У дяди очень много денег и хороших связей, благодаря которым он неуязвим и считает себя безнаказанным. Этот человек за версту чует мерзких и жадных крыс и дает им сворованные у отца деньги, чтобы те делали то, что он хочет. С полицией все то же самое… — Эдвард потирает лоб. — Да и давайте будем реалистами, мои слова не будут иметь огромного веса, и у меня нет никаких доказательств его вины. Я знаю, что все это правда, но не могу подтвердить это какими-то уликами. А дяде это только на руку, и он делает все, что ему вздумается.
— Неужели он настолько жадный, что готов убить невинных людей?
Глава 46
— Ох, Ракель… — Эдвард тихо вздыхает и резко проводит рукой по своим волосам. — Дядя не только жадный, но еще и циничный, наглый, мерзкий и отвратительный. Не понимаю, как у таких прекрасных людей, как мои дедушка с бабушкой, мог вырастить такой гад, который постоянно хочет мести и не стыдится пользоваться чужими деньгами.
— Но что нам тогда делать? — округлив глаза, разводит руками Ракель. — Неужели мы связаны по рукам и ногам? И ничего не можем сделать?
— Похоже, что да, — задумчиво отвечает Терренс. — Лично я не вижу никакого решения данной ситуации. Доказательств у нас и правда нет, а без них мы не сможем доказать виновность… Хотя делать что-то нужно… Прежде всего ради нашей безопасности. Вчера были звонки, сегодня — нападения, а завтра что? Мучительная смерть?
— Кстати, Эдвард, а на тебя кто-то случайно не нападал? — переводит взгляд на Эдварда Ракель. — Было бы странно, если дядя не совершил бы на тебя ни одного покушения.
— Вообще-то, да… — слегка прикусив губу, неуверенно отвечает Эдвард. — Было такое… Правда, один раз…
— Было? — округляет глаза Терренс. — На тебя тоже нападали?
— Да, и я забыл рассказать о том, как и когда это произошло.
— Ну так говори!
Эдвард молчит пару секунд перед тем, как резко выдыхает и продолжает говорить, немного неуверенно посмотрев на всех:
— Помните, как я пропал на целый месяц и не выходил ни с кем на связь? Тогда я сказал вам, что уехал в другой город из-за того, что мне якобы предложили там хорошую работу.
— Да, — произносят Терренс и Ракель.
— На самом деле это неправда. Никакой работы не было. Я всего лишь приходил в себя после пережитого покушения.
— Но что с тобой произошло? — слегка хмурится Терренс. — Тебя что пытались убить?
— Угадал… — Эдвард выдерживает небольшую паузу. — Примерно месяц назад где-то под вечер я решил прогуляться по городу. Шел по какому-то темному переулку, думал о своем и ни о чем не парился… Но потом…
Эдвард снова замолкает и сильно сжимает руки в кулаки, вспоминая о чем-то, что не приносит ему радости.
— Что? — округляет глаза Ракель. — Что с тобой произошло?
— Э-э-э… — запинается Эдвард и нервно сглатывает. — Лучше я покажу вам кое-что.
Эдвард встает с дивана, поворачивается спиной к Ракель, Наталии и Терренсу и слегка приподнимает край футболки, поверх которой надета джинсовая куртка. После чего все трое видят несколько огромных бледно-красных шрамов, образующих крест и две пары перпендикулярных линий в разных местах нижней части спины. Увидев их, Ракель прикрывает рот рукой, будто околдованная смотря на эти рубцы, Терренс широко распахивает свой потрясенный взгляд и качает головой, а Наталия просто смотрит на это зрелище с грустью во взгляде, внешне казавшись совершенно безразличной.
— О боже мой! — ужасается Ракель. — Что это такое?
— Черт возьми, Эдвард! — с ужасом во взгляде произносит Терренс. — Откуда у тебя эти шрамы?
— Последствие нападения, — спокойно отвечает Эдвард. — Сейчас все объясню поподробнее.
Эдвард опускает край футболки и присаживается на диван напротив Терренса, Ракель и Наталии.
— В тот день на меня напало несколько человек, которые сначала угрожали мне словесно, но потом все вместе повалив меня на землю, — рассказывает Эдвард. — Естественно, я защищался. Хотя бороться с тремя крепкими мужиками одновременно было очень тяжело. Я даже пытался убежать от них, но эти типы смогли догнать меня и позвали еще двоих себе на подмогу. И они начали избивать руками и ногами… Оскорблять… Унижать…
Эдвард нервно сглатывает, довольно часто дыша от волнения и крепко сжимая руки в кулаки.
— А в какой-то момент один из тех гадов достал нож и несколько раз всадил его в те места, на которых вы видели шрамы, — добавляет Эдвард и резко выдыхает. — Все эти раны были очень глубокие. Кровь мгновенно хлынула огромным потоком. А я стремительно начал терять силы и быть не в состоянии бороться с теми мразями. Которые пожелали мне сдохнуть, как того хочет дядя, и свалили. Я остался лежать на земле в крови с мыслью, что мне уже вряд ли что-то поможет.
Услышав рассказ Эдварда о том, что с ним произошло, Ракель с ужасом в ошарашенных, широко распахнутых глазах прикрывает рот обеими руками. Терренс же качает головой и медленно выдыхает, почувствовав, как каждая мышца его тела напрягается. Ну а Наталия в глубине души даже переживает за МакКлайфа-младшего, хотя и не показывает этого, чувствуя, как ее сердце сжимается от одной лишь мысли о том, что человек, которого она все еще любит, мог умереть.
— То есть, именно поэтому ты пропал на целый месяц? — запустив руку в волосы, неуверенно интересуется Терренс.
— Да, — кивает Эдвард. — И как видишь, я все еще живой. Грандиозный план дядюшки грохнуть меня с треском провалился.
— Но где ты был все это время? — недоумевает Ракель. — Почему ты не сказал нам, что был ранен? Нам должны же были позвонить из больницы! Найти наши номера у тебя в телефоне и позвонить кому-то из нас!
— Мне повезло, что кто-то нашел меня, вызвал скорую помощь и объяснил врачам, что произошло. Не знаю, кто именно помог мне, ибо я уже успел отключиться. Очнулся уже в больнице после того, как пробыл несколько дней без сознания. Медсестра сказала, что врачи едва смогли спасти меня и едва ли не вытащили из того света. У меня была огромная кровопотеря, которую восполнили переливанием донорской крови. Но роковой для меня могла стать ошибка одного из врачей… И по вине того же человека эти шрамы уже никогда не пройдут. И будут напоминать о том ужасном дне.
— Ничего себе… — дрожащим голосом произносит Ракель, медленно проводя рукой по своему лицу. — Не могу поверить…
— Значит, мы могли потерять тебя? — ужасается Терренс, понимая, что его бросает в дрожь от одной лишь мысли, что он мог потерять Эдварда. — И даже
