Когда бы караван Хубилая ни проезжал мимо или через одну из деревень, расположенных на границе его угодий, все их жители, в том числе женщины и дети, выбегали из домов и кричали «хох!». Еще они все время поддерживали так называемые «приветственные костры», на случай, если хан выберет эту дорогу: в огонь бросали пряности и фимиам, чтобы воздух благоухал, когда Хубилай будет проезжать мимо. В полдень компания охотников собиралась в передвижном дворце из бамбука, установленном в удобном месте, чтобы поесть и выпить, послушать музыку и немного вздремнуть, после чего они снова отправлялись в поле. Вечером, в зависимости от того, насколько все устали или же как далеко они находились от главного дворца, охотники либо возвращались, либо оставались на ночь в бамбуковом дворце, поскольку там имелись просторные комнаты и удобные постели.
Мы с Али и четверо монголов, которые нас сопровождали, добрались до Шанду поздним утром, и управляющий объяснил нам, где искать передвижной дворец великого хана. Туда мы прибыли уже в полдень, когда вся компания, развалившись, обедала. Несколько человек включая Хубилая, узнали и приветствовали меня. Я представил ему Али-Бабу как «почтенного жителя Ханбалыка, одного из самых богатых купцов». Хубилай сердечно приветствовал его, он и не подозревал, что еще совсем недавно Али был презренным рабом Ноздрей. Затем я начал было говорить:
— Я привез из Юньнаня много известий, великий хан, как хороших, так и плохих… — Но Хубилай поднял руку и остановил меня.
— Ни одно известие, — решительно сказал он, — не важно настолько, чтобы прервать хорошую охоту. Побереги свои новости до вечера, когда мы вернемся во дворец Шанду. А теперь скажите, вы голодны? — Он хлопнул в ладоши, велев слуге принести еду. — Вы устали? Марко, может, тебе стоит отправиться во дворец раньше нас и отдохнуть, пока мы охотимся, или ты хочешь взяться за копье вместе с нами? Мы подняли несколько поразительно больших и злобных вепрей.
— Благодарю вас, великий хан. Я с удовольствием поучаствую в охоте. Но у меня мало опыта владения копьем. Можно ли убить вепря стрелой из лука?
— Кого угодно можно убить чем угодно, хоть голыми руками. Ты можешь ими воспользоваться, чтобы прикончить вепря. — Он отвернулся и позвал: — Хох! Махават, приготовь слона для Марко Поло!
Это была моя первая поездка верхом на слоне, и она оказалась очень приятной, понравилась мне гораздо больше, чем езда на верблюде, и сильно отличалась от езды на лошади. Хауда была сделана наподобие корзины, сплетенной из полос бамбука, с маленькой скамеечкой. Я уселся на нее рядом с погонщиком слона, которого правильней называть махаватом. У хауды были высокие стенки, чтобы защитить нас от случайных ударов ветками деревьев, а крышей служил балдахин, который был открыт спереди, так что махават мог направлять слона, подгоняя его палкой, а я мог выпускать стрелы. Сначала я испытал легкое головокружение, оказавшись на слишком большой высоте, но вскоре привык. Когда животное сделало первые шаги, я не сразу понял, что слон двигается гораздо быстрее, чем лошадь или верблюд. Ну а когда пришло время преследовать убегающего вепря, я опять же не сразу осознал, что слон, несмотря на свои огромные размеры, бежал так же быстро, как и лошадь, скачущая галопом.
Махават гордился своими обязанностями и вовсю хвастался, хотя, признаться, в его хвастовстве я почерпнул немало интересного и полезного. Только самки слона, сказал он мне, используются в качестве рабочих животных. Самцы не так легко поддаются дрессировке, лишь немногих из них содержат в стаде, в качестве компании для слоних. Все слоны носят колокольчики: огромные массивные предметы, вырезанные из дерева, которые издают странный глухой звук вместо звяканья. Махават сказал, что, если я когда-либо услышу резкий металлический звук колокольчика, мне следует немедленно убраться, потому что металлические колокольчики вешают только на слонов, которые плохо себя ведут, и поэтому им нельзя доверять. Другими словами, эти слоны очень сильно напоминают людей: обычно слониха сходит с ума, как и любая человеческая мать, когда теряет слоненка, а у самца с возрастом портится характер: он становится раздражительным, коварным и вспыльчивым.
Слон, сказал махават, гораздо умнее собаки, послушнее лошади и намного лучше пользуется своими хоботом и бивнями, чем обезьяна лапами; его можно научить делать множество вещей, как полезных, так и забавных. В лесу двое слонов могут работать пилой, чтобы свалить дерево, затем они поднимают и укладывают огромные стволы или переносят их на вырубку под присмотром всего лишь одного человека, который выбирает деревья. Ну а что касается переноски тяжестей, то тут слон не сравнится ни с каким другим животным — он способен за обычный рабочий день перетащить столько же груза, сколько три сильных буйвола, на расстояние в тридцать или сорок ли, а при крайней необходимости — и на пятьдесят ли. Слон совсем не боится воды, в отличие от верблюда, потому что он хороший пловец, а верблюд совсем не умеет плавать.
Уж не знаю, смог бы слон пройти по шаткой тропе вроде Столбовой дороги, но это животное стремительно и уверенно несло нас по пересеченной местности в окрестностях Шанду. Поскольку мой слон шел в связке следом за слоном хана и еще несколькими другими, махавату не было нужды направлять его. Для того чтобы слон повернул, достаточно было просто дотронуться до любого его уха, а они у слонов размером с дверь. Когда мы ехали среди деревьев, животное без всяких команд пользовалось хоботом, чтобы отодвинуть в сторону ветви, которые ему мешали. Некоторые упругие ветки слон осторожно ломал, чтобы они не хлестали тех, кто на нем сидел. Временами он пробирался между деревьями, которые росли так густо, что, казалось, между ними нельзя пройти, и делал это настолько ловко, что на ремнях, которые удерживали хауду у него на спине, не появилось ни царапины. Когда мы пришли к влажному глинистому берегу небольшой речки, слон игриво, почти как ребенок, поставил четыре своих ноги-ствола вместе и съехал вниз по склону к воде. В этом месте через реку были уложены камни, чтобы по ним ее можно было переходить. Прежде чем рискнуть ступить на камни, слон сначала осторожно встал на один и проверил хоботом глубину реки. Затем, казалось удовлетворившись он пошел вперед, с одного камня на другой, не колеблясь, но ступая предельно осторожно, как тучный человек, который выпил слишком много.
Была у слона одна весьма неприятная особенность, которая вообще-то является общей для всех живых созданий, но в данном случае она усиливалась из-за непомерной величины этого животного. А именно: слон, на котором я ехал, часто и самым кошмарным образом портил воздух. Разумеется, и другие животные тоже так делают — верблюды, лошади, даже человеческие создания, видит бог, — но ни одна божья тварь не способна делать это так оглушительно и с такой вонью, как слон, испускающий ядовитые миазмы, которые можно не только услышать, но и увидеть. Мне приходилось прикладывать героические усилия, делая вид, что я этого не замечаю. Мало того: слон еще время от времени запрокидывал свой хобот назад и чихал мне в лицо — с такой силой, что я чуть не падал на землю, и обдавал меня при этом таким количеством влаги, что я вскоре был весь мокрый. Когда я выразил свое недовольство по поводу чихания, махават важно сказал:
