От Спасского исходит слух о том, что Шокин сказал: «Грош цена разработчику, уходящему в кабинет. Таких людей мы примем, но относиться к ним будем по-своему».
Смогу ли я противостоять всяким интригам? <…>
6 декабря 1961 г.
Итак, через пару часов я предстану перед своими новыми начальниками и первыми подчиненными. Вся длинная эпопея с переходом – позади, и пропуск сдан – корабли сожжены. Прощались со мной очень тепло. Спасский даже обнял меня. Пожелания удачи и предупреждения от зазнайства. <…>
7 декабря 1961 г.
Второй день работаю в Комитете. Уже к середине дня голова распухает от различных забот. А половина моего отдела умирает от скуки. Начальство напихивает отделу столько задач, что начинаю понимать, почему Калабухов сбежал на третий день. Сегодня было совещание у Захарова «Плавленные в вакууме материалы – генеральная линия».
8 декабря 1961 г.
Никто из руководства не собирается подробно меня инструктировать, и поэтому я сегодня сам определил функции своего отдела и продемонстрировал их Бройде. Тот пришел в восторг и сказал: «Очень правильно». Вот они:
1. Технологические НИРы.
2. Качество, выход годных, брак, рекламации.
3. Технологичность передаваемых конструкций.
4. Новые материалы.
5. Технологическое оборудование.
Это – генеральная линия. Если с нее не собьют, будет нужная работа.
Так мне кажется с позиций пока еще инженера-производственника.
9 декабря 1961 г.
За три дня так распухла голова, что с радостью дождался выходного. Но ведь за выходным целая неделя, и не одна. В комитете есть молодежь, но нет таких ребят, с которыми я был на старой работе: Шлифера, Райса, Кальмана – ребят современных, интересных. <…>
30 декабря 1961 г.
Ничего удивительного в том, что последнее время не беру в руки эту тетрадь, нет. Перед собой человек должен быть всегда честен, а я, кроме того, всегда в опасности, что кто-то кроме меня будет с этими моими мыслями. Что же вообще можно записывать в дневник? Недовольства многим окружающим головотяпством? Но в этом все пуганы. А не вернется ли 1937 год, не начнут ли сажать за малейшее подозрение?
Свои мысли?
14 октября 1962 г.
Командировка Новосибирск – Ижевск. ТУ-104Б. Вместе с собой везу ангину. 3.45 в полете – и аэропорт Толмачево. Проклятие большинства наших городов – нет места в гостиницах. Наконец удается устроиться в паршивой «Сибири» в 3-местном номере.
15 октября 1962 г.
Время сместилось на 4 часа, в результате ночи не стало. Город мне не нравится. Неплох только центр с широким Красным проспектом, грандиозным Оперным театром. Но рядом с центром есть улицы грязнее кубанских. <…>
16 октября 1962 г.
Из-за этой чертовой ангины по заводу таскаюсь с трудом, но вечером, немного отдохнув и проглотив двойную порцию пельменей, отправился в набитом автобусе в Академгородок. Это оказалось очень интересно. Дорога идет по правому берегу Оби мимо каких-то древних деревушек. Но вот минут через сорок автобус сворачивает в современный город. Большие дома, прекрасный клуб – поселок строителей. Еще поворот и кондуктор спрашивает: «На химии кто сходит?»… «На физике?» Справа прекраснейший смешанный лес, слева подряд институты: химии, физики, кинетики, катализа, гидродинамики, прекрасное здание института ядерных проблем (действующий реактор), Институт биологии и экспериментальной медицины.
Большинство институтов – стандартные 4-х эт[ажные] здания без заборов и надоевших проходных, светлые, красивые. Стрела Академического проспекта (с домами в основном пока по одной его стороне) упирается в Обское море – настоящее, берегов не видно, чистейший песок у берега. Лесистые берега. Леса вообще очень много, поэтому замечательный воздух. Сейчас введено три микрорайона. А – свободная планировка, В – «социалистический квартал». «Гарлем» с разноцветными домишками и микрогабаритными (в отличие от малогабаритных) квартирами. Везде много молодежи, детей. Ребята рядом с домом занимаются спортом (Алька[27] по утрам бегает купаться на море). На многочисленных семинарах и даже на улицах научные споры. Ребята большие патриоты городка. Алька заявляет, что их Университет – лучший в Союзе и набит авторитетами. Одного (Канторовича) показали мне на улице (тот в это время вел тоже научный спор). Налево ведет дорога в Золотую долину – место коттеджей академиков. Снабжается город хорошо, столами заказов. Детсады есть, но не хватает, строят на воскресниках. С работой хуже. Полной загрузки нет, есть безработные. Обычная академическая волынка дополняется здесь раскачкой. У Альки дома атмосфера научного работника. Полно книг, правда, довольно широкого профиля. Увлекается он еще большим. Совершенствуется в 3-х основных языках, учит еще итальянский, испанский и японский, выписывает учебн[ик] персидского языка.
