Знаю, что это просто оправдание, чтобы попытаться поговорить с ним. Но беру трубку, говоря себе, что если это не он, я просто притворюсь Дорой. А если это он, посмотрю на его реакцию до того, как решить, что делать.
— Офис Эшера Маркса, — говорю я уверенно, как будто отвечать на его звонки — часть моей повседневной работы.
— Кто это? — спрашивает женский голос по ту сторону.
— Простите? — спрашиваю я. Затем прочищаю горло. Мне нужно оставаться профессиональной. — Это его… ассистент, — лгу я.
— Ты не Дора, — говорит женщина.
Черт.
— Когда сказала ассистент, я имела в виду помощница, — быстро исправляюсь я. Эшер, вероятно, убьет меня, если выяснит, что я ответила по его телефону, притворялась кем-то еще, но что еще делать. — Это Мэделин.
— О Мэделин? — говорит женщина. — Так это новое имя. Но нет никакой разницы.
— Простите? — спрашиваю я ее.
— Ты его новая игрушка, конечно. Но вы все одинаковые. Это того не стоит, чтобы я запоминала твое имя до того, как ты свалишь и появится другая.
— Кто это? — требую ответа снова, уже разозлившись.
— Ты можешь ему передать, что его жена звонила, — говорит она и бросает трубку.
Его жена?
Что за хрень?
Я знала, что Эшер полон тайн, но, похоже, так до конца всего и не знала.
Просто когда думала, что между нами все по-другому, понимаю, что все было вовсе не так. Она права. Я не только просто одна из длинного списка помощниц, кого он «наставлял» все эти годы, но я, вероятно, единственная, кто не знал, что он женат.
Он мог одурачить меня единожды, но больше не сможет. Я сожалею, что потеряла с ним девственность.
Смотрю на тот самый стол, на котором Эшер трахал меня. И должна себе признаться, что это не правда. Это был очень жаркий способ потерять девственность, даже если эти «отношения» не были тем, о чем я подумала.
Глава 33
Эшер
Я не видел Мэделин несколько дней.
И даже если хочу, знаю, что не могу.
Я подошел близко к тому, чтобы влюбиться в нее, что довольно опасно.
Не могу поверить, что она солгала мне. Что она все еще с Джимми, даже если настаивала на том, что между ними все кончено навсегда. Не могу поверить, что позволил ей считать себя дураком.
Поэтому я сделал то, что должен был сделать: уехал подальше.
На самом деле на самый Южный полюс.
Нолан, мой друг по скалолазанию, месяцами уговаривал меня присоединиться к этой экспедиции на яхте вокруг Антарктического полуострова, которая была запланирована на этой неделе.
Изначально я просто позволил ему воспользоваться моей яхтой без меня, потому что был слишком завален работой. Но это лишь половина правды.
Конечно, у меня было чрезвычайно важное слушание по делу «Швартц Кэпитал», к которому действительно нужно готовиться. Надеюсь, Мэделин настолько же хороша в качестве помощницы, как и в качестве моей игрушки, потому что я доверил ей это дело в мое отсутствие. Она, конечно, не знала причины и длительности моего отсутствия, или уровня моего к ней доверия.
Главная причина, по которой я сказал Нолану, что не могу поехать, — думал, что буду ухаживать за своей игрушкой. Мэделин. Но все с ней произошло намного быстрее, чем ожидал, намного быстрее, чем это обычно происходит. И я не знал, как замедлить все, кроме как сказать Нолану, что он может на меня рассчитывать в этой поездке.
А сейчас спрашивал себя, действительно ли это было такой хорошей идеей, я вне игры во всех аспектах моей жизни.
Конечно, поездка получилась отличной, и вид был по-настоящему захватывающим. Нолан, несколько его коллег-финансистов и я приземлились в Ушуайе и отбыли в пролив Дрейка, потом отплыли в Пуэрто-Уильямс, Чили.
Мы направлялись по побережью Грэма, к Проспект Пойнт, провели несколько дней, просто катаясь на лыжах и карабкаясь по скалам, но это не прочистило мою голову так, как это бывает обычно. И я сбежал из безопасного места, что на меня совсем не похоже.
— Чувак, ты в порядке? — спросил Нолан, когда помогал мне.
