями сделать, и грудь пятого размера, и глаза, как блюдца. Но, нет. Похоже, что образ взят с оригинала, есть такая функция. Даже веснушки оставила. Естественная красота во всем очаровании.
– Валькирии здесь не при чем, – отмахнулась Дарья. – В данном конкретном случае я представляю не их, а действую исключительно как офицер спецслужбы. Иначе с вами бы давно беседовали
