Рассел кивнул, делая какую-то отметку в своем блокноте.
– Второй кандидат, – попросил Эйссинджер.
– Мы давно готовили этот вариант. У нас был похожий субъект среди курдов – а он курд по национальности и к тому же действительно был тяжело ранен, контужен и провел в коме несколько месяцев. А это подделать практически невозможно.
– А-а «зрячий»… Что с ним? Тоже проблемы?
– Скорее личного характера. Чтобы подтвердить свое реноме и убедить своих бывших товарищей, что с ним все в порядке, он обязан провести успешный террористический акт. Только в этом случае ему поверят.
– Это понятно. Так в чем здесь проблема?
– Он отказывается.
– Простите, я не совсем понял.
– Он отказывается, не хочет проводить подобный акт, считая его аморальным.
– Вы, кажется, говорили, что он бывший сотрудник спецслужб?
– Да.
– И он отказывается от подобного задания? Значит, нам его подставили, и вам необходимо принять решение о его срочной ликвидации. Это как раз тот кандидат, с которым мы, очевидно, ошиблись.
– Нет. Наши психологи считают, что здесь все гораздо сложнее. Во время взрыва погибли его жена и сын. Для него психологически трудно повторить подобный террористический акт, который может вызвать у него психологический срыв.
– Это серьезно, – кивнул Эйссинджер. – Почему психологи не учли этого факта, когда выбирали его из числа других.
– Будем считать, что это наша общая ошибка, – сказал Рассел.
– Кто с ним работает?
– Географ.
– Сам Джонатан Фоксман! – изумленно всплеснул руками Эйссинджер. – Я вас поздравляю, коллега, вы задействовали самых опытных и лучших специалистов. Тогда можно не беспокоиться. Старина Фоксман найдет верное решение без помощи психологов. Он умеет находить нестандартные выходы из сложных положений. Я знаю его больше тридцати лет. Этот человек умеет работать творчески.
– Проблема достаточно сложная.
– Не для Фоксмана. Он найдет выход. И потом, ваш кандидат все-таки не девица из благотворительного общества, а бывший офицер. Он должен понимать, как важно подтвердить свой новый статус в глазах его сообщников. О деньгах ему говорили?
– Наверное, да. Подробностей Фоксман не сообщал.
– Пусть обязательно скажут. Это всегда подстегивает и воодушевляет. Такая большая сумма сделает его более покладистым. Его жену и дочь все равно не вернуть, – цинично сказал Эйссинджер.
– У него был мальчик, – поправил своего собеседника Рассел.
– Ну, какая разница! Он должен понимать, что прошло уже много времени и сейчас он работает на нас. Я думаю, что вы должны довериться Фоксману. Он на месте все сделает правильно. Что у нас дальше?
– Третий кандидат.
– Это мой любимчик. Кажется, я ставил на третьего кандидата. Что у него?
– Он уже в Пакистане. Встречался в Ливане с самим Абу Усеибом. Наша главная задача – сделать так, чтобы об этом не узнали израильтяне, которые могли сразу начать бомбардировку этого места. Но он оказался слишком безалаберным. Сообщил своей подружке, что уедет из Великобритании еще до того, как ему позвонил отец.
– Свойство молодости. Ну, подружка наверняка не связана со спецслужбами. Приняли меры?
– Она в больнице. Перелом ключицы и, кажется, руки. Месяца на три, не меньше.
– Спорное решение. Что дальше?
– Он вылетел в Бейрут и имел встречу с Абу Усеибом, как я вам сказал.
– Еще лучше. Надеюсь, что ваши люди там не «светились»?
– Нет. Но мы полагаем, что израильтяне могли обратить внимание на нашего кандидата. Все, кто прибывает из Европы для контактов с Абу Усеибом, попадают под плотный контроль израильских спецслужб. А если они узнают, что наш кандидат вылетел дальше в Пакистан, то я думаю, что уже сейчас Маджид находится под их наблюдением. Может, намекнуть израильтянам, чтобы они немного успокоились?
– Зачем? – возразил Эйссинджер. – Это абсолютно ненужный шаг. Если они хотят следить, пусть следят. А если их обнаружат, то будет даже неплохо. Все решат, что израильтяне следят за таким специалистом именно потому, что опасаются его более других.
– А если они его подставят? Они умеют делать подобные вещи. И наш кандидат провалится…
– Пока они не убедятся, что он представляет реальную опасность, ничего не будут делать. Я слишком хорошо знаю их методы. Если они уже обратили на него внимание, то начнут проверять все его контакты и связи. Как прошла его встреча с Абу Усеибом?
