мире не помнили со времен Индры.
Голова Учиха стала сосредоточением моей силы. Этой силы было столько же, сколько и во всем остальном теле. Сосредоточенная на несколько отдельных точек, взаимосвязанных между собой мелкими каналами, через которые осуществлялось единение между всеми точками. Глаза, включая глазной нерв, нос, уши, язык – все те органы и части тела, отвечающие за чувства. Как подсказывала мне память, Учиха были людьми чрезвычайно чувствительными, и игра на них являлась частью их стратегии получения силы.
Далее началось самое сложное. Я, погрузившись в окружающий нас океан природной энергии, начал проецировать собственные ощущения и впечатления от этого «измерения» в него, сопровождая их воспоминаниями со своих битв в этом пространстве с тварями, что создавались силой Морье. Вспомнилась и старая тренировка с Мурата-сенсеем по погружению в океан, что я также попытался вплести в проекцию. Создание этих «декораций» заняло немало времени – несколько часов, в течение которых я всеми силами формировал иллюзорную реальность в своем воображении, которая, по сути, представляла собой отражение природной энергии вокруг с дополнительными деталями. Что уж говорить про сам факт погружения Учиха в эту реальность. Я старался передать ему все те ощущения, которые должны были присутствовать при этом. Для чего привлекал все свои силы в его теле, оказывая воздействие на его нервную систему. Старался сделать так, чтобы он почувствовал, что окружающее его как минимум реально. Сложно было работать с человеком, который сам являлся как минимум спецом в накладывании иллюзий и мог в случае чего, разорвать наложенный на него самого мираж. Конечно, тот факт, что создаваемая мной проекция отличалась от привычных ему иллюзий, да и шаринган был ему недоступен, но от этого проще не становилось.
Наконец, процесс погружения был завершен. Учиха впервые с момента начала операции дернулся всем телом, явно стараясь вырваться от накатывавшихся на него темных тварей, а потом и вовсе захрипел, словно пытался задержать дыхание. Это я воспринял за сигнал. Его мозг перестал воспринимать образы в голове лишь простым кошмаром и попытался сбросить пелену сна. Но путы, что сдерживали его, были крепкими, а его собственная сила подчинена мне. Пришло время приступить к основной части плана. Я начал зачитывать «список».
Это были слова, выстроенные в особом, на первый взгляд, бессмысленном порядке. Знакомый. Товарищ. Друг. Родич. Семья. Род. Клан. Война. Единение. Союз. Война. Союз. Война. Связь. Дружба. Лес. Война. Брат. Смерть. Союз. Лист. Огонь. Тень. Сила. Наследие. Предок. Тьма. Битва. Смерть. Возрождение. Власть. Последователь. Смерть. Кукла. Хаос. Восстание. Возрождение. Девять. Отшельник. Предатель. Древний. Друг. Смерть. Список я начал придумывать уже давно, когда впервые продумал «сценарий» предстоящей операции. Все эти слова в указанном порядке должны были рассказывать историю клана Учиха начиная со дня его полноценного создания до грандиозных событий будущего, связанных с именем одного из самых пожалуй могущественных представителей этого рода. По идее, каждое слово должно было сопровождаться отдельным образом, которые, по мере своего чередования, и неоднократного повторения с добавлением новых деталей, вызвать у «клиента» полное ощущение того, что ему открывается будущее. И увидев то, что ожидает в будущем его, и весь клан, Утадзи должен был пойти в дальнейшем тем путем, что был выгоден мне. Изначально эта тактика должна была служить средством нагнетания психологического давления, от которого подопытный должен был испытать сильнейший стресс и пробудить новый шаринган. Образы, сопровождающие слова, должны были быть куда красочнее и четче. Но разговор с Мисаки дал мне понять, что будущее должно быть туманным. И образы получились именно такими – малопонятными в плане конкретики, но вполне осознаваемыми в полном плане.
Список я повторял долго, образы транслировались аналогично, постепенно нагружая сознание Учиха все большим объемом информации и ощущениями. Он должен был запомнить слова, запомнить картины, чтобы со временем разобраться в них. Часть образов была сделана ярче с особой целью – показать их взаимосвязь с ним и его сутью. Повысить нервное напряжение.
Я почувствовал, что состояние Утадзи уже достигло своего пика. Мучимый тяжелыми ощущениями погружения во враждебную среду со смертоносными мелкими хищниками, страдающий от нехватки воздуха, попутно еще и терзаемый всевозможными малопонятными видениями, он опасно приблизился к грани. Организм прилагал все усилия, чтобы сбросить оковы и высвободиться, внутренние резервы медленно раскрывались, норовя прорвать заслон. Пришло время. Все или ничего.
«Учитель дарует тебе силу, прими с благодарностью» - сказал я и направил все свои силы в его голову, по ходу проецируя всю доступную мне на тот момент ки прямо в его мозг. Этакий финальный удар, после которого Учиха либо пробудит силу, о которой я мечтал, либо же просто загнется, если мои силы окажутся неверно рассчитанными.
Жалкие остатки моей силы в его теле вплоть до головы, более не способные хоть как-то сдержать чакру Учиха, были тут же сметены мощным порывом. Вокруг тела потомка Индры взревела энергия, буквально сметая остатки костра. Я же наблюдал за тем, как сила в этот момент рвалась к голове Утадзи, прорываясь через созданный заслон. С интересом отметил, что место в его шее, до селе служившие зоной сосредоточения того сгустка, что служил «замком», в отличие от остального тела осталась неприкосновенной. Словно чакра восприняла это место недоступной. Затем последовала жесткая борьба между двумя разными силами в районе головы. Моя сила, уже не контролируемая и не управляемая, была «зажата» в мозгу и глазах, теснимая всей силой Учиха, вознамерившейся взять под контроль все тело и освободить от «интервента». А затем случилась «вспышка». Мою силу поглотил неожиданно возникший импульс чакры, зародившийся прямо в мозгу, который мгновением позже уже полностью «перекрасил» всю энергию в большей части тела Учиха в свой цвет.
Мгновением позже я воочию наблюдал то, что когда-нибудь со страхом будут называть мангеке шаринган – глаза невообразимой силы. Довольно специфический узор в виде извивающихся змей…. И да, от исходившей от них силы мне тоже как-то стало страшно.
К счастью взять себя в руки удалось быстро. И убрать растерянное выражение лица. Пока Утадзи ошарашено озирался вокруг, стараясь понять, что собственно с ним произошло, успел вспомнить, что хотел сказать в случае удачного исхода дела.
От моих слов тот дернулся и вдруг бросился в лес. Я последовал за ним, опасаясь того, что могло произойти дальше. Пробуждение мангеке – дело нешуточное. Мало ли как оно повлияло на Учиха, особенно в столь специфических условиях.
Погодя немного успокоился. Тот лишь искал воду, на которой смог бы разглядеть свое отражение. Потом снова забеспокоился, наблюдая
