— Слушаю вас, — произнесла девушка. — Швейцар передал, что вы хотели бы видеть моего отца. Могу ли я чем-нибудь вам помочь? Я — Пилар Кортес.
Джули с трудом проглотила застрявший в горле комок.
— Ваш… ваш отец дома?
— Нет, он в городе. В чем дело?
Ее манеры были еще немного детские, но в устремленных на Джули глазах светились неутолимая жажда чего-то и преднамеренный вызов.
— Когда он вернется? — спросила Джули, судорожно сцепив пальцы рук.
— Скоро. Уже прошло то время, когда он пообещал быть дома, но отец сейчас с Долорес Арриверой, а в ее обществе он забывает о времени.
— Понимаю, — произнесла Джули, делая шаг назад. — Спасибо, сеньорита.
— Но подождите. Не хотите ли войти и подождать его?
— Спасибо, но нет необходимости, — покачала головой Джули. — Ничего срочного. До свидания, сеньорита.
— А как я должна сказать, кто приходил?
— Не важно — кто, — ответила Джули, поспешно входя в лифт, который плавно заскользил вниз, причем быстрее, чем поднимался. В вестибюле Джули задержал разгневанный швейцар.
— Сеньорита рассердилась? — спросил он холодно и резко. — Как вы осмелились врываться в дом без разрешения?
— Извините, пожалуйста. Я подумала… Ах, какое это имеет значение? — Джули тряхнула головой. — Я же извинилась. Чего вам еще нужно?
— Да немало. Например, потрудитесь сообщить ваши имя и фамилию. И домашний адрес. Я поставлю в известность о случившемся мистера Кортеса, когда он вернется.
Джули вздрогнула от холодного порыва ветра: кто-то вошел в вестибюль с улицы.
— О чем вы намереваетесь поставить меня в известность… Джули!
Это был Мануэль.
Джули смотрела на него, словно загипнотизированная. Швейцар выглядел сильно сконфуженным.
— Вам знакома эта молодая дама, сэр?
— Безусловно, — заявил Мануэль, жестом останавливая швейцара. — Потом, Кертис, потом.
Как отметила Джули, голос Мануэля звучал равнодушно. Учтиво, но равнодушно.
— Почему ты здесь, Джули?
— Я… я… О Мануэль не могли бы мы где-нибудь поговорить? Пожалуйста!
— В квартире Пилар, — пробормотал он, размышляя.
— Знаю. Только что виделась с ней.
— Неужели? — Мануэль внимательно посмотрел на Джули. — Только разве в машине. Там холодно, но по крайней мере, мы будем одни.
— Хорошо.
В машине было действительно холодно, но Мануэль завел мотор и сказал:
— Мы сейчас куда-нибудь поедем и по дороге согреемся.
Они выехали на Эджуэр-роуд и двинулись в сторону Станмора, а когда печка заработала в полную силу, в машине сделалось тепло и уютно.
— О'кей, давай выкладывай! — скомандовал Мануэль, останавливая «феррари».
Джули вздохнула и робко взглянула на него.
— Я… я знаю: это звучит нелепо, но я должна попросить у вас прощения.
— Нет необходимости.
— Напротив, очень нужно. Господи, я вела себя не лучшим образом, и мне очень жаль. Я… я ничего не знала о Пилар.
— Ну что ж, теперь ты знаешь и извинилась. Хорошо. Я принимаю твои извинения. Что-нибудь еще?
Джули с удивлением смотрела на Мануэля.
— Нет. Больше ничего.
— Прекрасно.
Мануэль оглядел оживленную, полную автомашин дорогу.
— Можно проехать в город другим путем? Здесь почти невозможно развернуться, — сказал Мануэль.
— Можно. Показать? — спросила Джули, чувствуя как у нее внутри все леденеет, несмотря на работающее отопление.
— Если нетрудно, — ответил Мануэль, доставая портсигар. — Хочешь сигарету?
Джули кивнула и, взяв его за кисть руки, приблизила пламя зажигалки к кончику своей сигареты. Глубоко затянувшись, она откинулась назад. Перед этим она, сама того не замечая, сидела, вся подавшись вперед.
Мануэль зажал сигарету между зубами и расстегнул полосатую стеганую куртку. Его кудри, перед этим немного растрепанные ветром, вились на затылке, и у Джули возникло страстное желание провести пальцами по этим волосам. С трудом отвела она от Мануэля взгляд. Не явился ли он домой прямо из объятий Долорес Арриверы? Джули никак не могла отрешиться от этой мысли. Держался он сухо и безучастно, и очень хотелось встряхнуть его, вновь заинтересовать собой, но она не знала, как это сделать.
Не в состоянии удержаться, Джули сказала:
— Ваша дочь сообщила мне, что вы были с Долорес Арриверой.
— Да, — коротко ответил Мануэль, поправляя зеркало заднего обзора.
— Вы любите ее? — вырвалось у нее против воли.
— Люблю ли я? А что такое любовь? — пробормотал он, включая зажигание. — Ну как, поехали?
— Мануэль! — воскликнула Джули, бросая сигарету в окно и смотря растерянно на него.
— В чем дело? — спросил Мануэль насмешливо. — Мне кажется, ты чем-то разочарована.
Джули охватила дрожь.
— Пожалуйста, Мануэль, не надо дразнить меня! Я пришла к вам, потому что не могла иначе. Просто не могла удержаться…
— А теперь полагаешь, что лучше было бы не приходить, — заметил Мануэль грубо.
— Вовсе не… Я хочу сказать… конечно… по крайней мере… — Джули тряхнула головой. — Разве вы не рады встрече со мной? Нисколько? Разве у вас не осталось никаких чувств ко мне?
— И какой ответ ты предпочла бы? — пожал плечами Мануэль. — Послушай, Джули. Подобными вещами я не занимаюсь. Ты нравилась мне, и я страстно желал тебя. Но не больше! И если я был тебе настолько ненавистен, что ты сочла возможным бросать мне в лицо упреки, хорошо. — Мануэль развел руками. — Вот так! Все прошло. Ты мне, милочка, не нужна.
— Но в тот вечер…
— В тот вечер я здорово рассердился, был по-настоящему взбешен. Мог бы задушить тебя, но только потому, что ты задела мое достоинство и гордость, и все.
— Я не верю, — горячо возразила Джули. — То был подлинный крик души.
— Ладно, милая, думай, что хочешь, но не надейся превратить желаемое в действительное, так как из этого все равно ничего не выйдет! Через неделю я возвращаюсь в Соединенные Штаты. Прощай, Джули. — Мануэль энергичным движением завел мотор. — Куда ехать?
Глава 7
Последние полтора дня Джули прожила как во сне. Ошеломленная выпавшим на ее долю испытанием, она была не в состоянии примириться с ним, не могла поверить в жестокость Мануэля, хотя в свое время была свидетельницей его бесцеремонного обращения с Долорес Арриверой.
В субботу днем Мануэль высадил ее в начале Фокнер-роуд, пожелав на прощание всего хорошего, и Джули поила к дому, машинально переставляя ноги. Наконец вечером в воскресенье она решила во что бы то ни стало побороть уныние и депрессию. Как она понимала, единственный способ претворить решение в жизнь с серьезными шансами на успех — принять предложение Саманты относительно совместной поездки в Соединенные Штаты. Джули еще полностью не оправилась от болезни, и у нее почти отсутствовал аппетит. Борьба с депрессией сделалась частью ее повседневного бытия, и она уже не надеялась, что когда-нибудь станет вести нормальную жизнь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