— Да, я просто не очень хорошо себя чувствую, — сказал я ему.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Он посмотрел на меня насмешливо.
— Последний раз, когда ты поскользнулся во время подъема…
— Ничего подобного, — быстро протестую я, зная, что он имеет в виду мой развод.
Моя бывшая жена и я много времени провели, пытаясь заставить наш брак работать, но когда мы наконец расстались, это расставание действительно потрясло меня.
Сейчас все было совершенно не так, повторял я себе, пытаясь убедить себя точно также, как пытался убедить Нолана.
— Ты говорил с ней в последнее время? — спросил он, озабоченно поднимая бровь.
— Нет, нет, не говорил.
Что было правдой, хотя я упускал некоторые детали, о которых ему не нужно знать. Моя бывшая жена звонила мне на прошлой неделе, но в этом нет ничего нового.
Ей нравилось звонить мне каждый раз, когда новая помощница начинала работу, потому что она знает, что я выберу новую. У нее нелепая теория, что я просто использовал их в качестве замены ей, и никто из них не был достаточно хорош, поэтому никто из них не зажигал меня так, как это делала она. Бывшая жена думает, я выбираю игрушки, которые мне не подходят, по какой-то причине, поэтому они меня не привлекают.
Даже годы спустя после нашего развода, ей нравится быть жестокой по отношению ко мне. Я знаю, что она ошибается в своей теории.
Понимаю, что мои игрушки — это всего лишь развлечение и что истинная причина, по которой я так часто меняю их, — это потому что я не приближаюсь к ним достаточно близко, чтобы позволить им ранить себя так, как это сделала бывшая. Это проще и веселее, чем ее ревность и злость на то, что я больше не являюсь ее персональной грушей для битья.
Я проигнорировал ее звонок, не желая в это ввязываться. Обычно показываю себе, что выше этого, беру трубку и говорю ей отвалить, но прямо сейчас не хочу иметь с этим дело. У меня достаточно забот.
Уверен, она продолжает звонить. Но я слишком далеко, чтобы достать меня, поэтому она просто слушает гудки снова и снова. В первый раз с нашего развода, я, черт побери, понял, что с ней все кончено.
Если только дело было не в Мэделин. Мэделин, которая, очевидно, не покончила со своим бывшим.
— Все хорошо, мужик, — уступает, в конце концов, Нолан. — Может, тебе просто нужен отдых.
— Да, согласен, — говорю я и возвращаюсь в настоящее, на яхту.
Комфортно устроившись на диване, я вытащил айпад и зашел в секретный файл моих бывших игрушек. Ни одна из них не колебалась, одеваясь — или раздеваясь — и позируя для меня. Все они делали именно то, что я хотел, когда их хотел. Все, кроме Мэделин.
Черт ее побери, я прокрутил фотографии моих прошлых игрушек, одетых в кожу или нижнее белье, но не почувствовал ни одной из тех эмоций, которые чувствовал раньше. Нет власти, нет чувства контроля. Есть только желание увидеть Мэделин, больше чем любую из них.
Что, черт побери, я делаю здесь, в Антарктике, убегая от чертовых проблем? Я должен встретиться с ними лицом к лицу.
Но знаю, что если вернусь обратно в офис, я снова займусь сексом с Мэделин. И если у нас будет секс с ней, когда она предала меня, будет слишком поздно поворачивать назад. Я стану неудачником. А я ненавижу это чувство.
Но может, уже слишком поздно. Может, я уже неудачник.
Потому что я делаю все то, что никогда раньше не делал в своей жизни. Я удаляю фотографии моих прошлых игрушек.
Кажется, это знак чего-то, что я уже знаю глубоко внутри.
Мэделин — единственная для меня. Как бы это ни было пугающе, я должен встретиться с этим лицом к лицу.
Я выключаю айпад и выхожу на палубу. Щурюсь, смотря на заснеженные горы, где Нолан и его друзья лишь взбираются на белые вершины и не думают больше ни о чем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Было ошибкой отправиться в эту поездку. Я хочу показать Мэделин эти виды, научить ее карабкаться по горам или кататься на лыжах, если она еще не знает как. Я никогда не чувствовал подобного с другими. Всегда был способен отделить работу и отдых.
