– Видишь, ты согласен. А сам ребеночка на такую смерть обрек. Ну, ты же не садист, а?
– Нет!
– Вот и я так считаю. Ты нормальный парень… Сам бы до такого не додумался, правда?
Юра затряс головой, не зная толком, в какую сторону ее трясти: покивать, что означало бы «да», или помотать, что означало бы «нет».
– Тогда скажи мне, кто тебя на это дело подрядил? И зачем? И сколько тебе заплатили, чтоб малыша извел?
Юра молчал. Денис закрыл все причиндалы своего ножичка, оставив только отвертку, и занес ее над ляжкой Юры.
– Не надо!!! Я все скажу, все!!!
Рука Дениса повисела еще секунду и отодвинулась.
– Я весь внимание, паря.
– Я… Я, честно, мне машину, клянусь! «Вольву» просили, а тут так подвернулось удачно, я специально по всем заправкам следил, а тут стоит! Я посмотрел, вас всего двое в магазине было, я не знал, кто хозяин, да мне какая разница, я скорей машину вскрыл и поехал, а ребенка не заметил!!!
Денис снова занес нож над его ляжкой.
– Кляну-у-усь!!! – заголосил парень. – Не надо, не бей, я правду говорю! – В голосе его послышались слезы.
– Ну, положим, – Денис снова убрал складной нож, хоть и с некоторым сожалением. – Тогда объясни мне, Юра, зачем ты ребенка в лес отнес? Если хорошо объяснишь, я, мож, тебе и поверю.
– Он… это… он проснулся… Плакать стал…
– Ну?
– Ну… Ну, мешал он мне… За него денег никто не платит, а за машину платят… А куда его девать было?
– Ну?
– Ну что «ну»? – в голосе Юры послышалось раздражение. – Вот и все!
Денис помолчал.
– Так где ты мальчонку высадил? – спросил он после паузы.
Юра всмотрелся в окна.
– А хер его знает… Темно, не разберешь.
– Я тебе очень советую разобрать, – произнес Денис. – Очень.
Юра снова вытянул шею.
– У меня железнодорожный переезд был еще в зоне видимости, когда я встал. Далеко был, но видно.
– Ну а говорил, что только хер знает, – ласково произнес Денис. – Но стоило толком подумать, и оказалось, что знает даже такой хер, как ты… Так, значит, ты ребенка в лес снес потому, что он плакал? Я правильно понял?
– Ну… Он мне не нужен был, понимаешь, мешал! А куда его еще, не клиенту же везти!
Денис мазнул косым взглядом по лицу Юры. Острое, неказистое, непропорционально широкий нос, веснушки.
– Вишь ли, паря… Не то чтоб я воров любил, но могу уважить. Все-таки профессия. Трудная профессия. И я не осуждаю, что ты машину угнал. А вот что врешь, это я осуждаю. Потому как, раз уж ребенок тебе мешал, ты бы его высадил в городе, где люди, чтобы его кто-нибудь подобрал. А ты его на гибель верную, в лес. Я сам не люблю, когда мешают, паря, могу и в глаз дать. Не ребенку, конечно, это я вообще говорю. Но чтоб детей убивали оттого, что они плачут, – не видел. А я много видел, паря. Откуда я делаю вывод, что ты врешь!
Денис размахнулся и на этот раз отвертка вошла в мякоть ляжки Юры.
Тот взвыл.
– Кто тебе заказал Ромку? Кто велел его ребенка в лес кинуть?
Посыпались клятвы, полились сопли, послышались уверения, которые показались до такой степени искренними, что Денис растерялся. Из слов этой гниды выходило нечто немыслимое: что ребенка он отнес в лес, где мороз и, к слову, звери водятся, лисицы, к примеру, только потому, что малыш плакал. Чем мешал Юре, который очень нервничал из-за погони и решил избавиться от обузы. А насчет того, что можно было бы малыша оставить в городе, ему такая мысль в голову не пришла. Не пришла, вот и все, не пришла!!!
Денис больше не задавал вопросов.
Наконец впереди слабо блеснули огни переезда.
– Смотри теперь внимательно, Юра!
– Наверное, здесь где-то…
– Ты его как оставил? – спросил Денис, тормозя. – Я имею в виду, положил, посадил, возле дерева или как?
– Там в багажнике коляска была, я в нее посадил…
– В лес сильно углубился?
– Да не очень, вы же за мной ехали, я торопился, некогда было…
Денис молча кивнул. Он остановился, вслед за ним встал и Роман.
– Денис, давай немного раздвинемся, – произнес Рома, открыв дверцу. – Чтобы охватить светом фар большее пространство. Или ты чуть вперед, или я чуть назад… Что этот говорит? – кивнул он на Юру.
– Что где-то тут примерно. – Денис вышел из машины, огляделся. – Подай метров пятьдесят назад.
Они развернули машины, как в прошлый раз, фарами на лес.
