Взглянула на его ладонь и вновь принялась размышлять, как же мне быть.
— Вер, если что, я не кусаюсь, — насмешливо раздалось в ответ на мою нерешительность.
А мне в этот самый момент вспомнились прикосновения Джи, и то, как умело он чередовал поглаживания с легкими пощипываниями, а поцелуи с этими самыми покусываниями, заставляя снова и снова чувствовать возбуждение, разжигая в теле желание отдаться ему без остатка.
— О чем задумалась? — пробрался через пелену воспоминаний голос приятеля.
— Ни о чем, — выпалила, коснувшись мужской ладони.
Тёплая. И мягкая. А уж что она два дня назад вытворяла у меня между ног. М-м-м. Так, стоп. Опять я не о том думаю. Вот только, кажется, поздновато опомнилась. А точнее, когда все мои тайные желания уже отразились на лице. Поняла это сначала по внимательному прищуру, а потом и довольному нетерпеливому блеску в глазах собеседника. Тотчас принявшись ласково массировать мою ладонь большим пальцем, совсем как тогда в театре, Слава спросил:
— Можно, я провожу тебя сегодня домой?
— Я заканчиваю очень поздно, — призналась, смущенно отводя взгляд и чувствуя, как начинаю краснеть.
— Во сколько?
— В десять.
— Я приду. Конечно, если ты не против.
— Не против. И будет свободна уже в половину десятого, — объявил вновь появившийся у нашего столика, якобы, чтобы забрать грязную посуду, Андрей.
И этот туда же. Без меня меня женили, называется.
Наградив коллегу хмурым взглядом, не стала отпираться и кивнула в знак того, что он сказал правду. В конце концов, кто в здравом уме и при доброй памяти откажется уйти с работы пораньше после того, как отпахал смену почти в четырнадцать часов.
— Договорились, — произнёс Слава, нехотя выпуская мою ладонь из плена своих пальцев. — Тогда зайду за тобой в это время. До скорой встречи, Вера.
— Пока, — провожая его взглядом, отозвалась я.
— Ну вот и умничка. Чего боялась, не понятно, — похвалил Андрей, возвращаясь на пару со мной к стойке и торжественно вручая грязную посуду с явным намеком, что теперь моя очередь её мыть.
— Именно того, что сейчас и произошло, — хмуро ответила я, прежде чем, прочтя во взгляде коллеги непонимание, приняться за объяснения: — Я не планировала с ним больше встречаться.
— Но почему? — искренне удивился приятель.
— Потому что я нравлюсь этому парню куда больше, чем он мне.
— Тогда тем более нужно дать ему ещё один шанс. Кто знает, может ты в нем чего-то не разглядела.
На сей раз, не став разубеждать напарника в обратном, тяжело вздохнула и молча отправилась мыть посуду.
Не прошло и полчаса с момента ухода Славы, как в дверях показался Дима с заветной коробкой под мышкой, при виде бренда на которой я позабыла совершенно обо всем на свете. Благо, успела клиента отпустить с миром и кофе. Выскочила из-за стойки и кинулась на встречу вошедшему в кафетерий парню.
— Это ведь они? Правда? Правда? Правда? — затараторила, остановившись перед ним, с трепетом взирая на его ношу, которую приятель тут же поспешил протянуть мне.
— Очень надеюсь, поскольку возвращаться в магазин женской обуви особого желания не испытываю, — пробурчал в ответ Дима.
— Можно? — спросила, все ещё боясь, что если сейчас дотронусь до своей мечты, она просто исчезнет.
— Так вроде ж тебе покупал, — отозвался собеседник, прежде чем вручить мне желаемое.
Поставила коробку на ближайший столик, открыла крышку, отвернула упаковочную бумагу и… Счастье есть! Не знаю как там и у кого, а моё сейчас заключалось в этих туфельках. Светло-бежевые, замшевые, с круглым носиком, устойчивым каблуком и нужного размера. Мои хорошие! Дождались-таки свою хозяйку.
— Ну что? Те? — прервал любование обновкой своим нетерпеливым вопросом провинившийся коллега.
— Да. Дим, я тебя люблю! Спасибо! Спасибо! Спасибо! — воскликнула и, не выпуская туфли из руки, повисла на шее у парня чтобы крепко его обнять.
— Андрей, помоги, — прохрипела жертва моей безграничной радости.
