Эндрю пристально взглянул в глаза Элис.
- Еще есть наша мать. Франческа, - странная фраза многое рассказала Элис об отношении мужчины к женщине, подарившей ему жизнь. - Она очень сложный человек. Ты ей не понравишься.
- У тебя было тяжелое детство? - Элис дотянулась и накрыла руку Эндрю своей теплой ладонью.
Мужчина на несколько секунд замолчал, подбирая подходящие для ответа слова.
- Маленьким ребенком я был лишен семейного тепла, однако, позже я понял, что благодаря этому родители дали мне нечто другое - умение постоять за себя и стремление к достижению поставленных целей. Благодаря холодности матери, я знаю истинную цену доброго отношения. Благодаря отчужденности и жесткости покойного отца, я понимаю, насколько важную роль играют в моей жизни настоящие друзья.
Эндрю нашел оправдание родителям, которые, скорее всего, этого не заслуживали.
- Вероятно, когда-нибудь у тебя будут дети.
Эндрю тепло улыбнулся девушке:
- Они будут у нас.
Лицо Элис озарила радость.
- Ты будешь относиться к ним так же, как вели себя твои родители?
Едва сдерживаемый гнев исказил правильные черты мужчины.
- Никогда, - холодно процедил Эндрю сквозь зубы. - Мои дети, в отличие от меня, всегда будут знать, что их любят и ценят в лоне семьи.
Самолет взмыл в небо, и стюардесса принесла меню.
- Зачем ты везешь меня к своей семье?
- Это символическая встреча. Мы с тобой вместе, и Франческе придется считаться с этим, хочет она того или нет. То, что Эндрю называет мать по имени, дало понять девушке, что детские обиды не до конца стерты из его памяти.
- Помимо прочего, - Эндрю пристально взглянул в глаза Элис. - Я хочу, чтобы ты знала: в отношении тебя я питаю более чем серьезные намерения.
- И какой же у меня теперь статус, Эндрю?
Шутливый тон Алисы отнюдь не уменьшил неприятный привкус прозвучавшего вопроса.
- Ты моя.
Эндрю вошел в вестибюль шикарной гостиницы. Залюбовавшись внутренним убранством старинного здания, Элис замерла возле матовых стеклянных дверей. Три огромные хрустальные люстры освещали наполненное антикварной мебелью помещение. Девушка поймала на себе два внимательно-оценивающих взгляда дорого одетых джентельменов, но едва те заметили ее ответную реакцию, сразу же скрыли лица за широкоформатными листами газет. Собственно, кроме этих мужчин и средних лет леди рядом с ними в вестибюле больше никого не было - на удивление малолюдно показалось девушке в фойе отеля, тогда как в гостинице Испании в дневное время не прекращалось общение между двумя десятками постояльцев.
Эндрю подошел к стойке регистрации и перезвоном колокольчика вызвал служащего отеля. В тот же миг из-за незаметной с первого взгляда дверцы появилась ухоженная чопорная брюнетка. Ее ослепительная улыбка была адресована только мужчине, на подошедшую к нему Элис женщина даже не взглянула.
- Мистер Броудер, добро пожаловать!
В тот момент, когда Эндрю взял руку Элис, и притянул ближе к себе, метрдотель очаровательно улыбнулась его девушке.
- Джудит, будьте добры, проводите нас с мисс Миллан в мой номер, - ровным голосом изрек Эндрю, игнорируя, по мнению Элис, необходимость предъявления каких-либо документов. - Мы пробудем здесь два дня и просим на протяжении этого времени нас не беспокоить.
- Разумеется, сэр, - девушка вышла из-за стойки и направилась к лифту. - Следуйте за мной, мистер Броудер, мисс Миллан.
Элис вновь заметила теплую приветственную улыбку в ее адрес - служащая отеля явно пыталась произвести на девушку благоприятное впечатление. Вышколенная до предела брюнетка, с идеально-прямой спиной и самой аккуратной прической, которую доводилось видеть в своей жизни Элис, вставила и повернула маленький ключ в прорези кнопочной панели лифта, одновременно с чем нажала цифру "3". Свет стал ярче - загорелись встроенные лампы на стенах, и кабина пришла в движение.
Что поразило Элис больше в момент открытия дверей лифта: помещение в несколько сот квадратных метров или семиметровая высота его потолков, - девушка не знала.
- Добро пожаловать домой, мистер Броудер.
