– Но… я не регистрировалась ни на одном сайте знакомств! Видимо, это какая-то ошибка, – начала я свой заранее продуманный монолог. – Можете сказать название сайта?
Он назвал сайт, пробормотал какие-то извинения и отключился. Я стала судорожно записывать в телефоне сложное замысловатое название, пока еще помнила его.
С Дашкой ринулись домой, мне не терпелось поскорее найти, наконец, эту пробоину, через которую сливается вся информация обо мне. Мы склонились над экраном и стали забивать название. Сайт знакомств для взрослых… Восемнадцать плюс. Секс-знакомства.
Все понятно.
Я без труда нашла свою анкету. Они выбрали наиболее откровенную фотографию из всех моих. Летняя фотка. Я сижу на траве в коротких шортах и белой майке. Майка задралась, обнажая живот.
– Хм. Не идеальный живот, – заворчала я.
– Нормальный, – отозвалась Дашка.
Я стала читать информацию о себе. Хочу познакомиться с парнем… Секс без обязательств и бла-бла-бла. Номер телефона и страница в социальной сети прилагается.
С минуту я тупо пялилась на свою анкету. Я не знала, что делать дальше.
Дашка хмыкнула.
– Хе, если это самая откровенная фотка, которую им удалось найти, то они явно огорчились. У тебя что, и правда нет ни одной сочной фотографии?
– Нет, – отрицательно покачала я головой.
– Неудивительно, что у тебя нет парня! Ну-ка открой свои фотографии!
Я открыла альбомы.
– Дело плохо, – сделала вывод Дашка. – Вот что это за фотка? В этих широких штанах и кепке ты только лесбиянок можешь привлечь. Вот эта на бревне ничего… Но в остальном – ужас. Надо заняться твоим гардеробом.
Мы засмеялись. Настроение улучшилось. Когда я вместе с Дашкой, все проблемы кажутся такими мелочными.
– И что теперь делать? – спросила я.
– Ну, прежде всего написать в администрацию сайта, чтобы убрали анкету. Вон справа вкладка, тыкай…
Мы отправили сообщение. Жаль, что они не смогут так быстро отреагировать. И еще сегодня и завтра, скорее всего, мне будут приходить письма и звонки, но я взбодрилась. Теперь все будет хорошо… Анкету уберут завтра. Больше никто не сможет добраться до меня.
Анкету и правда убрали на следующий день. Звонки прекратились.
В субботу вечером я собиралась пойти гулять с Дашкой. Вышла из-за калитки и услышала какой-то шум. Вдалеке я увидела, как из гаража Стаса выезжает квадроцикл. Кто сидел за рулем, я не поняла – человек был в шлеме. Может быть, Стас, а может быть, его отец. Квадроцикл умчался прочь. Я пошла в другую сторону. И вскоре наткнулась на маму Стаса. За ее руку держалась девочка лет семи. Светловолосая, голубоглазая, она была точной копией Стаса. Мама сильно изменилась. Очень постарела. Усталое лицо, серая кожа, мешки под глазами. Грязные волосы небрежно собраны в пучок. Она была одета в джинсы и рубашку, на которой я заметила несколько грязных пятен.
– Томочка, – улыбнулась она, – как давно я тебя не видела! Как ты выросла!
– Здравствуйте, – нейтрально поздоровалась я. Что произошло с этой женщиной? Я не узнавала ее. Почему она так выглядит? Раньше мама Стаса всегда следила за собой – даже в магазин одевалась как на ковровую дорожку. Я повернулась к сестре Стаса. – Привет, Яна! Какая ты большая стала!
– Здравствуйте, – тихо поздоровалась малышка.
Я улыбнулась. Мама тоже.
– Яна, это Стасина подружка Тома. Они в детстве очень дружили, когда были в твоем возрасте. А потом, когда ты родилась, катали тебя в коляске.
– Подружка? – нахмурилась девочка. – Но у него же другая подружка…
– Тш-ш-ш, – шикнула мама. – Знаем мы его подружек. Прошмандовки. А Томочка, она одна такая. С детства. Самая лучшая…
Ее глаза наполнились слезами.
Я подумала о том, что не следует употреблять слово «прошмандовка» при ребенке.
Она подошла ко мне, погладила по волосам. Я почувствовала кислый запах перегара. Хм. А следует ли находиться в нетрезвом виде при ребенке?
– А Стасик уже уехал, – огорченно сказала она и посмотрела на меня затуманенным взглядом. – Только что. Ну, ты, наверно, слышала, как шумит его эта квадроштука? Ты же к нему шла?
– Нет, я не к нему.
– А, ну тогда ладно. Ну ты заходи к нам! Обязательно заходи!
– Хорошо, обязательно зайду!
– Стасик так переживал, когда ты уехала. Что?? Что она сказала? Я переспросила:
– Переживал?
– Да, Томочка, он очень переживал. Я не поверила ей.
– Нет, я думаю, что он из-за того случая переживал, помните? Когда на него те мальчишки напали.
Мама печально покачала головой.