Денис вытащил Юру с пассажирского сиденья. Тот хромал, как показалось бывшему десантнику, несколько преувеличенно. И пристанывал, поглядывая туда, где на джинсах расплылось кровавое пятно, – куда попала отвертка Дениса. Страдалец воплощенный, он всем своим видом пытался показать, как с ним жестоко и несправедливо обошлись.
Денис хорошо знал эту породу – в армии повидал. Из-за такого дерьма срывались продуманные операции и гибли его друзья…
– Стой тут, и ни с места! – Приказал он Юре.
Он открыл багажник, вытащил фонарик и моток бечевки.
– Ку-у-уда?!
Юра попытался сигануть в лес на противоположной стороне – той, которую не освещали фары. Денис нагнал его в два скачка, прихватил за шкирку.
– Эх, не любишь ты себя, паря… Так и зарабатываешь очки, так и подставляешься, – вздохнул он с деланым сочувствием. – Ну да ладно, потом посчитаемся. А пока давай веди, Сусанин!
Они двинулись к деревьям – Денис с пленником правее, Рома левее.
«Хоть бы только Кирюша плакал, – подумал Роман, – а он должен плакать, ему холодно, страшно, он должен плакать! Тогда они найдут его быстро!»
Он посмотрел на часы. С момента, когда вор бросил мальчика в лесу, прошло уже минут сорок…
Кирюша, Кирюша, прости меня!!!
Он почувствовал, как слезы вскипели на глазах. Прижав веки согнутыми большими пальцами, Роман застыл на секунду. Затем отнял руки от лица и прибавил шагу. Войдя в лес, прислушался.
Снегу было немного, лежал он ровно и безмятежно, слабо подсвечивая белым сиянием луны. Роман никогда не бывал в лесу ночью и сейчас подивился величественной суверенности природы. Столь величественной, что человек на ее теле казался незначительной и микроскопической букашкой.
– Кирюша! – позвал он.
Ни звука в ответ, ни плача. Царственная тишина.
Они углубились в лес метров на сорок примерно. Денис живо крутил фонариком.
Тихо. И не видать ни коляски, ни ребенка.
– Я так глубоко не заходил… Наверное, это ближе к переезду было… – пробормотал опасливо Юра, боясь новой вспышки гнева Дениса. – Или дальше? Трудно в темноте сориентироваться…
– Возвращаемся, – скомандовал Денис. – Подвинемся еще на сотню метров вперед. Если ты правильно сказал, сучонок, – тряхнул он Юру за шиворот, – и переезд был в зоне видимости… Мы тормознули, как только увидели огни. Дальше от него быть не может, может быть только ближе, – рассудил он.
– Денис, – тихо окликнул его Рома, выбираясь из леса на дорогу, к машинам. – У вас тут хищники водятся? Волки или что?..
Городской житель, Роман не представлял, какая фауна населяет подмосковные леса, а тем более в привязке к конкретной местности.
– Волков у нас нет, – хмуро ответил Денис. – Лисы есть. Но мне кажется, что они людей не едят…
– А если это маленький человек, который не может оказать сопротивления? – почти прошептал Роман.
– Не знаю, – совсем помрачнел Денис. – Не знаю, прости, не силен я в зоологии…
Они отъехали еще на расстояние метров в сто и повторили сценарий в точности: обе машины фарами на деревья, затем десант в лес.
И снова тихо. И мощный свет фар, усиленный фонарем Дениса, не выхватил из тьмы ни коляску, ни ребенка.
Опять по машинам, опять сотня метров.
«А если мы его пропустили?» – паниковал Роман. «Шаг» в сотню метров не давал полного покрытия зоны. Если делать ставку на то, что ребенок плачет, – тогда да, они бы услышали. Но если он, изможденный холодом, голодом и страхом, забылся во сне?
Роман знал, что будет искать его до рассвета, позднего осеннего рассвета, и потом еще весь день, если понадобится… Только вот что он найдет? Маленький остывший трупик?!
Еще один «шаг» – на этот раз метров в восемьдесят, Роман настоял. Снова вошли в лес, прислушались.
Тихо.
Продвигались вперед медленно, тщательно высвечивая фонариком каждое дерево, каждую поляну…
Кирюши нигде не было.
Не было! Нигде!
«Ты ничем не лучше!» – ударил под дых мерзкий голос, вынырнувший из глубин подсознания, оплавленного тревогой, страхом и болью.
«Заткнись, – сказал Роман. – Я лучше! Я никого не хотел убивать!..»
Снова сели в машины, снова прокатили около восьмидесяти метров, как просил Роман. Снова направились к деревьям, снова прислушивались и светили фонариком…
«А если он замерз? А если его лисы съели? Они не едят людей, но это потому, что люди им этого не позволяют… А как может им не позволить восьмимесячный малыш?! Никак…»
Роман почти безразлично подумал о том, что если Кирюша умрет, съеденный заживо лисами или от холода, то и он жить не станет. Эта мысль была даже утешительной – она избавляла от страшного груза. Как – неважно. Главное, уйти. Если Кирюша погиб, то уйти вслед за ним. Это так легко… И даже отрадно…
