– Куда «туда»? – спросил Мамонтов. – Разве нам известно, куда конкретно направился Гусев? Эти Чертовы скалы могут тянуться на десятки верст.
– Шестнадцать верст, если быть точным, плюс еще Карадагский шлях, – ответил Торопков. – Нам несказанно повезло, что с нами согласился сотрудничать профессор Смородинов. Он обязуется помочь с арестом Гусева и утверждает, что может с точностью до полверсты указать место, где будет искать клад его приемный сын. Кроме того, он прекрасно знает эти места, не раз проводил там археологические изыскания, знаком с местной спецификой и особенностями ландшафта. К тому же, если эти сокровища действительно существуют и мы обнаружим их, профессор поможет нам в экспертизе подлинности и соответствующей оценке. Да и убийцу, вполне возможно, у него получится урезонить… Даст Бог, и пальбы удастся избежать, – закончил свою аргументацию Торопков.
– Звучит сомнительно, – покачал головой Мамонтов. – Может, лучше просто попросить помощи коллег из Таврической губернии? Оцепят эти скалы да и поймают мерзавца, как только он туда сунется.
– Мне кажется, ваше превосходительство, мы добьемся в этом деле куда больших успехов, если будем действовать осторожно и без излишней огласки и ажитации, – мягко ответил Торопков. – Как объяснил нам профессор Смородинов, район Шайтан-Калаяр весьма скалистый, и подхода, в обычном понимании, к нему нет. Туда надо подниматься со стороны моря в альпинистской обвязке – и только тогда можно выйти на плато в центре этих скалистых кряжей. А если снаряжать специальную полицейскую экспедицию, то такая операция неизбежно привлечет внимание и спугнет убийцу. Я считаю, что в данном случае это совершенно неоправданно. Нужно действовать быстро и неожиданно. Большие полицейские силы нам там совершенно ни к чему. Гусеву оттуда деваться будет некуда.
– Да и кому доверять-то? – как всегда громко брякнул Радевич, которому, кстати говоря, на совещании находиться было совсем необязательно. – Крымским болванам? Знаю я тамошнего полицмейстера – скотина, пьяница и шаромыжник. Нет уж, дудки! Гусев наш, нам его и брать. Я сам поеду!
– Куда это вы собрались ехать, Евгений Александрович? Что это будет за депутация? – со вздохом спросил Торопков.
– Как куда? – нисколько не смутившись, ответил Радевич. – Ловить преступника! Искать сокровища и адскую машину! Я ж тоже книги читаю, легенды знаю, как это «Зеркало» пол-Крыма выжгло!
– Это дело сугубо полицейское, Евгений Александрович, и жандармскому чину, пусть даже и высшему, там делать совершенно нечего.
– Как это нечего?! – Радевич от возбуждения даже вскочил со стула, отчего медали на его груди зашлись малиновым перезвоном. – Дело это не полицейское или там какое, а государственное, понимаете меня? – И шмякнул кулаком по столу, так что стаканы с чаем подпрыгнули. – Тут не до чинов, господа, и не до департаментов, и так далее! Тут честь государства на карту поставлена, простите мне этот каламбур, и так далее!
– Да ладно вам, Евгений Александрович… – улыбнулся Торопков. – Так уж и государственное дело, скажете тоже. Обычная уголовка. Убит хоть человек богатый, но уж никак не политический.
– А его военный завод?! – возопил Радевич. – Это политика! Подорвана мощь империи!
– Все, Евгений, уймись, наконец, – сказал Мамонтов. – Если кто-то из наших людей и поедет, то ты среди них будешь в последнюю очередь.
– Да как ты не понимаешь! Ведь баснословные же сокровища, а я слышал о них немало легенд… Они сейчас как никогда нужны Старокузнецку, да и всей империи… А «Зеркало», «Зеркало», шут его дери, и так далее! Совершенное оружие из древних легенд, которое чуть не уничтожило полмира! Сейчас на пороге войны нашей стране как никогда нужна…
– А ты, Евгений, как никогда нужен при встрече полковника жандармского корпуса из столицы, который будет у нас уже завтра по делу о поджоге зернохранилища!
