поморщилась, отец смилостивился:
- Ладно, можешь остаться снаружи.
- Погуляй тут, но далеко не уходи, - добавила мама, словно говорила с пятилетней девочкой.
Все последовали за хранителем, а я осталась у входа. Несмотря на утренний час, уже было жарко. Каменный козырёк над входом был покрыт испариной, я прислонилась спиной к холодной стене, чувствуя, как становится легче.
Наши охранники расположились для отдыха прямо на земле, скинув пропылённые платки и передавая по кругу фляжку. Я смотрела, как они болтают на родном наречии, скаля зубы в улыбках, и могла поклясться, что они сейчас обсуждают нашу семью, уж слишком часто они многозначительно переглядывались в мою сторону.
Высоко в небе парила какая-то хищная птица. Только я решила за ней понаблюдать, как она сложила крылья и ринулась вниз, исчезнув из вида за склоном горы.
Время шло, а родителей всё не было. Мне наскучило стоять без дела, а сидеть в душном экипаже не хотелось. Тень от скалы тем временем переместилась, накрыв часть посёлка. Решив, что успею прогуляться до возвращения родителей, я спустилась от храма к ближайшим домам, вдоль которых были выставлены лавки.
Охранники даже не подумали двинуться с места – как видно, они решили, что их обязанность стеречь экипаж, а я уж сама как-нибудь разберусь. В глубине души я была им благодарна за лень. Впервые за долгое время я смогла побыть совсем одна – без трескотни горничных и разговоров родителей.
Несмотря на раннее время, в посёлке вовсю кипела торговля. Лавочники зазывали покупателей гортанными криками. Покупатели толкались, то и дело вспыхивали словесные перепалки, не переходившие ни во что более серьёзное. Все шумели: то смеялись, то спорили, то пели.
И впервые мне показалось, что можно привыкнуть к этому вечно бьющему через край настроению Асхаина. Переходя от лотка к лотку, я разглядывала бусы и чётки и так увлеклась, что поначалу не обратила внимания на толпу вокруг, становившуюся всё плотнее…
Внезапно я осознала, что рядом со мной уже несколько минут переходят от между лотками несколько мужчин, одетых, как все местные, в полосатые балахоны. Насторожившись, я прибавила шагу, но они, словно по команде, дружно последовали за мной. Подойдя к следующему лотку, я сделала вид, что рассматриваю украшения, а сама исподтишка начала наблюдать за преследователями. Они переглядывались, подходя всё ближе.
Пора возвращаться к храму, пока что-нибудь не произошло! Я быстро направилась вверх по улице в сторону скалы, как вдруг путь мне преградил один из преследователей. Он что-то сказал, а затем попытался тронуть меня за локоть. Отпрянув, я убрала руку за спину и попыталась обойти его, как вдруг почувствовала, как меня перехватили за другую руку.
Обернувшись, я поняла, что все, кто переходил за мной следом по торговой улице, теперь стоят рядом. Пятеро мужчин, чьё настроение и намерения не были ясны. И один из них сейчас держал меня за локоть, жадно гладя открытую кожу пальцами.
Холодок пробежал по спине, несмотря на жару.
- Отпустите, - вежливо, но твёрдо сказала я, пытаясь освободить руку. – Мне нужно идти.
Судя по выражению их лиц, они ни слова не поняли, зато решили, что мои слова – повод начать беседу. Тот, что первым преградил мне путь, сказал что-то, указывая вниз по улице, остальные закивали.
- Я сказала, отпустите! – дёрнув рукой, я освободилась из захвата, что не был слишком крепким, но пятеро сомкнули круг, не пропуская меня.
Подначивая друг друга, они начали прикасаться к моей вуали, чуть приподнимая её. То одна, то другая рука резко протягивалась ко мне, теребя тонкую ткань. Раздражающие движения так взбесили меня, что я сорвала ненавистную вуаль:
- Что не так?! Дайте пройти!
На мгновение оторопев от моего движения, мужчины вдруг заулюлюкали и начали трогать мои волосы.
Ни слова не понимая по-асхаински, тем не менее я понимала, что в мой адрес звучит нечто похабное, судя по масляным глазам, мелькавшим передо мной. Я едва успевала бить по приближающимся рукам.
Вдруг один из мужчин, окончательно осмелев, схватил меня за подбородок, заставляя повернуть к нему лицо. Не успев сообразить, что делаю, я ударила его по щеке так, что он покачнулся.
Повисла тишина. Вся торговая улица затихла. И только теперь я осознала, что окружившие меня мужчины вооружены – поверх балахонов висели ремни с ножнами. Тот, кого я ударила, оскалился и схватил меня, больно стискивая плечо пальцами.
Другой рукой он дёрнул ворот моего платья, прочный шёлк выдержал, но нитки шва разошлись, и через мгновение я уже стояла с обнажённой грудью. Заорав и заулюлюкав, нападавшие разом протянули руки ко мне…
Глава 30. Внезапное спасение
Судорожно пытаясь прикрыться руками, я попятилась, но наткнулась спиной на одного из мужчин. Тот сразу крепко обхватил меня за плечи, не давая двинуться. Остальные не преминули воспользоваться ситуацией. Шершавые пальцы царапали кожу, касаясь всё наглее.
Страх и злость смешивались во мне, парализуя волю и способность действовать. Оцепенев, я прижимала к груди оторванный край платья, но то там, то тут пальцы пробивались к голому телу.
Нападавшие становились назойливее и грубее с каждой минутой. Должно быть, сперва они просто хотели посмотреть на необычную девушку, забредшую в посёлок, но теперь ситуация изменилась. Не давая и шагу ступить, они толкали меня друг к другу, сопровождая каждое движение громким хохотом.
Ещё немного – и они совсем обнаглеют. Я понимала, что просто так уйти не удастся. Вот чёрт, где же эти охранники, когда они так нужны? За что им вообще отец платит?!
Тот, что получил пощёчину, схватил меня за волосы, а другой крепко заломил мне руки назад, заставляя порванный шёлк соскользнуть ниже…
Внезапно над нами взвилась тень, и воздух со свистом прорезала плётка. Один из нападавших осел на землю, схватившись за рассечённое лицо, остальные бросились врассыпную.
Сильные руки подхватили меня, и через мгновение я уже мчалась верхом в крепких объятиях. Повернувшись, я поняла, что меня спас тот, кто недавно посреди гариги спорил о праве работать в охране отца – красавчик с резким профилем и янтарно-карими глазами.
Меня всё ещё трясло после нападения, но дрожь почти пропала в скачке. Наши тела были крепко прижаты друг к другу, и каждое движение коня заставляло меня ощущать напряжённые мышцы моего спасителя.
Пережитый страх вдруг перешёл в волнение совсем иного рода, и я невольно закусила губу, пытаясь успокоиться.
Конь быстро донёс нас к подножию холма, из-под которого пробивался небольшой ручеёк. Спустив меня
