Бук сглотнул слюну и наугад ткнул в список блюд за свадебным столом. Выбор пал на целиком зажаренного поросенка. Против поросенка Бук ничего не имел. Он достал свой волшебный рубль и, подкинув, произнес положенное волшебное заклинание.
– Если орел – то пусть появится поросенок, если решка – то, что делать! Пусть не появляется!
Волшебный рубль, как всегда, работал безотказно и выпал орлом. Откуда-то из ветвей большого баобаба выпал симпатичный розовый поросенок.
– Хрю, – хрюкнул он.
Бук радостно захлопал в ладоши и засмеялся:
– Какой симпатяга!
– Сам знаю! – огрызнулся вдруг поросенок.
– Говорящий! – удивился Бук. – Неужели у них там, в сказке, пожарили говорящего поросенка? Ай, ай, ай!
Хитрый поросенок повел взглядом, осознал, что его хотят зажарить, и рванул в кусты.
– Куда! – заорал Бук и схватил волшебный рубль. Но потом передумал, махнул рукой.
– Ну, и черт с ним.
Рубль выпал из его руки и упал орлом.
Волшебник поднял его, отряхнул от грязи и, чтобы опять не вышло осечки, заказал простые пельмени. Слава богу, пельмени пока еще нигде не разговаривали и в кусты не удирали!
Говорящий поросенок успел галопом пробежать километра три, когда на него прямо с неба упал черт. Неосторожные слова волшебника «Ну и черт с ним!» Привели к тому, что друг напротив друга оказались две почти одинаковые морды: черта и поросенка. Одинаковый пятачок, хитрые плутоватые глазенки, копытца… Они с первого взгляда понравились друг другу.
– Хрю! – взвизнул поросенок.
Черт понимающе похрюкал, приподнял с головы цилиндр и представился:
– Черт Федя. Прислан, значит, быть с вами.
– Поросенок Вениамин, – подумав, ответил поросенок. – Очень рад-с. Но пожать руку не могу, ибо сам таковых не имею и человеком, к сожалению, не являюсь.
– Ну, это мы быстро!
Черт выдернул три волосинки из своего шелудивого хвоста, плюнул на восток, подмигнул левым глазом.
– Оп-па!!!
Вениамин превратился в розовощекого толстячка, правда с поросячьей физиономией. Они пожали друг другу руки.
– По такому случаю надо бы чего-нибудь натворить, – предложил пакостливый Федя.
– Предлагаю женить меня на дочке царя, – сказал Вениамин, любуясь на себя в карманное золотое зеркальце.
– Ну, это мы быстро!
Еще три волосинки, и бывший поросенок превратился в богатого купца. Он оправил на себе бархатный камзол, притопнул сафьяновым сапожком.
– Класс!
Они сели в карету, которую черт вытащил из кармана и вырастил до нормальных размеров, и поехали в город.
Как обычно, царь скучал. От нечего делать смотрел в окно и считал мух.
Во дворе застучали копыта, и к парадному крыльцу подкатила карета.
– Никак ктой-то приехал? – спросил царь.
– Ага! – ответил главный министр.
– Не «ага», а сходи посмотри, кто! – рассердился царь.
Министр, пятясь задом и отвешивая поклоны, скрылся за дверью. И тут же вернулся, ведя за собой розовощекого Вениамина и Федю.
– Его светлость купец Вениамин Свиньин из Франции! – объявил министр.
– С денщиком, – добавил черт, одетый по последней моде, и мило улыбнулся.
– Зачем пожаловали? – спросил царь, поправляя корону и сверкая отличными вставными зубами.
– Его светлость, – вкрадчиво начал Федя, – желает просить руки вашей, значит, дочери, чтобы, значит, на ей жениться.
– А знает ли купец, что для женитьбы на царской дочери требуется исполнить три царских желания?
– Ну, это мы запросто. Заказывайте!
Царь переглянулся с министром.
– Мы подумаем, – поспешил сказать министр. Открылась дверь и, зевая, вошел инженер Сильвуплюев.
Царь при виде его просиял и сказал:
– Наше первое желание таково: пусть купец достроит мост через реку, что инженер Сильвуплюев строит уже три года.
– Не построит, – вяло сказал материалист Сильвуплюев.
– Ну, это мы быстро! – Федя достал из кармана кисточку хвоста, замаскированную под расшитый бисером кошелек, выдернул три волосинки, плюнул, топнул, моргнул и ухмыльнулся:
– Готово!
Царь и министр подбежали к окну. Через реку был перекинут замечательный мост из чистого золота.
– А! Класс! – заорал царь. – Какова иностранная работа!
– Просто великолепно! – подпевал министр.
