Ханна не отдернула руку.
— Он и правда мертв. Хотя все-таки появился здесь.
Сердце Лиама замерло. Лед пробежал по его венам.
— Что случилось?
Ее глаза потемнели, как будто зрачки съели изумрудную зелень радужки.
— Он зашел через гараж. И запер Призрака внутри. Я не могла добраться до Призрака. Пайк пришел за мной и Шарлоттой. Я схватила «Ругер». Я стреляла в Пайка, пока не кончились патроны. Хоть и попала в него один раз, но в плечо. У меня так тряслись руки, и это просто чудо, что я вообще попала в него.
Сердце Лиама сильно стучало в груди. Он сжал ее руку и не отпускал.
Ханна рассказала ему все остальное. Говорила медленно, с перерывами, но ее взгляд не отрывался от его глаз. В ее глазах мелькали тени боли, потери, но и триумфа.
С каждым ее словом его ярость росла, но и гордость тоже. Лиам гордился Ханной. Гордился тем, что она сражалась, как дикарка, защищая себя и своего ребенка.
Ханна совсем не походила на ту испуганную женщину, которую он обнаружил в лесу. Она стала совершенно другим человеком.
— Мы убили его, — закончила она. — Призрак и я. Мы сделали это вместе.
Призрак поднял морду и навострил уши, как будто знал, что они говорят о нем. Он громко и самодовольно тявкнул.
— Хорошая работа, мальчик, — хрипло сказал Лиам, эмоции сковали его горло. — Вы оба молодцы.
— Он до сих пор внизу.
— Пусть там и сгниет.
Рот Ханны дернулся.
— Так и думала, что ты это скажешь.
Рядом с псом Шарлотта зашевелилась. Она раскинула свои маленькие ручки, как морская звезда, и захныкала.
Прежде чем Ханна успела подойти к ней, Призрак осторожно погладил ее носом, как мать гладит спинку ребенка. Шарлотта на мгновение приоткрыла глаза, издала довольное бульканье и тут же заснула.
— Она смеется, — удивился Лиам.
— В этом возрасте это просто газики.
— И все-таки она смеялась.
— Верь во что хочешь.
— Это правда. Я все видел.
Ханна подавила улыбку. Она поднялась на ноги.
— Тебе нужно подкрепиться. Я принесу тебе чай.
— Я приготовлю. — Лиам откинул одеяла и начал вставать. Его мышцы слишком ослабли. Ноги дрожали, как желе, под его весом.
— Сядь, — приказала Ханна. В ее голосе не слышалось ни колебаний, ни двусмысленности. Это был приказ.
Лиам опустился обратно на матрас.
— Я в порядке.
Ханна сжала руки в кулаки на бедрах.
— Ты оправляешься от гипотермии. Ты ранен, и едва не погиб. Ты не должен делать все сам.
Лиам только хмыкнул.
— Ты упрямый, как ребенок.
Призрак забавно оскалился.
Лиам уставился на него.
— На что ты смотришь?
Призрак просто вильнул хвостом.
— Предатель, — проворчал Лиам. — Я думал, ты на моей стороне.
— Он на нашей стороне, — сказала Ханна. — Но на моей больше.
— Полагаю, это справедливо.
Лиам посмотрел вниз. Внезапно он понял, что полностью обнажен. Не только верхняя половина тела, но и везде. Голый, как в день своего рождения.
Его охватило смущение. Он ухватился за ближайшее одеяло и обернул его вокруг своей талии.
— Что, черт возьми, случилось с моей одеждой?
— Твои ботинки у камина. Я набила их старой газетой, которую нашла в кабинете, чтобы они быстрее высохли. Что касается твоей одежды... — Ханна жестом указала на диван. — Она почищена, постирана и сложена на диване, когда ты будешь готов.
— Я... ты сняла ее... сама, — пробормотал он.
Ее глаза сузились.
— А кто, по-твоему, заботился обо всем последние три дня?
Лицо Лиама горело при мысли, каким Ханна его видела. О телесных выделениях, которые она убирала. Это заставило его почувствовать себя слабым, беспомощным и уязвимым.
Он ненавидел это чувство больше всего на свете.
Выражение ее лица смягчилось.
— Лиам. Ты сделал то же самое для меня.
— Это не то же самое.
— Конечно, то же самое.
Она права. Но ему все равно не нравилось.