– Судя по всему, нормально. Там был и его отец. У них не так много подобных специалистов из Кембриджа. Говорят, что этот молодой человек действительно очень талантливый ученый. Может, нам не стоит дальше его разрабатывать, а лучше вернуть назад?
– И он все равно рано или поздно выступит против нас, – вздохнул Эйссинджер. – Мне прислали из Лондона последний социологический опрос, который проводился среди мусульманских юношей и девушек, граждан Великобритании. Каждый восьмой считает, что боевики «Аль-Каиды» ведут справедливую борьбу. Каждый восьмой. Это двенадцать-тринадцать процентов. Вот такая статистика. У вас есть гарантия, что этот парень не входит в их число?
– Мы дали указание проверить все наши химические и физические лаборатории, – мрачно признался Рассел, – но это ничего не даст. Там может сидеть католик или протестант в десятом колене, который за большие деньги сделает все, что его попросят. А с другой стороны, мы не можем не доверять нашим гражданам-мусульманам.
– Помните случай на военной базе, когда наш офицер расстрелял своих сослуживцев? – напомнил Эйссинджер. – А ведь он был еще и психолог. Но мусульманин. Вот вам и вся логика. Не смотрите на меня так, я тоже не думаю, что все мусульмане в нашей стране – потенциальные убийцы и предатели. Но среди них могут быть люди, которые прежде всего мусульмане, а уже потом граждане нашей страны. Как и в Великобритании, Франции, Германии. Не забывайте, что эта религия на пятьсот лет моложе христианской и несет в себе мощное объединяющее начало.
– Продолжать разработку?
– Безусловно. На мой взгляд, это самый перспективный кандидат. Если верить вашим аналитикам, то молодой человек очень перспективный ученый, а значит, у них не так много подобных специалистов. Кроме того, он химик. Могу предположить, что готовится новый удар. Не знаю, где и когда, но уже знаю, что он будет нанесен с помощью современных химических средств. Возможно, они собираются отравить водопровод в Чикаго или воздух в Филадельфии. Я не знаю подробностей и не хочу гадать. Но я уже знаю, что смертельный враг Америки и Израиля – Абу Усеиб вызвал из Кембриджа одного из самых талантливых молодых ученых, чтобы отправить его к своим единомышленникам. И я задаю себе вопрос: для чего? Мне кажется, ответ кроется уже в самой профессии вашего третьего кандидата. Если бы он был специалистом по диетической еде или разведению кроликов, то у меня, возможно, были бы другие подозрения. Но он химик, с отличием учащийся в Кембридже. И я начинаю серьезно бояться за моих внуков.
– У вас поразительная интуиция, – выдохнул Рассел.
– Хватит, – попросил Эйссинджер, – я пришел сюда не для того, чтобы слушать ваши комплименты. Узнали нечто конкретное?
– По нашим предварительным данным, они готовят какой-то мегатеррористический акт в метро. Судя по всему, с применением новых химических технологий, при которых воздушные потоки будут естественным переносчиком отравы.
– Где будет совершен подобный акт, вы уже знаете?
– Нет, конечно нет.
– Это технически возможно?
– Наши специалисты считают, что более чем возможно. Если подобный акт состоится в нью-йоркском или лондонском метро, то погибнет как минимум несколько тысяч человек.
Эйссинджер помолчал. Нахмурился. Потом тихо уточнил:
– Кто его ведет?
– Садовник.
– Я не знаю такого.
– Он специалист из Пакистана. Бахыш-хан. Работает с нами уже полтора десятка лет. Довольно неплохой специалист, в основном курирует нашу агентуру в Афганистане и Пакистане.
– Его знают в Пакистане?
– Нет. Он почти всегда работает в Европе. Хотя родился в Пакистане.
– Это он принял такое идиотское решение о подруге третьего кандидата?
– Он просил нашего согласия на ликвидацию, но мы решили не прибегать к крайним мерам.
– В таком случае он полный идиот, – нервно заявил Эйссинджер. – Представляете, как можно было сломать парня, если бы его любимая девушка погибла? И какие подозрения вызвала бы ее смерть у нашего кандидата. Хорошо, что вы не дали согласия. А если бы она погибла, то парень, если он не полный дурак, мог все просчитать, смертельно обидеться и начать против нас двойную игру, тем более опасную, что мы бы доверяли ему.
– Она жива.
– Надеюсь. Нужно подумать о новом кураторе. Ваш Бахыш-хан работает слишком топорно. Так просто нельзя.
– Сейчас мы ничего не сможем сделать, не успеем найти подходящую кандидатуру на роль наставника. К тому же не забывайте, что наш третий кандидат – «полузрячий». Он знает, что его послали, какие-то люди, но считает, что эта мусульманская лига по защите прав его единоверцев во всем мире. Сейчас нельзя менять Бахыш-хана.