Элис повернулась в сторону лифта как раз в тот момент, когда его дверцы закрылись, скрыв от девушки сочувственно-жалостливое выражение лица метрдотеля. Эндрю внимательно наблюдал за реакцией своей юной подруги. Она вспомнила сцену из "Красотки" и решила последовать примеру несравненной Вивьен, разыграв реакцию ее постоянных визитов в подобные апартаменты. Но встретив серьезный, даже несколько встревоженный взгляд Эндрю, сразу же отказалась от своих намерений.
- Что скажешь? - столь сильное волнение на лице любимого мужчины Элис видела впервые.
- Мне кажется, это не обычный номер отеля, - девушка неуверенно подняла брови. - И думается мне, не совсем обычные постояльцы останавливаются в нем.
Элис взглянула на множество дверей, ведущих в смежные комнаты, и ужаснулась от мысли, что те могут оказаться еще больших размеров, нежели помещение, в котором они с Эндрю находились в данный момент. Было нечто действительно пугающее в потрясающем всякое воображение великолепии подобных апартаментов, нечто, что тяжелым грузом ответственности давило на плечи их постояльцев.
- Откровенно говоря, здесь бывает только один посетитель, - Эндрю постарался изобразить скучающее выражение лица, из под ресниц внимательно наблюдая за реакцией своей подруги. - И этот человек не слишком часто здесь появляется.
- Ты не любишь твой дом? - Эндрю отшатнулся от Элис, едва девушка произнесла последнее слово.
- Мой дом - Афина. А это место - то, что должно было им стать, по мнению моих родителей. Одиночество и скорбь - единственные эмоции, связывающие меня с ненавистными холодными стенами мавзолея, который они подарили мне на совершеннолетие, однозначно намекнув, что не желают больше жить под одной крышей с их взрослым сыном.
Элис так быстро подошла и обняла Эндрю, что он не успел отстраниться. Она сильно сжала его неподвижные жесткие плечи и с грустью заметила нездоровый блеск невозможно печальных янтарных глаз.
- Ты, наверно, закатывал здесь обалденные вечеринки? - попытка Элис сгладить жесткую реакцию любимого человека была встречена его серьезным многозначительным взглядом.
- Ты первая гостья, которую я пригласил в этот дом.
- Почему? - только и смогла выдохнуть девушка.
- Рядом с тобой все становится другим, наполняется светом, цветами и любовью. Ты не представляешь, как сложно было оставаться мне наедине с самим собой до знакомства с тобой. Элис, ты луч света, ты то, что осветило мою мрачную жизнь. Когда ты рядом, у меня появляется ощущение наполненности, ощущение, что все мое прежнее существование было одним единственным ожиданием встречи с тобой. Даже сейчас я понимаю, что больше не испытываю ненависти и обреченности при виде этих комнат. Все, что я чувствую - твою близость, все, о чем могу думать - о твоем божественном теле, все, о чём могу мечтать - о твоих нежных объятиях.
Сладкой песней звучала ласкающая слух речь Эндрю. Девушка прижалась к губам мужчины и заставила его забыть все горькие воспоминания, навеянные возвращением в холодную и унылую Англию.
Глава 23.
В пригороде Лондона среди десятков акров зеленых садов уютно расположился массивный каменный особняк. Элис заметила, как в тот момент, когда между пирамидальных кипарисов показалось сие строение, черты лица Эндрю приобрели резкость и стали значительно более жесткими. На его шее отчетливо пульсировала жилка, ноздри заметно увеличились. Девушка безошибочно поняла, насколько сильно волнение мужчины, и какую гигантскую неприязнь питает он по отношению к родовому гнезду семейства Броудеров.
- Ты давно не был в этом доме? - Элис осторожно накрыла своей ладонью его ледяные пальцы.
- Три года или около того.
- Скучал по своей семье? - поинтересовалась девушка и в ту же секунду подумала, что задала несколько бестактный вопрос, но реакция Эндрю оказалась более чем снисходительна: одними уголками губ он улыбнулся и откровенно поделился с подругой своими ощущениями.
- По брату и сестре скучать не пришлось - наши отношения всегда были довольно холодны. Откровенно говоря, я видел каждого из них раз по десять за всю свою жизнь, - на лице девушки промелькнуло изумление, но от дальнейших объяснений Эндрю отклонился. - По Франческе же мне тосковать не довелось: дела семьи вынуждают нас связываться не реже раза в неделю.
Под руку пара поднялась по широким белым ступеням, и ровно в тот момент, когда это было необходимо, широкие деревянные двери особняка распахнул пожилой дворецкий в черной ливрее:
- Добро пожаловать домой, сэр Эндрюс, - теплом светились глаза слуги, тогда как большие глубокие морщины прорезали его бледную кожу.