В ее глазах блеснул намек на озорство.
— Кроме того, такой ты мне даже больше нравишься.
— Голый?
Теперь пришла очередь Ханны краснеть.
— Такой смущенный и растерянный. Это освежающая перемена.
Он фыркнул.
— Теперь я могу забрать свою одежду?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Через минуту. Сначала тебе нужно привести себя в порядок. На тебе кровь. И ты грязный. Честно говоря, от тебя воняет.
Это вызвало у него натянутую улыбку.
— Видела бы ты меня в Ираке.
— Могу себе представить.
Лиам посмотрел на диван. Расстояние до другого конца комнаты вдруг показалось ему милей.
— Дай мне хотя бы боксеры. Оставь мужчине хоть немного достоинства.
Ханна слегка ухмыльнулась, но протянула ему сложенные боксеры. Она вернулась на кухню — видимо, чтобы дать ему возможность побыть наедине. Лиам быстро оделся, и через минуту она вернулась с горячим чаем с таким количеством меда, что он мог есть его ложкой.
Ее живот все еще немного вздымался после родов, но двигалась она по-другому. В ней появилась непринужденная грация, уверенность, которой раньше не наблюдалось. Он почувствовал влечение к ней.
Ханна направилась на кухню и вернулась с большой миской воды. Поставила ее у огня, чтобы согреть. Рядом она положила полотенце и стопку чистых салфеток.
— Я могу помыться сам.
— Я знаю. Но тебе пока не стоит вставать на ноги. Как только поднимешься, ты не будешь отдыхать. Ты будешь носиться здесь, как лев в клетке. Отдохни еще день, чтобы восстановиться.
Лиам не мог оторвать от Ханны глаз. Ее кожа, казалось, мерцала в свете костра. Теплый свет подчеркивал ее скулы, тонкий изгиб носа, маленький упрямый подбородок. А ее зеленые глаза сияли.
— Ты страдал за всех остальных. Ты служил своей стране. Ты отдал свое тело, свой разум, рисковал своей жизнью. — Она слабо улыбнулась ему. — Позволь кому-то другому помочь тебе хоть раз. Позволь мне помочь тебе.
Он не мог ей отказать. Он никогда не умел отказывать красивым женщинам. Особенно такой женщине, как Ханна.
Нехотя он кивнул.
— Доверься мне, — сказала она.
Лиам доверился. Боже, помоги ему, но он ей верил.
Глава 26
Лиам
День двадцать пятый
Ханна мыла Лиама.
Она окунула ткань в воду, выжала ее и начала вытирать ему спину. Вода была горячей, но не обжигающей. Она смыла грязь, пот и засохшую кровь. Ее маленькие теплые руки действовали твердо, но нежно, когда она вытирала его голые плечи, спину, грудь.
Ее пальцы не дрогнули, когда она провела по его порезам, царапинам и шрамам. Его поврежденная войной кожа.
Несколько минут Ханна работала в тишине. Никто из них не говорил.
Призрак тихонько пыхтел. Огонь потрескивал и вспыхивал. Тепло и мерцающий свет огня делали комнату теплой и уютной.
Ее близость немного нервировала, но в то же время успокаивала. Лиам не мог припомнить, чтобы раньше испытывал такую нежность. Это казалось приятным. И было правильно.
— Могу я спросить тебя кое о чем? — спросила Ханна.
— Конечно.
Ее слова прозвучали нерешительно, осторожно.
— Когда бредил, ты говорил всякое.
Лиам застыл на месте.
— Что?
— Ты с кем-то разговаривал. С кем-то по имени Джесса.
Он закрыл глаза. Свет костра плясал за его веками.
— Ты можешь рассказать мне, ты знаешь. Тебе не обязательно, но я рядом. Я всегда выслушаю.
Ханна проследила шрам от пули на его пояснице. Прикоснулась к нему с нежностью, заставившей его почти расплакаться по причинам, которые Лиам не мог назвать или объяснить.
Он так долго был сильным. Жестким и твердым. Сейчас он чувствовал себя как угодно, но только не сильным.
Его защита ослабла. Ханна полностью его обезоружила.
Лиаму казалось, что он разлетается на части, кусок за куском.
Ханна доверила ему свои осколки. Возможно, он мог бы сделать то же самое.
— Кое-что случилось, — проговорил он, запинаясь. — В Чикаго.
