10 сентября 1959 г.
Около 20-и часов в общей сложности провел я на Американской национальной выставке в Сокольниках. Впечатления неустойчивые, переменчивые: то одобрение, то разочарование.
Очень жаль, что мало техники, слишком много непонятных экспонатов (спиннингов, кастрюль и пр.), зато удобная, простая мебель; непонятно зачем устроенная парикмахерская и очень хорошо устроенное цветное телевидение с записью фильмов на магнитную ленту. И так все время. Ясно одно: американцы просчитались в отношении русского зрителя, надо было больше давить на технику, организацию производства, строительство (жилищное, промышленное, сельское, дорожное). И даже, во-первых, организация производства. У нас не развита, к сожалению, сознательность еще настолько, чтобы каждый считал своей первой обязанностью приносить как можно больше пользы. <…> При подробном рассмотрении выставки нашлось много интересных экспонатов: шикарные автомобили, замечательная фотовыставка «Род человеческий». <…>
Буклет американской выставки в Сокольниках, 1959 г.
Довольно интересна циркорама, приятно видеть действие вокруг себя, хотя панорама более удобна, вернее, комфортабельна. <…>
Широкое применение пластмасс, в том числе и пластмассовые грибки-павильоны, машина для быстрого нанесения пластмасс. Многое, очень многое для удобства быта, и это, конечно, очень ценно. Быт, отдых, туризм – имей только деньги и жить будет прекрасно, но вот если ты потерял работу или заболел, то твое дело дрянь, и вот эта-то неуверенность в завтра и сводит на нет многие преимущества. Гиды, конечно, любили больше поговорить о преимуществах. Разговоры с гидами – особая статья. Большая часть из них выбирает тактичные методы агитации, многие были довольно объективными, многие вели беседы согласно инструкциям: «Мы знаем ваших писателей: Толстого, Шолохова, Пастернака (!)» – последнего не читали, но знают, что он «хорошо отразил русскую действительность». Мы знаем ваших поэтов: «Пушкина, Никитина, Ахматову (!!)». «У нас не рай и у вас не рай». «Основное зло наши и ваши газеты, они выбирают только плохое». Наши тоже ведут себя по-разному, в среднем с довольно жадным интересом, но есть и патриоты в обе стороны. В то время как один ходит с независимым видом и предлагает 50 рублей за стакан пепси-колы («я не нуждаюсь в подачках») или заявляет, что «там смотреть нечего, и наши дворники имеют мебель лучше», другой на сообщение гида: «У нас метро значительно хуже» поспешно возражает: «Не может быть». «У нас есть еще дома перенаселенные, без удобств». – «Не может быть». Но в итоге один из гидов, восторженно отзывающийся о СССР, сказал: «Вы действительно вторая страна в мире, а лучшее, что у вас есть, – замечательные люди. Везде хотят от нас иметь доллары, а русские торопятся удовлетворить свой интерес».
Итак, несмотря на то, что эти великие мастера рекламы не смогли достаточно хорошо преподнести то, что могли бы показать, Америка – страна, достойная большого интереса. Ее 56 млн автомобилей, 52 обладателя Нобелевских премий в науке (из 206), 40 млн телевизоров, 50 млн холодильников, спутники, догоняющие нас по весу и перегнавшие по содержимому, – все это бесспорный прогресс.
Ее 5 млн безработных, койка в больнице за 18 долл. в день, черт знает, на что похожая скульптура и живопись – это, конечно регресс. Но все вместе взятое – большой, закономерно возникший интерес. <…>
6 ноября 1959 г.
Завтра впервые за последние годы не иду на демонстрацию. Устал <…> Хуже всего то, что эта усталость сказывается на многом, многое воспринимается слишком близко к сердцу, так недалеко и до неврастении. Слишком за многое я, наверное, взялся: в работе – соревнование с Рай-сом (не хочу отставать, хотя многому приходится учиться на ходу), секретарь комсомольской организации в 115 человек, причем разношерстнейших человек, секретарь технического совета ОКБ, и при этом, как всегда, (а может быть, и поэтому)не хватает времени. Время! Черт бы взял это время. Как многое хочется сделать! Хочется хорошо знать свою специальность (наверное, уже имею право так говорить) – электронику СВЧ, эту одну из сложнейших современных специальностей. Не хочется проходить мимо общественных дел и как не претит мне формальность в комсомольской и общественной деятельности, считаю, что много полезного и нужного можно сделать и на этом поприще.
А искусство, музыка, книги! С каким трудом вырываю время на то, чтобы почитать Ремарка, Уилсона или сходить в кои века один раз в кино и посмотреть что-нибудь вроде финских «Женщин Нискавери» со смелой героиней, наплевавшей на устои каменного гнезда.
