здание ресторана, Дёма сначала не поверил своим глазам. Казалось, это мираж. Но нет, такси остановилось, и они с Лешим вышли на заснеженный двор, тут же увязнув в снегу.
– Дорожки не потрудились почистить, – буркнул Лёша. – Идем. – И быстрым шагом направился к двери.
Демьян поспешил за ним.
Когда они поднялись по ступенькам к входу, дверь отворилась, и на пороге появился недовольный мужчина. Судя по всему, хозяин заведения.
– А, это вы! – Он смерил Лешего недобрым взглядом. – Забирайте свои вещички. – И скрылся в ресторане.
Лёша обернулся, словно желая убедиться, идет ли за ним Демьян. Дёма не отставал. Ему не нравилось это место, и хозяин его не нравился. А когда он увидел сваленную в кучу аппаратуру, сверху которой лежала куртка Лешего, понял, что его впечатления очень даже верны. Зачем устраивать кучу малу из дорогого оборудования? Неужели нельзя было поставить где-нибудь или даже оставить на местах, пока хозяин не заберет?
– Вроде ничего не пропало, – проговорил Леший, разглядывая свое имущество.
– Меньше надо пить и бросать где попало, – выдал владелец ресторана.
– Я не пил.
– Значит, употребляли? Нормальный человек не умчит в ночь, даже не завершив работу. А нам потом разыскивай!
Леший, судя по изменившемуся лицу, хотел что-то сказать, однако вместо этого лишь сильнее сжал кулаки. Да, спорить не стоило. Все равно каждый останется при своем мнении.
Дёма помог другу перенести аппаратуру в такси. Из ресторана они уехали, ни с кем не прощаясь, и молчали всю дорогу до дома. Точно так же перетаскали оборудование в дом, Лёша расплатился с таксистом, и тот уехал.
– Кажется, на этот раз обошлось, – проговорил Леший, падая на стул в кухне.
Дёма вытер вспотевший лоб, – оказалось, что музыка много весит. Он включил чайник и сел напротив друга. До четвертой пары оставалось еще два часа, и он понимал, что вполне может позволить себе небольшую передышку.
– А вдруг, там действительно вчера что-то распылили? – продолжал Лёша размышлять вслух. – И мне все просто привиделось?
– Вряд ли, – отозвался Демьян. – Почему именно перевертыши? Думаю, тебе мерещилась бы сестра или другие умершие. А тут звери вместо людей. Нет, там действительно произошло то, что ты видел. И хорошо, что нас никто не поджидал.
Леший задумчиво кивнул. Он вообще замкнулся в себе и казался тенью, а не живым человеком. Скорее бы приехала Тася! Она точно растормошит брата. А еще Дёма надеялся, что Таисия найдет, где прячется Соколов. Конечно, если его мобильный так и будет включен. Почему-то казалось, он знает куда больше, чем рассказал. Возможно, еще одна беседа поможет раскрыть тайны, связанные со Знаком Пепла и сообществом, которое искало Демьяна.
– И все-таки странно, – сказал вдруг Лёша. – С какой целью эти существа вообще пригласили меня работать на их празднике? Зачем?
– Не знаю. Если честно, нет даже предположений.
Леший снова уставился в одну точку, а Демьян налил обоим кофе и грел руки о горячую чашку. Так они и сидели, пока Дёма не понял, что безнадежно опаздывает. Он помчался на автобусную остановку и влетел в аудиторию за минуту до того, как появился Павел Владимирович.
– Все в сборе? – Преподаватель окинул аудиторию взглядом и сделал вид, что не заметил запыхавшегося Демьяна. – Отлично. Сегодня, как я и говорил, вас ждет этюдный мастер-класс, который проведет мой хороший друг Семён Вихрев.
Ого! И снова встреча! Тем временем улыбающийся Вихрев вошел в аудиторию. Демьян тут же встретился с ним глазами. Что-то зачастил к ним столичный гость… Впрочем, Семён ничем не выдал, что знаком с Дёмой. Он вышел в центр комнаты, поздоровался со студентами и спросил:
– Что такое этюд?
Конечно же посыпались ответы. Кому как не художнику знать это? Этюд рисуется с натуры. Иногда он больше похож на набросок, чем на полноценную картину. Все эти мысли проносились у Демьяна в уме, но он молчал. Голова заболела, общий гул начал раздражать.
– Вы все правы, – прервал Вихрев бурные обсуждения. – Но не мне вам говорить, что художник должен замечать тонкости, ловить сюжеты для картин в мелочах. Поэтому…
Он кивнул Павлу Владимировичу, и преподаватель поставил на стол блюдо, накрытое салфеткой, под которой ничего нельзя было угадать.
– Как вы думаете, что под салфеткой? – лукаво усмехнулся Вихрев, и в уголках глаз собрались веселые морщинки.
Предположений было много. Понятно ведь, что там нечто маленькое – салфетка едва приподнималась. Ручка? Наперсток? Бутон цветка? Вихрев не опровергал и не подтверждал догадок. А когда хор голосов смолк, сказал:
– Я хочу, чтобы вы нарисовали то, что лежит под салфеткой. Вы художники и должны видеть больше, чем обычные люди. Докажите мне, что способны на это.
Студенты переглянулись: задача была та еще. Однако спорить никто не стал – воображения хватало, и каждый надеялся на удачу.
Дёма сосредоточился на салфетке. Он смотрел на нее долго, как если бы слился с ней воедино. Представил, как подходит к подставке, на которой было установлено блюдо, и сдергивает льняную сероватую ткань. В нос тут же бьет кисловатый яблочный запах. И Дёма увидел… Он даже моргнул, чтобы прогнать наваждение, а карандаш запорхал по бумаге, выводя контуры: тарелка. Смятая, отодвинутая в сторону салфетка. Яблочный огрызок.
Демьян не стал использовать краски – только простой карандаш. Казалось, он может потрогать саму структуру того, что было когда-то целым яблоком. Удивительно…
– Время вышло.
Голос Павла Владимировича заставил его вздрогнуть. Дёма словно провалился во временную дыру. Студенты начали показывать свои этюды, объяснять, что именно увидели. Демьян тоже показал набросок, услышал несколько неприятных смешков. Он был последним. Вихрев выдержал небольшую паузу, а затем жестом заправского фокусника сдернул салфетку с блюда. Донесся слаженный вздох. На блюде, уже изрядно потемневший, лежал яблочный огрызок. Он был ровно таким, как его увидел Демьян. Совпадали все неровности. Даже лежал в том же положении.
– У вас удивительное художественное зрение, Демьян, – широко улыбнулся Вихрев. – Впрочем, ваша выставка однозначно об этом свидетельствует.
Дёма будто кожей ощутил направленные на него тяжелые взгляды. Что же, недаром за весь первый семестр он так и не нашел среди однокурсников друзей. Теперь и не светит.
А Вихрев уже принялся высказываться о других работах, их достоинствах и недостатках. Он подмечал мельчайшую суть, каждую неверную тень. Кто-то радовался, получив похвалу. Кто-то выглядел огорченным. Демьян же будто окаменел. Он сам себе не верил и, когда прозвенел звонок, поднялся, как во сне, и пошел к двери.
– Демьян, задержись, пожалуйста, – нагнал его Вихрев. – Я привез образцы документов на грант. Через три дня вылетаю домой, как раз смогу отвезти лично.
– Спасибо, – смущенно пробормотал