— Вер, отпусти его, — уже справившись со своими заказами и выбравшись к нам из рабочей зоны, попросил Андрей, как тут же тоже был взят в оборот.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ну хоть умрём в один день, если она нас придушить вознамерилась, — заключил Дима, стоило мне заключить в крепкие объятия уже их обоих.
— Мальчики, спасибо, — воскликнула, наверное, сейчас чуть ли не сияя от счастья. — Я все отдам. Чёс слово! И опаздывать больше не буду! Вы лучшие! Я уже говорила, как сильно вас люблю?
— Да. Только что. Дважды, — выбравшись кое-как из моего захвата и на всякий случай отойдя подальше, ответил Дима. Увидев у меня на глазах слезы счастья, он обратиться уже к Андрею: — С ней все в порядке?
— Да. Просто утро выдалось довольно насыщенным. Потом расскажу, — отозвался тот.
— Ну-у-у ла-а-адно, — протянул парень, опасливо обойдя меня по широкой дуге.
— Кофе будешь? — заботливо поинтересовался мой напарник.
— Не откажусь.
— Посидишь, или пойдёшь?
— Пойду. Есть ещё кое-какие дела. Да и к маме забежать не помешает…
Дальнейший их разговор я уже не слушала. Аккуратно упаковав обувь обратно в коробку, отправилась прятать её в наш шкафчик для вещей. Положив в самый низ, решила, что зайду за ней завтра после занятий, раз этим вечером у меня встреча. И хотя ничего хорошего от неё ждать не приходилось, так как я твердо вознамерилась расставить в наших отношениях со Славой все точки над «i», идти на свидание с громоздкой коробкой было как-то неудобно.
— Ладно, хорошей смены, ребята. Я ушёл, — разжившись кофе, сообщил Дима и, махнув мне на прощание рукой, поспешил ретироваться.
— Ну что, теперь ты довольна? — поинтересовался Андрей, разворачиваясь ко мне.
— Как слоник, — улыбнулась ему я.
— Ну вот и хорошо, — отозвался парень прежде, чем нам снова сделалось не до разговоров.
Ближе к вечеру, во время очередного затишья, сидя за конспектами и вот уже как полчаса пытаясь вникнуть в суть написанного, я вдруг ощутила — чего-то не хватает. Точнее кого-то. Ну, конечно. Джи! Как-то он необычно тихо себя сегодня ведёт после нашего последнего разговора. Не уж то дуется из-за Славы. Надо бы проверить. А заодно выяснить, что мне за джинн достался и откуда он вообще взялся.
Найдя повод отвлечься от учёбы и пообещав себе заняться ей сегодня по возвращении домой, вытащила из сумки подозрительно притихший ежедневник и, вооружившись ручкой, раскрыла его, одновременно думая, что бы такого написать.
“Спрашивай” — проявилось на листе, когда я, принявшись грызть колпачок, уже чуть весь мозг себе не сломала, как начать наш непростой разговор.
“Откуда знаешь, что я хочу о чем-то спросить?”
“А как бы иначе ты про меня вспомнила”.
Логично. Ладно, догадливый мой, давай кое-что проясним.
“Кто ты?”
“Твой джинн”.
“Я не об этом спросила”.
“Хочешь знать, не плод ли я твоего бурного сексуального воображения?”
“Именно”.
Где-то с минуту Джи ничего не писал, и я уж было решила, что он снова вознамерился меня проигнорировать.
“Я человек, — увидела, когда уже начала подумывать закрыть ежедневник. — Просто нахожусь в другой отличной от твоей искусственно созданной реальности”.
“Кто её создал?”
“Этого я сказать не могу”.
“Почему?”
“Запрещено”.
“Почему?”
Но на сей раз, сколько не ждала, ответа так и не последовало. Ладно, зайдём с другой стороны.
“Кто только что утверждал, что он мой джинн? А джинны, насколько мне известно, обязаны выполнять желания своих хозяев. Поэтому я приказываю тебе ответить на мой вопрос, — написала и, ещё немного подумав, добавила: — Сейчас!”
“Если я скажу, ты с большой вероятностью умрёшь. И на этот раз уже по-настоящему”.
Приехали. Вот тебе и джинн, который исполняет все желания. Умереть желаете? Вам с чем собственную кончину подать? С офигенным оргазмом или со вкусом таинственности?
“Ещё скажи, что каждый раз убивая, ты мне жизнь спасаешь”.