Вениамин важно надулся.
– И откуда ты такой взялся? – мрачным шепотом спросил инженер Сильвуплюев у Феди. – Морду бы тебе набить!
– От матраса слышу! – огрызнулся черт.
– Повелеваю, – сказал царь, – инженера Сильвуплюева гнать с должности по собственному желанию, а на его место – иностранного специалиста – мусью Вениамина Свиньина с окладом три тысячи рублей.
– Мне бы три тысячи, – обиделся Сильвуплюев, – я бы три моста построил! А за сто тридцать – ищите дурака!
И инженер ушел, хлопнув дверью так, что упала люстра.
– От гад! – возмутился царь. – Мужик! Быдло! На каторге сгною, в Сибири! Такую люстру спортил! Венецианского стекла!
– Ну, это мы быстро, – влез в разговор Федя, и люстра повисла на прежнем месте.
– Люблю, – сказал царь и обнял купца.
– Нам бы дочку… Вашу… Замуж… За нас, – промямлил Вениамин, распространяя вокруг себя запах дорогого французского одеколона.
– Еще два желания придумаю, и женись!
Царь полюбовался на мост, блестевший на солнце, как золотой.
– Завтра загадаю, – и министру, – ну-ка, отведи их с денщиком в гостиницу. И к ужину пригласи.
Гости, поклонившись, вышли. Царь потер руки:
– Эх, зятек будет!
И опять сел считать мух.
– И этот кретин выгнал меня с работы, – закончил инженер Сильвуплюев, имея ввиду царя.
– Н-да… – сочувственно кивнул философ Сократов.
– В общем, я теперь пополнил собой армию безработных.
Философ поскреб пятку.
– А надо бы этих проходимцев вывести на чистую воду.
– Как?
– Ты говорил, что царь еще два желания загадать должен? Подскажем ему эти желания, чтобы исполнить их было невозможно.
Инженер махнул рукой.
– Да царь не согласится на твои желания, ему бы золота побольше, а остальное – ерунда, чтоб он лопнул!
– А принцесса?
– При чем здесь принцесса?
– Так ведь ее замуж выдают! Значит она имеет право хотя бы на одно из желаний.
– А она согласится?
– Согласится, – уверенно заявил Сократов.
Закипевший самовар заявил о своих претензиях громким свистком. Философ налил чай себе и Сильвуплюеву. Инженер задумчиво ковырял пальцем в носу. План Сократова ему понравился. В том, что принцесса согласится, он не сомневался, ибо всем было известно, что она тайно влюблена в философа, который пленил ее своими хитроумными проделками, насмешками над придворными и над самим царем и, вообще, своим веселым нравом. Да, своими мудрыми речами философ Сократов умел зажигать огонь любви в женских сердцах.
– А что загадаем?
– Я подумаю, – сказал Сократов и с хлюпом отхлебнул из блюдечка первоклассный грузинский чай.
Вторым желанием царя был новый золотой дворец. Царь, весьма довольный собой и будущим зятем, главный министр, надутый как ишак, Вениамин и Федя, разодетые в сверкающие золотом одежды и уверенные в успехе, восхищенные придворные бродили по дворцу и хором хвалили все подряд, даже золотой унитаз в сортире. Царь уже приготовился высказать третье желание, наверно, не менее умное, чем два предыдущих, когда в покои ворвалась принцесса в сопровождении философа Сократова.
– Не волнуйся, Маруся, – говорил Сократов.
Принцесса подошла к почтительно расступившимся придворным, топнула ногой и заявила:
– Что ж это вы, батюшка, меня замуж выдаете, а желания свои загадываете?
– Молчи, оглобля! Для тебя же стараюсь. Жених видный, богатый, мастер на все руки…
Вениамин приосанился.
Мария презрительно глянула на его сладкую самодовольную рожу, потом на ухмыляющегося Сократова и сказала:
– На кой черт он мне сдался? Я желание хочу!
Были крики, слезы, уговоры. Своей любимой дочери царь отказать не мог, и через пять дней было решено, что желание загадает принцесса.
В ожидании желания царь собрал государственную думу, чтобы после исполнения, не откладывая в долгий ящик, сразу объявить о помолвке. Бородатые бояре в шубах сидели по лавкам, потели, пукали и, рассказывая друг другу не менее бородатые похабные анекдоты, ржали и ждали принцессу.
Но вместо нее пришли Сократов и Сильвуплюев. Философ достал огромный свиток с печатью принцессы в левом нижнем углу и зачитал:
– Ее высочество принцесса желает, чтобы ее желание загадали мы: философ Сократов, то есть я, и инженер Сильвуплюев, то есть он.
