Сверху доносились выстрелы. Редкие, как будто противники прощупывают друг друга. Как это называл Джон? Разведка огнем. Потом завязалась настоящая перестрелка. Ричард слышал, что палят из автоматического и полуавтоматического оружия.
Он знал, что с одной стороны в этой маленькой войне – Джонс и его моджахеды, но кто с другой? Неужели подоспели копы? И если да, то почему не на вертолетах?
Ричард так глубоко ушел в раздумья, что даже перестал прислушиваться.
Внезапно он увидел, что Юйся изо всех сил машет руками, и почувствовал острый приступ вины: она, видимо, подает ему знаки уже давно, а он не видит. Чтобы привлечь его внимание, ей пришлось выдать свое присутствие.
Лицо Юйси исказилось страхом, в следующий миг она упала ничком и пропала из виду.
Оглушительный выстрел грянул, как показалось, прямо за его плечом; со склона в том месте, где только что стояла Юйся, полетели комья земли и мха.
Ричард слышал, как сработал затвор, выбрасывая отстрелянную гильзу, досылая новый патрон. Потом – шуршание одежды. И следом – на удивление резкий и четкий звук взводимого пистолетного курка.
Почему Джахандар переключился на пистолет?
Потому что увидел, как Юйся жестикулирует, и сообразил, что ниже кто-то прячется. Причем скорее всего – за вывороченным деревом в нескольких ярдах от тропы. От снайперской винтовки на таком расстоянии проку мало.
Ричард сто раз проверял помповик, убеждаясь, что патрон дослан, так что переборол искушение сделать это еще раз, выдав себя звуком, только глянул на предохранитель. Красная точка была видна: оружие готово к бою.
Позиция в выемке между корнями ограничивала обзор и мешала свободно двинуть рукой. Пока Ричард думал, как ее сменить, не подставившись под пули, его взгляд упал на камень размером с бейсбольный мяч – окатыш, который сотни лет назад застрял в корнях дерева и вместе с ними оказался выворочен из земли. Камень был примерно на высоте его колена. Не раздумывая, Ричард применил трюк, знакомый по детству, когда они с Джоном выслеживали друг друга в овраге за фермой. До сих пор он соображал туго – мысли как будто вязли в густом сиропе, – но сейчас просто нагнулся, вытащил камень из корней и бросил ярдов на пять вправо. Бесшумно пролетев по воздуху, камень прошуршал в кустах и с неожиданно громким стуком упал на землю. Джахандар мгновенно выпустил туда пулю, выдав свое местоположение. Он был слишком далеко справа – чтобы по нему выстрелить, требовалось выйти из укрытия. Дольше медлить было опасно. Ричард оттолкнулся от клубка корней и, упершись правой ногой, перенес левую на девяносто градусов, как ножку циркуля, одновременно выводя ствол и мушку на уровень зрачка. Где Джахандар? Наконец Ричард увидел его краем глаза и понял, что крутанулся недостаточно сильно. Левая нога уже почти коснулась земли, и он немного согнул ее в колене, чтобы довершить поворот, однако зацепил носком ботинка за корень. Ступня неудачно вывернулась и продолжала скользить по чему-то неровному, выворачиваясь еще сильнее. Боли пока не было, но Ричард заваливался влево. Он лишь на долю секунды упустил Джахандара из виду и тут же снова глянул вдоль ствола. Боевик исчез – наверное, отпрыгнул назад по тропе. Ричарду хотелось выстрелить наугад, но он помнил, что патрона всего четыре. Разведка огнем не для него.
Инстинкт говорил: сейчас надо упасть, – что, впрочем, происходило само собой: щиколотка была серьезно подвернута, и первые сигналы боли уже поступали от нее в мозг. Ричард убрал левую руку с цевья, развернул дуло вверх и плюхнулся на задницу, еле-еле успев смягчить падение рукой.
Тут он поднял глаза и с расстояния в десять футов увидел Джахандара, целящегося в него через просвет между корнями.
Ричард, еще не оправившись от падения, не успевал развернуть помповик, поэтому просто упал на спину и перекатился вбок. Человек помоложе на более ровном месте тут же вскочил бы и открыл огонь, но Ричард на середине маневра запутался в корнях и теперь оказался в худшем из возможных положений: он должен был стоять на карачках задницей к Джахандару, а помповик валялся в грязи. Это походило на те истории про Вьетнам, которые Джон рассказывал, когда был пьян и плакал. «Пок-пок-пок», – долбил пистолет. Ричард был еще жив. Мозг отмечал что-то странное в пистолетных хлопках, но осмыслить пока не мог. Прошла вечность, прежде чем Ричард сел наконец лицом к врагу и поднял ружье. Он думал, что Джахандар по-прежнему целит в его сторону, а дульное пламя только что не обжигает желтую парку. Однако боевик стоял к нему спиной, пригнувшись так, что головы видно не было. Бил не пистолет Джахандара. Должно быть, стрелял Шеймус, снизу.
Ричард вскочил, прицелился точно в центр тяжести Джахандара и выстрелил. Тут под его весом щиколотка подломилась, и он рухнул на сплетение корней, глазом на обломанный корешок. Руки непроизвольно взметнулись, ружье выпало. Ричард услышал собственный вскрик.
В наступившей тишине очень близко раздались легкие шаги. Ричард глянул единственным зрячим глазом и ничего не увидел, кроме шевеления веток. Ружье, лежавшее у него на коленях, скользнуло вбок как будто само по себе.
Цянь Юйся дернула цевье. Резко. Стреляная гильза вылетела и ударила Ричарда по голове. Юйся дослала патрон и уперла приклад в плечо. Кто-то захлебывающимся голосом крикнул: «Аллах акбар!» – но последний слог утонул в грохоте выстрела.
– Отлично, – произнес голос Шеймуса. – Только в другой раз не стой к нему так близко. Я чуть было тебя не уложил.
– Мечтай дальше, – ответила Цянь Юйся.
* * *
Избавившись от Зулы и Оливии, Соколов почувствовал огромное облегчение. Разумеется, он никогда, даже намеком, не показал бы этим замечательным девушкам, что ему без них проще. Обе они в критических ситуациях хладнокровнее девятисот девяноста девяти женщин из тысячи, лучшие спутницы из возможных. Однако рядом с ними он вынужден отвлекаться на заботы о нуждах слабого пола, отвечать на вопросы, следить, чтобы девушек не убили. В иных обстоятельствах это было бы незначительной платой за такое приятное общество, но сейчас следовало сосредоточиться на другом.
Он видел, что местность здесь в целом афганская. Моджахеды должны чувствовать себя как дома: они инстинктивно понимают, куда двигаться, где прятаться. Соколов, конечно, служил в Афгане, но это было давно, с тех пор ему приходилось действовать исключительно в городской обстановке. Преимущество Джонса.
Моджахедов много, Соколов один. Соколов не знал, до какой степени эти люди способны организоваться и дать бой. Ясно, что родственники Зулы хорошо вооружены и стреляют метко. Однако в подготовке новобранцев учебные стрельбы дело десятое – основное время уходит на тренировку других, куда более существенных навыков. Даже если все они выйдут из бункеров, вооруженные штурмовыми винтовками и дорогущими ножами, вреда от них будет больше, чем пользы. У Соколова нет с ними связи. Они запросто могут его подстрелить, приняв за врага. Возможно, скоро за ним будет охотиться не одна, а две группы вооруженных людей. Преимущество Джонса.