А семья ведь требует тоже время, да и не только требует, самому приятно поиграть с веселой Лекой. «Папа, давай даться», «Папа, икай меня».
Ну, а о таких вещах, как марки и фото и говорить не приходится. Надо все-таки немного разгрузить корабль, а то капитан начинает превращаться в скептика и пессимиста и как бы не докатился до брюзжания. И так уже мой скорый на выводы поверхностный тесть готов записать меня в прихвостни капитализма. <…>
30 июня 1960 г.
Вот я и опять родился. 27! Ведущий инженер и г[лавный] к[онструктор] прибора, от которого в какой-то степени зависит обороноспособность страны. Прибор все хвалят. Ну как же! 350 Вт, 560 г. А как он пойдет в серии? Хороший ли я г[лавный] к[онструктор]? Опять эта неудовлетворенность. <…> Почему-то стал с жадностью ловить все о войне. Картины, книги, фильмы (даже плохие). Наверное, потому, что у этих людей можно по-настоящему научиться мужеству. А кем стал бы я в их условиях?
14 июля 1960 г.
Работа Государственной комиссии по приемке моего прибора идет вовсю. Пока все идет хорошо. Часто ловлю себя на том, что с удовольствием думаю о проделанной работе и о результатах. <…> А вот вчера в парткоме отказался выступить на митинге как представитель лаборатории, борющейся за звание «лаб. коммунистического труда». По выражению лиц партийных и профсоюзных руководителей я понял, что я их просто оскорбил этим отказом. А начальник ОКБ Спасский заявил мне: «Дурак, надо показываться на людях, это поможет твоей карьере». Черт с ней, с карьерой, для меня не так просто даже по бумажке выступить на митинге. В парткоме и завкоме теперь будут коситься и могут вспомнить это в том очень сомнительном случае, когда будет решаться вопрос о предоставлении мне комнаты. <…>
13 октября 1960 г.
Позади поездка в Киев и очередной отпуск. В этом году удалось как никогда многое посмотреть.
В Киев летал за стабилизатором АСШ-2. <…>
И вот 20 сентября я снова у своих хороших стариков на Кубани. Приехали все втроем. Лена в восторге от простора, уточек, Валета[21]. Старики в восторге от Лены. Как ни странно, в этом году несмотря на то, что они жили на пенсию 330 руб. (тоже мне пенсия!), обычная их беспросветная бедность была сглажена. Может быть, помогли мои переводы, но жить они стали лучше. В станице как всегда полно безобразия. Сахар бывает редко, масла не бывает, за хлебом очереди, электричества нет, вода далеко. Все местное руководство лезет из кожи вон, перевыполняя планы, поплевывая при этом на живых людей. Как всегда умудряются так загробить хорошие идеи, что они получают безобразное воплощение. Всех коров сдали в колхоз – продажу молока не организовали, колхозникам стали платить деньги – пекарня выпекает мало хлеба и т.д.
Прожив 10 дней, мы отправились путешествовать. 22-го сентября приехали на поезде в Новороссийск, который произвел неприятное впечатление, несмотря на встречу с морем. Цементая пыль, лысые горы, шестибальный ветер. Скорее на автобус и в Туапсе. Девятичасовая дорога Новороссийск – Туапсе по местам, известным курортами (Кабардинка, Геленджик), многочисленными памятниками, оставшимися от войны.
Ближе к Туапсе красивые перевалы и виражи шоссе. Машина больше, чем наш ЗиС-151, не пройдет. Туапсе, вокзал и первый раз в жизни комната в гостинице «Южная». Утром оказалось, что город с трех сторон окружен зелеными, с мягкими линиями горами. Три часа на электричке до Сочи. Справа – серое утром море синеет, появляются первые купающиеся. Ура! Значит, и мы поплаваем. Солидная тетя на берегу спокойно снимает розовые трусики. Лазаревская. Встретил гору, из-за которой вылетели «Мессершмидты» во время нашего вояжа в августе 1942 года в телеге, покрытой толем, с двумя клячонками. Сочи. На вокзале «поезд дружбы». Позавтракали в ресторане. На двоих 40 руб.[22]. Прокатились на глиссере до Хосты, посмотрели дендрарий, Ривьеру (выйти к морю почти нигде не удается), вечером промокли от дождя, загрузились на «Россию» и утром были в Сухуми.
1 января 1961 г.
1. Утро в компании с «коньячно-яблочным вариантом».
2. Новые деньги. В кассе не берут 20 коп., 1, 2, 3 коп. остались старые в обращении. У Иры 11 руб. по 1 коп. Вот это коллекция!