Фото, подводн[ое] плав[ание], автодело, спорт, шахматы, еще пишет стихи и отпускает бороду. По-прежнему горяч и непримирим («Бойся равнодушных»). Зоя производит приятное впечатление. Много курит, чтобы похудеть, и мучается от неполноценности (по сравнению с Алькой). Алька считает, что через несколько лет он в своей области будет знать больше других…
17 октября 1962 г.
Магнитофонный цех. Линия «Кометы». В настроечном отделении хор разномастных отказов. Уговорить гл. инженера приехать в Москву не удалось, не выносит самолета – в прошлом году разбился Ту-104 (из 39 10 погибли). Новосибирск вообще грязный и дымный город, но сегодня вечером в дыму утопает все. Спрятался в театре Оп[еры] и балета – «Каменный цветок». Зрителей оказалось меньше, чем ожидалось снаружи.
19 октября 1962 г.
Конечно, слова «надежность» нет в мозгах Аэрофлота. Вчера утром в Толмачевском аэропорту Новос[ибирска] ждали самолет 7 час., и я опоздал в Свердловске на ижевский самолет. Вот уже сутки я сижу в свердл[овском] аэропорту Кольцово в ожидании, пока Ижевск начнет принимать. Уже трижды откладывали вылет на 3 часа, и я решил плюнуть и уехать в Москву.
Нет худа без добра – посмотрел Свердловск. Город мне понравился. Главная улица (ул. Ленина) широкая, со строениями в модерне 30-х годов. Неожиданно наткнулся на широкую реку с красивыми набережными. Изумляются моим незнанием. Старушка сказала, что это река Исеть. В популярном в городе ресторане «Русской кухни» кормят «скоблянкой» – бефстроган[овами].
5 февраля 1964 г.
Рязанский[28] – звонок Шокину. Но – «давай бумагу». «Признаю только сильных (нахальных?) людей». По моему, здесь он не прав – нужно вовремя остановиться.
12 февраля 1964 г.
Выставка ГКЭТ – орудие большой политики Шокина.
Рязань. Ташкентский поезд, набитый детьми. Грязный вокзал Рязань II. Широкая главная улица с 2-3-этажными домами, справа остается какой-то храм, смесь адмиралтейства и одного из кремлевских соборов. Завод. Директор – хам, бездельник, пропойца и самодур. Два часа корректной беседы с ним и – все сведения нам будут предоставлены. На заводе вздыхают: «Наконец-то вы его уберете». Завод – огромная территория, но старые цеха со старым оборудованием. Ужасен цех игнитронов, грязь (графит), сырость, везде ртуть, вакуум меряют прибором Тесла. <…>
На такси объезжаю монастырь. Адмиралтейство оказалось колокольней. Собор – отдельно. Кремль и глубокий овраг. Современный ресторан на «Рязани I» и ЗиМ, 2 ч 20 мин. до Кузьминок.
30 апреля 1964 г.
Шок[ин]. 760 тыс. ППП в сутки выпускает промышленность. Около 10 тыс. потребителей (з-дов), 3000 учтенных заказчиков – разработчиков. λ = 10–7[29].
Задачи
1. Качество – главное.
2. Внедрение электронной техники.
Но при таком пр-ве ППП их не хватает, хотя на складах ППП – миллионы непотребляемых приборов. Выход – пересмотреть ТУ, для каждого заказа – свои режимы испытаний и 2-е – докум[ентация] – полные технические характеристики.
2 апреля 1965 г.
1-я коллегия МЭП с 3-часовой импровизацией Шок[ина]. Последние наставления Раева[30]: «Не сделай из одной поездки две», – и поезд № 15 с Белорус[ского] вокзала Москва – Варшава – Берлин – Ганновер – Хукван – Холланд – Харвич – Лондон. Под Москвой еще хороший снег, я был дураком, когда две недели назад спрятал лыжи. <…>
5 апреля 1965 г.
Поезд London (Eastern) – Manchester с присущей здесь скоростью 70–80 км/час. Нас хорошо встретил Чуев, устроил в Embassy Hotel. Отель странный, много переходов и закоулков, но с цветными обоями, коврами. Весь обсл[уживающий] персонал (заметный) 2 человека: женщина reception desk и мужчина, который и соединяет телефон, и будит нас утром, и готовил, и подавал нам завтрак (кстати, довольно вкусный и питательный). Чуев на «Волге» с левым управлением отвез нас на вокзал, мы оставили ему часть чемоданов, в которые накануне сложили основные консервные запасы (вряд ли более скромные, чем у Т. Хейердала[31]).
