на себя. Одному вражескому змею конец! Каркас его поплыл к горным вершинам, и я переключился на второго конкурента. Мы пилили и резали, отступали и сталкивались вновь. Воздушные змеи парили, словно два ястреба, устремившиеся к одной и той же добыче.
Они сшиблись на лету; их каркасы согнулись и тут же выправились. Я дал слабину своей бечевке, и мой алый прямоугольник поднялся выше, полоснув бечевку противника. Режущая поверхность скользнула по тыльной стороне фаланги большого пальца и рассекла плоть на суставе.
На глаза у меня навернулись слезы, и все на миг словно заволокло туманом.
Горящая свеча уже не слишком помогала. Было жарко, и пот с меня лил рекой. Прикусив язык, я доставил себе новую боль, позволившую на время забыть о пальцах.
Противник был повержен; вокруг реяло еще несколько змеев, и я безжалостно расправлялся с ними по одному.
И вот остался последний… Да, действительно: против меня стоял Нихам. Негодяй злобно прищурился, дав понять, что с удовольствием перепилил бы мне глотку, а змей – дело десятое.
Не буду врать: примерно те же чувства охватили и меня.
Наши змеи парили друг напротив друга, похоже, испытывая точно такую же ненависть.
Ветер стих, однако наши бумажные соперники продолжали держаться в воздухе.
Два участника, один приз. Воробей и ястреб…
Змей Нихама был тяжелее, но вдвое шире моего, поэтому лучше набирал ветер и обладал способностью при благоприятных условиях двигаться быстрее и взлетать выше.
Снова поднялся ветер, однако мы медлили: требовался более сильный порыв. Наконец, дождавшись подходящего момента, ослабили бечевки.
Мой змей рванулся вперед и вверх и тут же столкнулся с чудовищем Нихама. Наши бечевки скрестились, жаля и терзая друг друга. Его змей наступал, мой сопротивлялся. Вперед, назад… Выше. Ниже…
С каждым маневром руки горели сильнее. По пальцам змеились узкие и широкие кровавые полосы. Тем не менее глубоких ран пока не было, так что ни чувствительности, ни ловкости я не утратил.
Пламя в масляных жаровнях вдоль площадки начало тускнеть, а моя мысленная свеча горела все ярче. Мои мысли сосредоточились на Нихаме.
Рывок, еще рывок. Бечевка держалась, а вот с руками дело обстояло хуже. Боль стала сильнее, пронзительнее, глаза вновь заволокло туманом.
Между пальцами уже текли маленькие красные ручейки. Алые капли падали на коричневую глину, окрашивая ее в черный цвет.
Наконец стало так больно, что я не смог сдержать крик. Завопив, дернул бечевку последний раз, и вражеский змей взвился к облакам.
Толпа затихла. В воздухе вдруг воцарился штиль. Жаровни вспыхнули, и вокруг Глины загремели аплодисменты.
Я победил.
91
Расплата
Меня обступила толпа. Кто-то высвободил из моей руки бечевку, однако я выхватил ее и намотал на катушку. Мне никто не препятствовал. К кромке площадки пробралась одна из учениц с курса Мастера исцеления и метнула на меня такой взгляд, что я невольно потупился. Девушка сняла с моих кистей разорванные повязки и принялась на месте обрабатывать раны.
– Будет больно, – сумрачно и тускло сказала она.
– Больно было, когда в руки впивалась бечевка.
Она снова свирепо на меня взглянула, и я прикусил язык. Не стану портить вкус победы ненужными спорами.
Девушка промыла порезы красным раствором, который едва не заставил меня взвыть, а потом втерла в раны охлаждающую мазь и перемотала руки бинтом.
– Повязки не снимай. К счастью, швы тебе накладывать не придется. Повреждений много, но они неглубокие. Если будешь вовремя менять повязку и пару-тройку раз наложишь мазь, все заживет. Впрочем, шрамы, возможно, останутся.
Я благодарно улыбнулся, до сих пор переживая ощущение победы:
– Слыхал, что женщинам нравятся… Ах!
Я сморщился, когда девушка сердито сжала мне руку, заставив вновь ощутить боль. Наконец она отвернулась и отошла.
Черт бы побрал Ради и его советы насчет женщин. Недоумок проклятый! Я слегка поработал пальцами и скривился. Больно!
Друзья, протолкавшись к площадке, взяли меня в оборот. Арам встряхнула за плечи так, что мозги в черепушке заболтались, а Ради прыгал вокруг, выкрикивая что-то восторженное и бессвязное:
– Ах ты хитрый мерзавец! Неужели ты победил? При каждой из шести последних схваток я ожидал, что твоя бечевка лопнет. Как тебе это удалось?
Арам бросила любопытный взгляд на катушку с бечевкой.
Чувствуя себя до крайности неловко, я спрятал ее под корпус змея, не дав рассмотреть хорошенько. Никто не знал, что я нанес на бечевку и катушку формулы малых плетений.
Ради тряхнул кошелем:
– Угадай, кто сегодня заработал тридцать серебряных монет?
– Сколько? – выпучив глаза, переспросил я.
При поступлении в Ашрам у меня было примерно столько же. Но выиграть подобную сумму за одно утро… Я взял деньги вдруг задрожавшими руками. Какой же тогда набрался банк на сегодняшнее состязание?
Узнать ответ я не успел, поскольку Нихам не замедлил отомстить.
Два невероятно могучих монаха протиснулись сквозь толпу. Один из них наставил на меня палец:
– Принятый Ари? – Потеряв дар речи, я молча кивнул.
– Против тебя выдвинуто обвинение в мошенничестве и неправомерном использовании плетений. Тебе придется предстать перед комиссией и обвинителем.
Вокруг зашептались, однако никто не осмелился назвать имя нажаловавшегося на меня человека.
Я от всего сердца проклял Нихама и собственную глупость. Что стоило взять и перерезать бечевкой его горло… Моя рука сжала посох так, что из-под бинтов снова заструилась кровь.
Толпа раздвинулась, освобождая дорогу, ступать на которую совсем не хотелось. Я убрал кошель в карман, взял под мышку змея и двинулся за монахами, сопровождаемый шушуканьем.
– Обманщик…
– Так, значит, все правда… Он действительно умеет создавать плетения…
– Но как?..
– Что он сделал?..
Я шел с высоко поднятой головой, не обращая внимания на шепот. Мы добрались до комнаты, в которой меня принимали в Ашрам. Все риши были на месте, даже Ватин.
Мой друг здорово осунулся. Лицо его заострилось, стало почти волчьим. Ни гордой осанки, ни насмешливой улыбки. Уж не заболел ли? Тусклое освещение Шахты придавало его глазам нездоровый желтый оттенок. Наверное, Ватин просто сильно утомился.
Мастер духа сделал вид, что меня не признал, когда я, придерживаемый за локти монахами, встал перед столом. За спиной раздались шаги, и я обернулся.
Нихам… Разумеется, без сопровождения.
Мастер духа откашлялся в кулак:
– Что ж, раз все собрались, можно начинать. Принятый Ари, Кейтар Нихам выдвинул против тебя обвинение, заявив, что ты обманным путем использовал плетение во время Атрайана. Что ты можешь сказать по сути?
Я переступил с ноги на ногу и ощутил, как зачесались раны. Вспомнил трюки, которым научился в театре, прислушиваясь и наблюдая за
