— Наденьте парашюты и не пытайтесь напасть на меня. Обоих уложу в момент.
Самрад заикался, его лицо то краснело, то бледнело.
— Т… т-ты… подонок! Предатель!
— Нет, — сказал Грейсток. — Всего лишь верный подданный короля Иоанна Английского. — Он улыбнулся. — Хотя мне и было обещано, что я стану вторым по рангу человеком на «Рексе», если приведу этот дирижабль к его величеству. Это, разумеется, укрепило мою преданность.
Самрад глянул в кормовой иллюминатор. То, что произошло в гондоле управления, можно было хорошо наблюдать из моторной гондолы.
— Я же выходил отсюда полчаса назад, чтоб проверить работу инженеров, помнишь? Теперь они связаны, а потому помощи вам ждать не приходится, — сказал Грейсток.
Оба мужчины пересекли гондолу, подошли к шкафу, открыли его и стали надевать парашюты.
— Можете надеть парашют и на Ньютона; выбросите его наружу, прежде чем выпрыгнете сами.
— А с инженерами что?
— Им придется рискнуть жизнью.
— Они же погибнут, если тебя собьют! — воскликнул Самрад.
— Что ж, будет жаль, конечно.
Когда оба надели свои ранцы, они оттащили Ньютона на середину гондолы. Грейсток, направив пистолеты на них, попятился к стене, пока они занимались этим. Затем он нажал кнопку, опускавшую правую бортовую панель. Стонавший и наполовину еще не пришедший в себя Ньютон был сброшен через борт гондолы. Самрад успел рвануть строп его парашюта, когда тело Ньютона переваливалось через борт. Минуту спустя прыгнул и ирландец. Харди задержался; одна его нога была уже перекинута через борт.
— Если когда-нибудь встретимся, Грейсток, убью тебя на месте.
— Не убьешь, — отозвался Грейсток. — Давай прыгай, пока я не решил подстраховаться, чтоб такого шанса у тебя никогда не оказалось.
И он повернулся к радиопередатчику.
— Какого черта у вас там стряслось? — ревел голос Клеменса.
— Три человека из моего экипажа тащили жребий, кому покинуть дирижабль, — спокойно произнес Грейсток. — Мы решили, что его следует облегчить. Так лучше; нам нужна вся скорость, которую можно выжать из моторов.
— А какого дьявола вы меня не предупредили? — негодовал Клеменс. — Теперь мне придется спускать шлюпку и выуживать их из воды!
— Я знаю, — буркнул Грейсток себе под нос. Он выглянул в носовую панель. «Минерва» уже оставила «Марка Твена» за собой. Палубы корабля были полны народа, любующегося дирижаблем. Аэроплан — одноместный моноплан с низко посаженными крыльями — был уже поставлен на катапульту, которую развернули так, чтобы ветер дул ей навстречу. Аэростат все еще подтягивали к кораблю.
Грейсток сел перед пультом управления. За несколько минут он спустил дирижабль до высоты 91 метр, или 300 футов, от поверхности воды. Затем сделал разворот и повел машину прямо на корабль.
Огромное белое судно стояло неподвижно, его четыре колеса вращались медленно, лишь компенсируя снос течением, чтобы удержать его на месте. С кормы уже спустили большой катер, который должен был обойти «Марка», чтоб подобрать парашютистов, бултыхавшихся в воде.
Оба берега тоже кишели зрителями, и по меньшей мере сотня суденышек спешила на парусах и на веслах на помощь парашютистам.
Из катапульты вырвался пар, и моноплан взмыл с палубы в воздух. Его серебристый фюзеляж и крылья тускло сверкнули, когда он стал набирать высоту, направляясь к дирижаблю.
Из приемника неслись вопли Клеменса:
— Какого-того-этого-так-тебя-и-растак ты вытворяешь, Джон?!
— Возвращаюсь, чтоб посмотреть, все ли благополучно с моими ребятами, — ответил Грейсток.
— Неслыханный идиотизм! — кричал Клеменс. — Да если твои мозги разбухнут по объему в десять раз, то и тогда они будут болтаться и дребезжать даже в заднице комара! Вот что получается, когда пытаются сделать норковую шапку из свиной гузки! Я ж говорил Фаербрассу, что он не должен и близко подпускать средневековых баронов к дирижаблю!
«Грейсток происходит из самого тупого, самого наглого и самого ненадежного класса, который только можно отыскать!» — сказал я ему. Средневековый аристократ! Легче вообразить себе Иисуса Христа, прыгающего с шестом! Так нет, он уверял, что у тебя огромные возможности и что это будет любопытнейший эксперимент, если тебе удастся адаптироваться к индустриальному обществу!
— Полегче, Зэм! Езли ты разозлишь его, он откажетзя атаковать зудно Иоанна! — загремел голос Джо Миллера.
— Зунь его в звою задницу! — передразнил его Клеменс. — Когда мне понадобится совет от палеонтропа, я его обязательно попрошу.
— Не надо озкорблять других, езли ты зам зходишь з ума, Зэм, — уговаривал Миллер. — Злушай! А не пришло ли твоей милозти в башку, что, может, Грейзток задумал что-то гнузное? Может, он договорилзя з этой задницей королем Иоанном?
Грейсток грязно выругался. Эта волосатая комичная гигантская обезьяна оказалась куда умнее, чем выглядит. Однако Клеменс, пылающий огнем негодования, может проигнорировать слова Джо.
К этому времени дирижабль, наклонив нос под углом десять градусов к горизонту, шел прямо на судно. Его высота над водой была около 31 метра и все время уменьшалась.
Самолет фон Рихтхофена прожужжал всего лишь в 15 метрах. Летчик покачал крыльями, но лицо у него было недоумевающее. Он, конечно, слышал весь разговор по радио.
Грейсток нажал кнопку. Ракета выскользнула из пусковой установки в носовой части передней моторной гондолы. Дирижабль, став легче, тут же немного набрал высоту. Выплевывая пламя из дюз, длинная тонкая трубка свернула к серебристому аэроплану — тепловой локатор в ее носовой части «принюхивался» к выхлопным газам этой машины. Лицо Рихтхофена было неразличимо, но Грейсток отлично представлял выражение ужаса, появившееся на нем. У Лотара было всего шесть секунд, чтобы выбраться из кокпита и схватить парашют. Но если он даже спасется от ракеты, то вряд ли ему повезет — на такой малой высоте парашют все равно не успеет раскрыться.
Нет, Лотар не собирался прыгать. Вместо этого он положил аэроплан на крыло и послал его к воде. И тут же выровнял почти у самой поверхности. Блеснула ракета. И сразу же и снаряд, и аэроплан исчезли в одном огненном шаре.
Но в это время взлетная команда с бешеной скоростью уже тащила второй самолет. Те моряки, что спускали аэростат, отвлеченные от работы ревом сирен и гудков, бесцельно суетились и почему-то перестали подтягивать его к кораблю. Грейсток очень надеялся, что у них не хватит сообразительности, чтоб обрубить стропы. Огромный аэростат будет действовать как якорь, мешая судну маневрировать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
