было и хорошо, и плохо. Если змей будет набирать высоту слишком быстро, бечевка порежет руки. Я стоял, нервно сжимая и разжимая кулаки. Потерять палец не хотелось, однако гордость и желание унизить соперника – мощные стимулы.
Уж слишком я хотел увидеть, как Нихам потерпит поражение, даже готов был уплатить за это высокую цену. Ну, может, не палец, но небольшое кровотечение меня не смутит.
Ветер все крепчал.
М-да, возможно, малой кровью дело не обойдется.
Вдоль краев площадки расставили масляные жаровни, и пламя в них плясало и прыгало. Я долго смотрел на огонь, позволив ему полностью заполнить разум.
На поле появилась Мастер ремесел с рогом в руке. Приложив два пальца к горлу, она что-то пробормотала себе под нос. Должно быть, создает плетение. А затем ее голос загремел над Глиной, заметался эхом так, что не расслышать ее было невозможно:
– Друзья, Атрайан начинается! Займите ваши места и не забывайте о правилах!
Она быстро напомнила нам кодекс соревнований и вышла с площадки.
Я переступил с ноги на ногу, сделал последний глубокий вдох и принялся стравливать бечевку с катушки. Осколок стекла впился в мои повязки и дернул их, оставив рваный след. Я лишь плюнул: кожу не повредило – и то ладно. В воздух взмыла почти сотня воздушных змеев и зареяла разноцветными точками на фоне заснеженных вершин.
Парень, занявший позицию слева от меня – я даже не понял, кто это, – подтянул своего змея ближе к моему. Устрашающая штуковина – тяжелый бамбуковый каркас, обтянутый плотным пергаментом, – резко дернулась, словно больше подчиняясь порыву ветра, чем хозяину.
Бечевки пересеклись, но не запутались. Скрестились, словно два меча, и начали пилить друг друга. Боролись, стремясь разорвать соперницу.
И тут я кое-что почувствовал: моя бечевка задрожала и натянулась, катушка вздрогнула от вибрации, слившейся в самую ее сердцевину. Я улыбнулся: формулы работали, передавая эффект трения вдоль бечевки и дальше, вниз.
Дерево может выдержать довольно высокую температуру и нешуточное усилие. Не треснет, не сломается, если древесина хорошая и нормально выдержана – тогда она обладает достаточной гибкостью. Моя катушка примет гораздо больше энергии, чем может воспроизвести один змей, причем часть ее распределится по всей длине бечевки.
Я сделал шаг назад, потянул змея на себя и направил его к югу. Он тут же вцепился в бечевку соперника и начал ее пилить. Раз-два, раз-два.
Противник дернул своего змея. Хороший, резкий рывок, который заставил его бечевку пройтись по всей длине моей.
Катушка слегка нагрелась. То ли приняла жар разгоряченного тела, то ли, что более вероятно, впитала в себя энергию трения. Ничего серьезного, и все же я осознал, что схватку следует окончить как можно быстрее, чтобы дать устройству несколько секунд отдыха.
Я сильно потянул змея – в точности как лесоруб пилит ствол дерева. Последний штрих…
Ярко-синий каркас чужого змея взмыл в воздух и поплыл к горным вершинам.
Я ухмыльнулся, а сбоку послышалось сдавленное проклятие, и соперник покинул позицию.
Подскочивший монах тут же убрал разделявший нас шест. Теперь мне было где развернуться.
Я сделал несколько шагов в сторону. Всего несколько секунд передышки, и катушка остыла. Я немедленно вступил в бой с новым противником. Сперва решил разобраться с парнем, стоящим по правую руку, и постепенно приблизиться к яркому пурпурно-золотистому змею с серебристой каймой. Яркому настолько, что аж глаз резало, и явно сшитому из самых дорогих тканей.
Похоже, Нихам…
Пытаться с ходу вступить с ним в противоборство было неразумно. Вокруг летало множество других змеев, которые могли объединиться – тогда мне пришел бы конец. Если приберечь Нихама на закуску – его бечевка порядком истреплется в бесчисленных схватках и я возьму его голыми руками. Опять же, наше противостояние станет настоящим венцом праздника.
Я против королевского сынка… Наконец-то мы посоперничаем перед лицом всего Ашрама!
Я потихоньку продвигался вправо, выбив одного противника, затем второго. Убирал их с площадки, уклоняясь от чужих атак не меньше, чем нападая сам, – следовало давать передышку и бечевке, и катушке.
Выгорела уже целая свеча, и мои повязки порядком пострадали. Я мог бы вести бой не столь активно, защищая руки, однако между мной и Нихамом оставалось всего лишь шесть конкурентов. Буду стоять неподвижно – превращусь в прекрасную мишень, к тому же мой змей мог рано или поздно сорваться с катушки и взлететь выше положенного. За подобные нарушения участника выгоняли с поля. И вообще – можно дождаться, что противники набросятся скопом, тогда повреждения станут слишком тяжелыми.
Кроме того, я допустил одну глупую ошибку.
Змей ближайшего противника взлетел чуть выше моего, хлестнув бечевкой по натянутой на корпус тонкой бумаге. Серьезных повреждений пока не случилось, однако еще одно такое касание – и я просто не успею поставить заплатку. Змей, получив рваную рану, упадет на землю.
Это верный проигрыш.
Я вздрогнул, поняв, что следует сделать. Придется рискнуть руками уже сейчас и пробиваться к Нихаму раньше, чем планировалось.
Охватившая меня решимость сказала бы внимательному зрителю многое о моей ненависти к напыщенному ослу, хоть я старался внешне ее не показывать. Пусть я раздеру пальцы и ладони в кровь хотя бы только для того, чтобы уязвить его самолюбие, – и то ладно.
Пришлось поработать запястьем, чтобы направить змея в сторону главного врага. Режущая поверхность полоснула руку, нанеся неглубокий порез. Кожа лопнула, и мне стало горячо от боли. Соленый пот немедленно заполнил ранку, принеся новые и весьма неприятные ощущения.
Я стиснул зубы и вызвал в уме образ горящей свечи, подпитав его пламенем масляной жаровни. Боль сгорела в огне, и я вздохнул свободнее.
Рывок, поворот… Я направил змея в сторону другого противника со змеем в виде традиционного ромба, раскрашенного в сочные цвета подсолнуха, и начал пилить его бечевку.
Рана на руке никуда не делась, однако порез был чистым, без рваных краев. Ничего страшного, возможно, даже швы накладывать не придется.
Затем характер игры изменился.
На меня набросились сразу двое, и наши бечевки скрестились. Дело пошло: рывок за рывком, бечевки резали и кромсали друг друга. В одну сторону, в другую… Соперники не собирались перетирать бечевку – нет, они хотели вырвать у меня змея.
Я усмехнулся. Подобная техника – вовсе не новость. Оставалось надеяться, что я правильно рассчитал силу энергии, которая потекла в катушку. Та задрожала, словно пытаясь вырваться на волю. Я сжал ее сильнее. Противники пытались запустить моего змея к горам, и я сопротивлялся ценой своих рук. Ни за что не сдамся!
Отклонившись назад, сильно дернул бечевку