– А вот это уже не по-товарищески, Сережа! – надул губы Радевич.
– Операция поручается Гавриле Михайловичу и вам, господин Родин. Смородинов поедет с вами в качестве проводника и консультанта. Я дам вам трех… нет, двух агентов… черт, как это все некстати, сейчас у нас каждый человек на вес золота…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Не нужно агентов, ваше превосходительство, – тихо проговорил Родин. – Полагаю, что Смородинов сумеет убедить приемного сына сдаться. Если нет – я уверен, мы с Гаврилой Михайловичем сумеем найти эффективный способ нейтрализовать Гусева и транспортировать его для справедливого суда. В эти байки про сокровища я не верю, про древнее оружие тем более. Нам поставили задачу – найти убийцу русского фабриканта, вот и надо ее выполнить.
– Хорошо, – с некоторым облегчением кивнул Мамонтов. – Постарайтесь управиться за две недели. О ходе расследования телеграфируйте мне лично. Докладывайте незамедлительно о любых изменениях. Дело важное, серьезное… Ну, да не мне вас учить. Поступайте по ситуации. Выезжайте московским шестичасовым. А оттуда курьерским до Симферополя. Билеты, документы с чрезвычайными полномочиями и прочее заберете у Барсукова. Командировочные получите у бухгалтера, я отдам распоряжение прямо сейчас. С Богом, господа, – и Мамонтов встал, давая понять, что совещание закончено.
* * *
Родин сидел на столе и собирал разорванный в клочья листок со стихотворением.
Пожалуйста не бросай меня Я потерялась Я один чертовски Адски пустынно В никуда в низачем В против В зря В отвечай Замечай Снимай Срезай Мои веки Навеки Закрой эту дверь Я зверь Отрежь меня Поверь Узнай Открывай Возьми и дай Дороги… дорожи… Ворожи… Люби Обещай Бери… принимай… давай Звери… двери открой Я твоя В любви Верь Люби
– Родин, это дрянные стихи, – спокойно сказала Лилия. – Не собирай их. Не соединяй. И меня не надо собирать. Мир слишком быстр. И ты слишком быстр. У тебя есть цель. У мира есть цель. У меня – нет. Я – бездарность.
– Что с рукой?
– С какой рукой?
«Она опять под кокаином», – понял Георгий.
– А, с рукой? Я… порезалась.
– Лилия…
– Все хорошо, Родин. Ты – доктор. Поэтому я тебя и притянула, я – болезнь. Ты хотел меня вылечить. Но меня нельзя вылечить. Я неизлечима.
Георгий обнял девушку.
– Лилия… Опять кокаин… Зачем?
– У меня был приступ. Приступ равнодушия к жизни. Но пришел ты и опять меня спас. Мне уже не страшно. Ты уедешь, я знаю. Когда? Завтра? Сейчас?
– Завтра утром. Я должен…
– Да, я все знаю. Я знаю про тебя больше, чем ты сам. Ты должен спасти мир и своего друга Ивана… А еще меня… И Полиньку…
– Я вернусь через неделю. Это очень важное для меня дело, и я должен его закончить… Как только я вернусь, мы сразу с тобой поедем на воды. Тебе надо лечиться, отдыхать, писать стихи и картины… Я верну тебе радость жизни, только немного подожди… Всего недельку!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Конечно, я подожду… Я же ждала всю жизнь, что же мне не подождать всего неделю? – Лилия его поцеловала. – Только у меня одна просьба… Не доверяй никому… особенно профессору… знаю я таких старичков… Предаст… продаст… И Иван тоже… все бывшие друзья, все самые любимые всегда продают… – Взгляд ее затуманился. – И ты предашь… и я…
Она заплакала, горько и безутешно, как тогда, в первый раз у него дома, и у Родина тоже защипало в горле.
