— Айла, милая, все будет в порядке, — ласково уговаривала ее мама. — Я сделаю тебе горячий напиток с лимоном и медом, и ты мигом поправишься.
— Значит, завтра ей не придется идти в школу, — проворчал Альберт.
Айла частенько увиливала от школы благодаря придуманной болезни. Но на этот раз девочка действительно была больна. Она лежала в кровати с трагическим выражением лица актрисы, знающей, что все взгляды обращены к ней.
— Милая Айла, — вздыхала Одри, сжимая горячие руки сестры. — Бедняжка! Тебе очень плохо?
— Ужасно, — ответила Айла. — Но ты можешь подбодрить меня. Ты сегодня встречаешься с Луисом?
— Конечно, а потом расскажу правду Сесилу.
Айла высунула свою мордашку из-под одеяла, как будто сомневаясь, что у сестры хватит смелости на такой решительный шаг.
— Только Сесилу? Или ты собираешься рассказать правду и родителям?
— Всем. Я устала от вранья и от того, что прячу свои истинные чувства. И Луис тоже устал.
— Хорошо, — отозвалась Айла, широко улыбаясь. — Я уже жду не дождусь, когда это произойдет.
— Мне очень жаль Сесила. Ты ведь знаешь, он очень хороший и не заслужил такого обращения. Я проявила жестокость и бездушие, пренебрегая его чувствами.
— О господи, Одри! — упрекнула сестру Айла. — Он сам виноват! Ему не стоило так спешить. Это было первое свидание! Предложение руки и сердца не делают так скоро. — Она посмотрела на Одри, прищурив глаза. Щеки ее пылали. — Должно быть, ты дала ему повод быть таким импульсивным.
Лицо Одри побледнело от ужаса.
— Я не давала ему повода, — твердо ответила она, оскорбленная подобным обвинением. — Ни малейшего! — Словно защищаясь, она скрестила руки на груди и вдруг вспомнила, что позволила ему держать себя за руку.
— Прости. Я не хотела сказать, что ты спровоцировала его. Просто он мог неправильно тебя понять.
— Конечно же, он меня неправильно понял, — торопливо ответила она, пряча глаза под настойчивым испытующим взглядом сестры.
— Ты все сделаешь правильно, — заверила ее Айла. — Но приготовься к буре.
Тетя Хильда сидела у туалетного столика, втирая в морщинки холодный крем. Как и многие женщины, живущие в жарком климате, она слишком часто подставляла свое лицо солнечным лучам, и никакой уход теперь не мог сделать мягче и нежнее ее кожу, обожженную снаружи чрезмерным загаром, а изнутри — желчью и горечью, которые кипели в ней всю ее жизнь. Молодость подарила ей привлекательность, а возраст украл ее. Совсем мало красоты осталось в ее холодных, налитых кровью глазах и в тонкой линии рта, который не украшала улыбка даже в те редкие минуты, когда появлялся повод чему-нибудь искренне порадоваться. Она не умела получать удовольствие от успехов других людей и взяла себе в привычку постоянно находить новую причину, чтобы разочаровываться в своей собственной жизни. Для тети Хильды ее негативный мир был очень близким и знакомым…
Когда Нелли, ее не блистающая красотой дочь, вошла в комнату, чтобы рассказать матери о том, что Айла лежит в постели с гриппом, Хильда перестала мучить свое лицо кремом и сердито заметила, что не верит в ее болезнь.
— Этот ребенок вьет из Роуз веревки, — вздохнула она. — Я бы скорее поверила в то, что она тайно встречается с этим ужасным Луисом Форрестером. Никакой это не грипп!
Мать посадила Нелли на строгую диету, негодуя, что племянницы красивее и милее ее собственных дочерей. Нелли же не нашла ничего лучше, чем в долгих разговорах с родней принижать достоинства своих кузин, чувствуя при этом странное удовлетворение, хотя бы на какое-то время. И то, что она тоже была влюблена в Луиса Форрестера, только усиливало ее стремление критиковать всех и вся.
— Почему ты считаешь, что Айла притворяется? — спросила Нелли, скрывая горькое чувство обиды под показным отвращением.
Хильда накрыла баночку крышкой и промокнула кожу салфеткой, чтобы снять излишки крема.
— Это для всех абсолютно очевидно, Нелли. Для всех, кроме моих дорогих Роуз и Генри, — ответила она. — Они так увлечены романом Одри и Сесила! Уверяю тебя, они пожалеют о том дне, когда братья Форрестер ступили на землю Херлингема.
— Но откуда тебе известно, что Луис влюблен в Айлу? — упорствовала Нелли. Эта мысль не приходила ей в голову. — Мне кажется, Айла еще слишком молода, чтобы интересоваться парнями.
Хильда ехидно усмехнулась. При этом ее выщипанные брови удивленно поднялись на лоснящемся лбу.
