к простому люду, что к господам.
— Слишком много убийств. Слишком много жестокости. Шаллия милосердна, мы не одобряем ни ваших войн, ни скотобоен — с легким презрением объяснила мне Аззи.
— Но, дерево ты только что засушила без особых сожалений. Ого, уже как выросло!
— Я же говорю, оно отрастет от корня за несколько дней. Мы не отрицаем смерть, это было бы глупо. Все, что родилось, когда-то умрет, так устроен круговорот жизни. Но не надо умножать сумму скорби в этом мире! Если что-то умерло, пусть что-то родится. Если причинил зло, принеси и благо. Мы верим в это, и в грядущее Великое Слияние, когда все живое воссоединится в лоне Матери-Жизни.
Конечно, я задал вопрос про ведьм. Аззи нахмурилась, отвернувшись к костру, склонилась над котлом. Даже со спины было видно, как неприятен ей этот вопрос.
— Те, кого ты называешь «ведьмами» — это еретички нашей веры, — наконец ответила она тихо. — Они получили наши знания, но не приняли наши нравы, нашей дестинации. Свои умения они используют только во благо себе. Эта жадность и приводит их к союзу со злом — Хаосом или Смертью.
И после этого замкнулась в себе, и ничего больше мне не рассказала.
Наконец я прибыл в деревеньку Граббе. Тут, как оказалось, тоже были проблемы с деньгами. Вилланы еще не закончили сев, а уже начинались сенокосы. У поселян просто не было времени съездить в город, чтобы что-то продать, и заплатить налог церкви. В двух других селениях ситуация была точно такой же.
Пришлось везде договариваться на натуральную оплату таким же образом, как и в селении Вайзе. И вскоре мне пришлось сопровождать Аззи по всем четырем деревням. По дороге на Альтхаген я решил напомнить и о себе.
— Я вижу, ты творишь чудеса. Прекрасно лечишь скот любого рода. Насекомые меня тоже не беспокоят. Так как насчет моего зуба? Можешь вылечить?
— Сударь, вы же не теленок, как я вас буду лечить?
— Муу!
Она рассмеялась, задорно и весело.
— Хорошо, давай посмотрю. Открывай рот. Таак…
Она поковыряла веточкой в лунке зуба.
— Он не совсем выбит, скорее сломан. Осколки торчат в десне. Вы, я смотрю, не чистите зубы?
— Хм. А чем их тут чистить?
— Мелом или белой глиной. Еще люди чистят сажей.
— Сажей? Серьезно?
— Да, и выходит очень здорово. Особенно если сжечь сухие лекарственные травы и собрать от них сажу. Только нужно тряпочку для этого.
— Хм, надо попробовать. А что все-таки с выбитым зубом? Соберешь какой-нибудь настой?
— Соберу, соберу. Как тут вам отказать…
— Вообще лечить людей намного выгоднее, чем скот. Мы можем денег на этом заработать — ух! А может ты и сапог мне залечишь?
Посмеявшись снова, Аззи пошла за травами для меня. Вскоре она уже накладывала мне компресс, хмурясь и что-то при этом шепча. Выглядела она озадаченно.
— Что-то не получается?
Она задумалась, внимательно осматривая зуб.
— Не знаю. Надо утром посмотреть, — мрачно сообщила она, задумчиво кусая прядь волос. — Тут скоро будет озеро, давай остановимся у него!
— Откуда ты знаешь?
— Чувствую. Водой пахнет.
Действительно, через полчаса мы увидели широкое озеро с берегами, поросшими камышом. Напоив мулов, мы наломали сухого камыша и сделали лежку на берегу озерка.
В первый раз я оказался с Аззи наедине. Конечно, в голову стали приходить разные интересные мысли.… А ведь у меня уже с год ничего не было. В монастыре особо не разгуляешься по понятным причинам. Шлюхи на постоялых дворах — это просто кошмар, а с «приличными женщинами» в походах не познакомишься. Обычно в селениях, возле которых мы вставали лагерем, все женщины просто исчезали, на улице появлялись только мужчины и старухи. Понятная предосторожность. А она, в общем-то, симпатичная…
Короче, в конце концов, я все-таки заснул.
Удивительно, как быстро можно выспаться на свежем воздухе. Солнце только встало, как я уже открыл глаза. Рядом послышался плеск воды.
Оранжевый диск восходящего солнца едва поднялся над лесом по ту сторону озера. Его серебристая, окаймленная камышом зеркально-гладкая поверхность была бы абсолютно ровной, не будь на нем кругов от обнаженной женщины, входящей в озеро. Азалайса — это, конечно, была она — стоя по пояс в озере, плескала на себя ладонями воду, готовясь нырнуть. Я видел лишь ее силуэт на фоне восходящего солнца, но сердце забилось, как колокол кафедрального собора в Андтаге.
Будто почувствовал мой взгляд, она обернулась.
— Иди, искупайся, Энно! — крикнула она и бросилась в воду, нырнув с головой. Волны от ее тела, не торопясь, дошли до берега и растаяли об него, как мечты о прекрасном и несбыточном чуде.
Действительно, почему бы не искупаться? Тем более если тебя зовут так учтиво и…многообещающе!
Песчаной отмелью обойдя камыши, я зябко погрузился в мутноватую воду равнинного озера. Вода еще не прогрелась, но казалась вполне приемлемой для человека, привыкшего плавать в Балтике.
Аззи энергично плескалась в довольно холодной воде. Удивительно, ведь местные поголовно не умеют плавать. Эта же молотила воду, как полногрудая ундина, не боясь заплывать на глубину.
В конце концов я все же замерз первым, и повернул к берегу.
Выйдя из воды, я начал искать что-нибудь подходящее в качестве полотенца, и не нашел. Была только попона, жесткая, пропахшая мулом, и мой плащ, который не хотелось мочить. Я попытался согнать воду с тела руками, в расчете, что остатки влаги высохнут сами. От этого занятия меня отвлек плеск воды.
Повернувшись, я увидел обнаженную Азалайсу, выходящую из озера. Нисколько не смущаясь, она промокнула капли воды на своей золотистой коже моим плащом, и подошла ко мне. Близко-близко.
И, ясное дело, когда ее прохладное тело прильнуло к моему, от воздержания у меня просто сорвало крышу. Гипотетически возможное вдруг стало неизбежным, а планка морально допустимого упала ниже самого низшего предела. Да что там, я просто, как будто обезумел. Но — было хорошо, да.
По окончании всего, отдышавшись, я взглянул на свою визави. Она лежала и была, как мне показалось, крайне потрясена. Да, я таков!
— Эй, ты в порядке?
Она не ответила, продолжая лежать и как бы вглядываться в себя. При этом выражение лица ее постепенно менялось, будто бы то, что она в себе видела, ей совсем не нравилось. Наконец, она пошевелилась.
— Ты… чужой. Совсем чужой. Будто не человек вовсе, — приподнявшись, и подперев голову рукой, она впилась в меня острым и злым взглядом. — Скорее гоблин или дроу…
Признаюсь, я был немного разочарован. Да нет — здорово разочарован! Только было подумал, что дама потрясена моим искусством,
