— Если это все, что вы о себе думаете, тогда вы, должно быть, не знаете себя.
— Конечно, я себя знаю, — уверенно возразила Джун.
Бретт прикоснулся к кончику ее носа.
— И все-таки вы мало себя знаете. Подумайте об этом на досуге. Вас отвезти в отель?
— О да, буду вам очень признательна. Подождите минутку, я заберу в конторе то, за чем приехала.
Джун быстро схватила первую подвернувшуюся под руку папку и вернулась к бассейну. Завидев ее, Бретт встал и направился к воротам. Ей хотелось предложить ему заехать в паб «У Джека» и чего-нибудь выпить, но Джун не решалась, боясь, что выкинет какую-нибудь глупость: бросится ему на шею или даже разрыдается.
Его непонятный вопрос о том, какая она, как ни странно, поселил в ней ощущение неуверенности и дискомфорта. И она, крепко держась за Бретта, молчала всю дорогу, пока они мчались к отелю.
Но, когда Бретт остановил мопед, Джун с удивлением услышала собственный голос:
— Не хотите ли зайти в бар и что-нибудь выпить?
Он взглянул на отделанный мрамором подъезд отеля, на сверкающие чистотой стеклянные двери и покачал головой.
— Не мой стиль, миз Джун.
Бретт протянул руку и отвел прядь волос, упавшую ей на щеку. Джун качнулась в его сторону, ожидая поцелуя, но Бретт сказал только: «Спокойной ночи», — и мопед резко взял с места.
Джун вошла в вестибюль и поднялась к себе в номер. Она вышла на балкон, села и, глядя на усыпанное звездами небо, задумалась. А в самом деле, какая она? Разумная, практичная, настойчивая, во всем стремящаяся к совершенству. Но все это так или иначе касается ее работы. Ну а вне работы?
И тут Джун пришла к ошеломляющему выводу: все, что она собой представляет, так или иначе связано с ее профессиональной деятельностью. А ее реальные, так сказать, человеческие заслуги? Они-то каковы? Она не вылечила ни единой души. Не дала свободы ни человеку, ни дельфину — никому.
Так кто же она, Джун?
Она вернулась к основному и совершенно очевидному. Она — женщина. Романтик в душе. Это свойство своей натуры Джун не считала достоинством и потому тщательно скрывала, но здесь оно выплеснулось наружу. Здесь она была одинокой романтически настроенной женщиной, которой не хочется ничего, кроме таких вот поцелуев. И не просто хочется — она нуждается в них, ей без них плохо. Ну вот, она сорвала все покровы, она увидела себя обнаженной, и это зрелище ей не очень понравилось.
Завтра она скажет Бретту, что она женщина, которая довольна своей жизнью, вот и все.
На следующее утро Бретт, заметив направляющуюся к нему Джун, ощутил, как в нем поднимается приятная теплая волна. В руках у Джун была сумка со снаряжением для подводного плавания.
— Доброе утро, — сказала Джун, опуская сумку.
— Привет.
Дельфин высунул голову из воды и приветствовал ее характерным прищелкиванием. Джун рассмеялась. До чего же приятный смех у этой женщины, подумал Бретт. А от ее улыбки он испытал новый прилив тепла. И как же трудно снова не наброситься на нее с поцелуями!
— И тебе доброе утро, Найси, — продолжала Джун, усаживаясь на край бассейна и протягивая к дельфину руки. — Я хочу потрогать его.
Хорошо бы она захотела потрогать и меня, пронеслось в голове Бретта. Он вздрогнул, представив, как тонкие пальцы Джун касаются его, особенно некоторых частей его тела.
Найси тем временем опять скрылся под водой и плавал кругами, не торопясь удовлетворять желание Джун.
Бретт скользнул в бассейн и похлопал ладонями по поверхности воды. Джун, опустившись на колени, повторила его движение. Найси зигзагом проплыл по водоему и высунул голову прямо перед Джун.
— Думаю, он не на шутку в вас влюбился, — заметил Бретт.
Джун пожала плечами.
— Я не принадлежу к тому типу женщин, которые вызывают у людей или у животных необыкновенную страсть.
— Это вы сказали. Эй, Найси, смелее. Ты же хочешь поцеловать ее.
Найси подплыл ближе и прижался кончиком носа к щеке Джун. От удивления у Бретта расширились глаза. А Джун коснулась оставленного дельфином мокрого пятна на щеке и, выпрямившись, в полном восторге воскликнула:
— Он поцеловал меня!
— Ну, если бы я знал, что это так вас взволнует…
Джун, подняв брови, взглянула на него.
— Кажется, вы со мной заигрываете?
Бретт решительно замотал головой. Но он действительно заигрывал с ней, потому что ему чертовски хотелось перемен в их отношениях. Он подтянулся и уселся рядом с Джун на край бассейна. Она пристально смотрела на него, будто хотела проникнуть в глубину его мыслей. И в этом ее взгляде Бретту почему-то привиделось — что за странность? — не то сочувствие, не то сострадание.
— Знаете, что я думаю? — спросила неожиданно Джун. — Я думаю, спасая дельфинов, вы спасаете и себя. Вы заботитесь о них, потому что, когда вы были маленьким, никто не заботился о вас. Я права?
Некоторое время Бретт молчал, вдумываясь в ее слова. Он никогда не рассматривал свою работу под таким углом.
— Может быть, вы правы, миз Джун. Может быть.
Найси снова приблизился к Джун. Она наклонилась к нему и опустила руку в воду. Бретт заметил обнажившуюся в вырезе топа грудь. Хорошо бы коснуться губами этой нежной плоти, подумал он, но успел подавить эту мысль до того, как на нее успело отреагировать тело. Джун ни какая-нибудь девчонка, ищущая любовных утех. С такими женщинами полагается ходить в рестораны, в театры, на выставки. А он ничего этого дать ей не может.
Неожиданно Джун повернулась к нему.
— Вы хотели знать, кто такая Джун Росс? Это женщина, которая многого добилась, которая живет согласно своим принципам и которая… вполне счастлива.
Джун почувствовала, что последняя часть этого заявления прозвучала не очень убедительно, но Бретт согласно кивнул.
— Значит, вот оно как, Джун. Значит, вы счастливы…
— Да, я действительно очень и очень счастлива. У меня прекрасная квартира, успешное дело, куча денег и, если хорошенько посмотреться в зеркало, я еще вполне ничего. — Нотка неуверенности проскользнула в ее голосе. — У меня есть все, чего я хочу. К тому же я молода и могу еще многого добиться.
— Уверен, что так оно и будет.
Джун пожала плечами.
— По правде сказать, иногда я чувствую себя немного одинокой, но это потому, что я слишком много работаю. Однако без этого нельзя преуспеть. И — знаете? — мне это нравится. Я счастлива, — повторила она.
Бретт молчал. Деланная улыбка постепенно сползала с лица Джун.
— Какая же я лгунья, — сказала она наконец и уткнулась головой в колени.
Бретт не знал, как реагировать на это признание. Ему хотелось положить руку ей на плечо, погладить по голове — как-то утешить, но он не решился.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