— Дорогая, Эдна тоже так думает. Роуз даже заметила, как они передают друг другу записочки.
— А зачем им держать это в секрете? Айле не впервой доставлять семье неприятности. Она выкрутилась бы и на этот раз.
— Может, и так, но она понимает разницу между словами «неприятность» и «скандал». Она умна, как утка. Думает, что запудрила нам мозги. Надо же, грипп, как бы не так! Она просто симулирует болезнь, чтобы получить возможность наслаждаться тайными свиданиями с Луисом. Вспомнишь мои слова!
— Если это правда, то Луис и Айла созданы друг для друга! Оба совершенно безответственные, — сказала Нелли, чтобы заставить мать продолжить разговор. Ее уловка сработала: Хильда поерзала на стуле и потуже запахнула розовый домашний халат на дряблой груди.
— Ты абсолютно права, Нелли. По крайней мере, я могу гордиться, что научила тебя мыслить здраво. Айла хитра, как лиса, но у нее в голове не мозги, а бог знает что. В наши дни молодые люди ценят благоразумных женщин. Вступить в тайную связь с Луисом Форрестером — все равно что на глазах у всех совершить самоубийство. Да-да! Слухи о подвигах Луиса преодолели Атлантический океан. Хотя я думаю, Луис надеялся, что прошлое никогда не настигнет его. — Она снова подняла брови, чтобы подчеркнуть весь ужас ситуации. — Целомудрие — самое большое достоинство женщины. Потеряв его, она теряет все, — заключила она пафосно, акцентируя на этом внимание своей дочери.
Нелли была не в силах смотреть матери в глаза.
— Мама, ты хочешь сказать, что Луису нужно от нее только одно? — спросила она, вспыхнув. Мысли о плотской любви с Луисом ворвались в ее сознание, сделав его образ еще более привлекательным.
— Боюсь, это именно так. Слава Богу, вы с сестрой достаточно умны, чтобы вовремя заметить, с какой похотью он смотрит на женщин.
Хильда и не подозревала, что при встрече с Луисом Нелли стремилась поймать его взгляд. Смелость Айлы восхищала и одновременно возмущала ее. Окажись она на месте младшей кузины, она тоже считала бы Луиса неотразимым…
Когда Луис и Сесил прибыли в дом Гарнетов, шел сильный дождь. Сесил жаждал увидеть Одри и надеялся получить ответ, а Луис отчаянно хотел прекратить весь этот цирк. Айле становилось все хуже, ее температура поднималась с такой скоростью, что Роуз вынуждена была вызвать врача. Ветер Судьбы требовательно стучал в окно, угрожая ворваться в дом и унести Айлу в темноту.
Айла слушала, как дождь стучит по стеклу. Разбитой лихорадкой девочке вдруг показалось, что в окно пытается влезть какое-то отвратительное существо, поэтому она позвала мать. Роуз была слишком занята больной дочерью, чтобы уделять внимание младшим детям, вернувшимся с прогулки. Генри с Сесилом обсуждали дела в гостиной у камина, в то время как Луис с мрачным видом сидел на диване, испытывая единственное желание — заставить Одри прекратить эту изматывающую игру и рассказать родителям правду. Но Одри с матерью с нетерпением ожидали доктора. Сесил чувствовал, что это не самый удачный момент, чтобы требовать от девушки ответа. Луис же смирился с тем, что придется немного подождать, прежде чем огорошить всех своим признанием.
Когда пришел доктор, мать и дочь бросились к нему: Одри забрала у него мокрое пальто, а Роуз практически подтолкнула его к лестнице.
— Она в бреду, доктор, лихорадка становится сильнее, — повторяла Роуз, обеспокоенно качая головой. — Она обильно потеет и бормочет что-то о чудовищах. Надеюсь, вы сможете облегчить страдания ребенка.
Доктор Свонсон, пожилой англичанин с густыми кудрявыми волосами, похожими на шерсть барашка, и румяным круглым лицом человека, не отказывающегося от нескольких стаканчиков крепких напитков после тяжелого трудового дня, последовал за Роуз в спальню Айлы, прихватив с собой черный медицинский чемоданчик, который всегда был предметом острого любопытства сестер, когда они были детьми. Теперь этот чемоданчик выглядел зловеще, и Одри охватил ужас.
Увидев воспаленные глаза Айлы, доктор подошел к краю кровати и нахмурился.
— Э, да у тебя жар, моя девочка, — сказал он, положив свою холодную руку ей на лоб.
Айла молча смотрела на него, опустошенная болезнью, которая с бешеной скоростью высасывала из ее тела энергию.
— Она была очень бледной, когда вернулась сегодня днем из школы, — сказала Роуз, ломая руки. — Все произошло очень быстро. В одну секунду у нее поднялась температура, а в следующую она уже вся горела.
