день на ногах.
— Ну… раз уж мы отмечаем бракосочетание и приходится общаться, расскажи что-нибудь, — просит Вита, когда остаёмся вдвоём.
— Что именно тебя интересует?
Я достаю сигарету, прикуриваю. Затягиваюсь и внимательно смотрю на Виту. Она тут же смущаться начинает, хотя изо всех сил старается не показывать этого. Нервно кусает нижнюю губу, откидывается на спинку дивана и, будто защищаясь от меня, складывает руки на груди.
— Как ты познакомился с нашим Мироном Юрьевичем?
— Лет десять назад он работал в военном госпитале, а я лежал там после небольшой травмы. Потом не раз попадал к нему. Впрочем, не только я, бойцы мои. Потом он вроде как удачно женился и вместе с отцом супруги открыл частную клинику.
— А, ясно, — кивает Вита. — По работе знакомы. Повезло ему с женой, не то что тебе. Кстати… Римма Львовна говорила, что ты ушёл со службы. Недавно? Не жалеешь?
— Нет и нет.
— Немногословно. Я всегда считала, что твоя работа очень рискованная и опасная. Хорошо, что ты тоже это понял. Предприниматель, но зато живой.
Нам приносят заказ, Вита тянется к бокалу с вином и делает несколько мелких глотков. У меня банальный, простой план — напоить её. Не сильно, в меру. Хочу, чтобы раскрепостилась, смелее стала и меня к себе подпустила.
— М-м, какой вкусный салат! — восхищается Вита и ещё раз запивает его вином. — А ты почему не ешь?
— Не голоден.
— И не пьёшь. Вообще странно.
— Что тут странного? Я за рулём.
Несколько минут смотрю на неё молча, глаз не свожу. Мне нравится её аппетит. Всё в ней нравится. То, как держится, ведёт себя. И даже то, как ёрничает, сопротивляется и отталкивает меня. Мгновенно включается режим охотника.
Людей в клубе становится всё больше и больше, музыка играет громче. Провинциалочка заметно оживляется и двигает плечами в такт песне. Чтобы поговорить, нам приходится подаваться вперёд, наклоняясь друг к другу.
— Выпей, Кирилл! — неожиданно просит Вита. — У нас же праздник, верно?
— Верно.
— Ты мой муж, я твоя жена. Ты должен меня хотя бы немножечко слушаться.
— А ты меня? — усмехаюсь в ответ.
— И я тебя. Иногда. Выпей, прошу. Машину на стоянке оставишь, вызовем такси.
Да и черт с ней, с машиной. Заказываю Вите добавку, себе беру виски. Алкоголь мигом ударяет в голову.
— Так-то лучше, — веселеет Вита. — А то сидишь трезвый, голодный и меня глазами пожираешь. Страшно становится.
— Не бойся. Я не обижу.
Вита головой качает и тянется к вину. Затем вспоминает, что я так и не вернул ей паспорт. Он как раз лежит во внутреннем кармане пиджака. Снимаю пиджак на хрен — жарко становится. Закатываю рукава рубашки, расстёгиваю верхние пуговицы. Документ из кармана достаю.
Жена моя в паспорт не смотрит. Прячет его в сумочку, довольная такая.
— Я на коктейли перейду, — сообщает, опираясь о стол руками и подавшись вперёд. — Раз ты со мной. Раз говоришь, что клуб проверенный. Платишь…
— Пей, не останавливайся. Ты нравишься мне такой.
Не удержавшись, смотрю на вырез её футболки. На тонкую шею, выступающие ключицы и грудь. Вита быстро поправляет одежду и подзывает официанта. Кажется, смена поменялась, потому что, когда провинциалочка просит принести коктейль, он требует предъявить документ.
— Мне двадцать два! — громко возмущается она. — Кирилл, скажи ему!
Официант качает головой, повторяет просьбу.
— Да пожалуйста! — фыркает Вита.
Открывает сумочку, показывает паспорт. Парень кивает и удаляется за заказом. Она же… внутрь наконец-то заглядывает.
Я вижу, как вытягивается её лицо от изумления, как широко раздуваются ноздри. Если Вита начнёт плеваться огнём — ничуть не удивлюсь.
— Это что, чёрт возьми, такое? — спрашивает она, разворачивая ко мне документ.
— Паспорт твой. Новый.
Вообще-то я думал, она только дома заметит, но так даже лучше. Мысленно потираю руки.
— И там почему-то твоя фамилия! Самсонова Вита! Ты… господи… ты… невыносимый! Поэтому три дня тянул, простой предприниматель?
— Я за патриархальные традиции, — киваю в ответ. — Жена должна носить фамилию мужа.
— Да мы разведёмся с тобой скоро!
— Не разведёмся.
Я разговариваю спокойно, она же кричит и возмущается так громко, что на наш столик начинают глазеть люди.
Официант приносит коктейль, Вита всасывает через трубочку как минимум половину. Её трясёт от негодования. Румянец на щеках становится отчётливее, глаза горят. Она поднимается с дивана и направляется на танцпол, не говоря больше ни слова.
Я тоже встаю с места, но не останавливаю её. Подхожу к перилам, упираюсь руками и смотрю на неё сверху. Приглядываю.
Вита становится чётко по центру, танцевать начинает. Двигается красиво, соблазнительно. Виляет бёдрами, обнимает себя руками. Покачивается и глаза прикрывает, будто вокруг никого не существует — только она одна. Жена моя.
Впиваюсь пальцами в перила и жадно слежу за каждым её движением. Красивая, зараза. Такая, что хочется в охапку схватить и домой увезти. Оттрахать во всех позах и не отпускать никуда и никогда.
Только телефонный звонок отвлекает. Я смотрю на экран, до хруста сжимаю челюсти. Твою мать, Тамила. Чувствую себя последним уродом в тот момент, когда сбиваю вызов.
Мы познакомились случайно. Она секретарём работает в фирме, с которой мы сотрудничаем. Обменялись номерами телефонов, сходили на пару свиданий. Потом переспали. После бомбёжек, пыток и больницы мне хотелось тихой гавани. Чтобы не переживать, где она, с кем, не случилось ли чего.
Тамила идеально подходила. Милая, спокойная, уступчивая, хозяйственная. Взвешенные и взрослые поступки. Её просить не нужно было — подстраивалась, прогибалась. Любое замечание впитывала как губка, тут же исправлялась. Артём, давний мой товарищ, после знакомства с Тамилой сказал, что на таких женятся, с такими детей рожают. Похоже, это я какой-то не такой. Вместо того чтобы к Тамиле поехать, смотрю на пьяненькую танцующую Виту и чувствую, как меня крепкими канатами к ней тянет. К девушке, что два года назад всю душу из меня высосала.
«Кир, я хотела тебе документы от Павлова передать» —