– Ужасно! Ужасно! Конечно, из-за того он тоже переживал. Сам не свой стал. Очень изменился. Совсем другой человек. Я за него так переживаю. Одна переживаю, за двоих. А отец? Отец – фьють! – и как не было его. Отцу-то по барабану, все пытается деньгами откупиться. Перевел деньжат на карточку – говорит, мол, пускай дети ни в чем себе не отказывают, – и все, выполнил свой родительский долг. А детям внимание нужно, любовь… Деньги только портят.
Мама Стаса всплакнула. Я пыталась переварить информацию. Родители Стаса что, в разводе? Вот это новость… Мама покачала головой.
– И слух у него так и не восстановился. Из-за этого он сильно переживает. Но и из-за тебя тоже. Нет-нет да и вспомнит твое имя. Тома делала так, Тома делала сяк… Как-то ест суп. Макает хлебом в тарелку. Я ругаюсь: неэстетично хлебом макать! А он говорит: «Так Томка делала, и я привык». И можно до бесконечности перечислять… Единственная ты у него, Томка. Единственная любовь. Дай я тебя поцелую.
Она потянулась ко мне, обхватила руками лицо и, обдав кислым дыханием, поцеловала в обе щеки. Я стояла, не в силах вымолвить ни одного слова. Вся полученная информация была настолько шокирующей, что мне было необходимо ее как следует обдумать. Отец ушел… Мама, похоже, от горя запила… Он говорил обо мне с мамой… Наверное, это было давно. Но мама продолжила:
– Томка научила меня этому, Томка научила тому… На первое сентября он приходит, я говорю, ну, я уже знала, что ты приехала, мне бабушка твоя сказала, вот и говорю: «А что без Томки-то? Раньше все время вместе со школы шли». А он рукой как махнет, дескать, мать, отстань, да и говорит: «Она слишком хорошая. Разные мы стали».
«Хм. Она слишком хорошая. Поэтому я ее затравлю», – пронеслось в моей голове.
Мы попрощались. Я пошла к Дашке, всю дорогу думала о семье Стаса. У них много денег, но это не делает их счастливыми. Его слова, по ее рассказу, совершенно не сочетались с поступками. И я не могла понять, о чем на самом деле думает этот человек.
Мы гуляли с Дашкой по городу. Мне очень хотелось увидеть Стаса. Как будто его мама поведала мне какую-то тайну, открыла заслонку на потайной дверце, и я могла заглянуть хотя бы в маленькое окошечко на того, моего Стаса.
Но Стаса я так и не увидела.
А в воскресенье мне позвонили снова. Я вздрогнула. Звонили с неизвестного номера. Сердце упало – началось по новой…
– Алло! – поднесла я к уху телефон, заранее предполагая, что мне сейчас скажут.
– Почем? – задал вопрос грубый голос. Это что-то новенькое! Я растерялась.
– Что – почем?
– Ну, минет. В объявлении было – минет недорого. А недорого – это почем? А глубоко заглатываешь? Мне надо, чтобы глубоко…
Я в ужасе стала жать на кнопку отбоя. Засунула телефон под подушку. Заглатываешь… Что я, рыба, что ли, чтоб заглатывать? Но вдруг представила, что на самом деле имел в виду этот человек, и меня затошнило. Фу, какая мерзость!
Дело плохо. Мой телефон и адрес страницы попали не только на сайты знакомств, но и еще на кучу других мерзких сайтов. Делать нечего… Придется менять телефон.
У меня появилось какое-то неприятное чувство – я открыла страницу «ВКонтакте». Что за черт? Пароль не подходит. Я набрала пароль еще раз. Опять не подходит. Но я была уверена, что набираю все правильно. Смутная догадка прокралась мне в голову. Я кликнула на вкладку «Забыли пароль». Мне прислали пароль на телефон. Я ввела ее и наконец получила доступ к своей странице. Тут меня ждал сюрприз. Кто-то поработал над моей страницей! Аватарка… у меня перехватило дыхание от возмущения. На аватарке была девушка… Голая девушка… с моим лицом! Но это была не я! Лицо – мое, а тело – чужое! Что за черт? Кто-то очень умело поколдовал в «Фотошопе». Изменилась и информация обо мне. Изменилось имя. Интересы. Деятельность. Меня облили грязью с ног до головы.
Тамара – мокрощелка – Мицкевич.
Деятельность – минетчица.
Мой телефон и… О, ужас! Мой домашний адрес!
Друзей стало больше раз в двадцать. На стене – грязь и мерзость. Я открыла сообщения. Там – то же самое.
До крови искусав губу, я плюхнулась на кровать. Стала наматывать на палец прядь волос. Я наматывала волосы с таким остервенением, что они запутались в узел. Я стала разрывать его. Послышался неприятный треск.
Я вскочила с кровати. Стала ходить из угла в угол. «Что мне делать? Что делать?»
Снова возникло чувство, будто меня бросили голой посреди толпы. Я обхватила себя руками. Как будто это помогло бы закрыться или избавиться от публичного унижения.
