вдох. Я приближаюсь к её лицу и с удовольствием целую. Глубоко, ненасытно — до дна испить хочу. Словно два года изнывал от жажды, а теперь вдруг нашёл целебный источник. Она отвечает на поцелуй так же рьяно, но потом отворачивается. Вот бы в голову к ней залезть и понять, в чём же всё-таки дело.
— Ничего не будет, Кирилл, — произносит Вита, позволяя расстегнуть бюстгальтер. — Ни-че-го.
— Не будет, я же обещал. Просто тебя потрогаю.
— Просто потрогаешь? — то ли спрашивает она, то ли утверждает.
Я согласно киваю, обнажая небольшую аккуратную грудь. Наклоняюсь и облизываю языком затвердевший сосок. Один, следом другой. Светлая кожа Виты мгновенно мурашками покрывается. Член болезненно ноет от желания войти в неё и бесконечно двигаться.
Вита запускает пальцы в мои волосы и пытается свести ноги вместе. Я не позволяю, потому что стою между ними. Веду рукой по внутренней стороне бедра, она стонет тихо и глухо, жалобно даже.
Не знаю, что остановить меня сможет — настолько хочу быть в ней. Прямо сейчас, находясь в этой пошлой, безвкусно обставленной комнате для уединения. Потом будет ещё. Нежнее, романтичнее, как захочет. Я домой её не довезу, клянусь. Либо здесь, либо в машине. Выбор невелик.
Сдвигаю в сторону тонкую полоску белья и касаюсь промежности. Вита мокрая, горячая. Возбуждённая до чёртиков. Почему ломается? Почему? Из-за парня своего?
Погружаю в неё два пальца, получаю в ответ громкий стон и слабое «нет». Противоречивая девчонка. Спорить пытается, хотя в моих руках мягкая и податливая, словно пластилин. Быстро кончает. Достаточно нескольких движений. Плавных, неторопливых. Поцеловать в шею, надавить на клитор. И Вита взрывается. Ярко, сильно. Содрогается в моих руках всем телом, выкрикивает имя. Кирилл, Кирюша. От последнего совсем плавлюсь. Никто с такой особенной тягучей интонацией его не произносит.
Убираю пальцы, бёдра её сжимаю. Вдавливаюсь эрекцией, чтобы почувствовала, как сильно хочу. Кажется, мне хватит меньше минуты. Я уже получаю эстетический оргазм от того, как часто вздымается её грудь, как сильно она возбуждена и как вкусно пахнет.
— Просто разреши.
Вита головой мотает и с тумбы спрыгивает. Одёргивает юбку, неловко мнётся и… на пол опускается. На колени. Я удивлённо смотрю, как она ширинку мою расстёгивает, достаёт каменный член. Как водит по нему ладонью. Упираюсь руками в стену, ноги шире расставляю. Смотрю на неё сверху и… не верю.
Спустя мгновение Вита губами меня касается. Смачивает слюной головку, отстраняется и вновь водит ладонью. Вверх и вниз. Быстрее, медленнее. Никак темп подобрать не может. Меня трясти начинает. Эмоции необъяснимые, запредельные. Вита взгляд поднимает, ища моего одобрения.
Ты моя жена, это нормально. Правда.
Она понимает без слов, обводит влажным языком губы и начинает ласкать меня ртом. Медленно, осторожно, опасаясь. Берёт не на полную глубину, как может. Неумело. Я не настаиваю, синхронно двигаю бёдрами. В ушах шумит, пол под ногами покачивается. Зажмуриваюсь от кайфа.
Спустя десять минут мы едем на заднем сиденье такси. Оделись, расплатились по счёту. Вита настояла на том, что ей домой пора. Ждут.
— Как ты? — спрашиваю я, откинувшись на сиденье.
Кажется, до сих пор отходняки ловлю.
Вита в угол забивается, от меня подальше, и напряжённо сопит.
— Чувствую себя грязной.
— Душ примешь, и пройдет.
— Ты не понимаешь, о чём я.
— Всё я понимаю. Выйдем на улицу, потом поговорим.
Она хмыкает и задумчиво смотрит в окно.
Я предупредил перед тем, как кончить. Пытался за локоть её поднять, но Вита упрямилась. Испачкал ей грудь и шею. На губы попало тоже. Хорошо, что в тумбе нашлась нераспечатанная упаковка салфеток.
К дому Виты мы за двадцать минут приезжаем, полноценно разговаривать мешает водитель. Выходим на улицу, неловко молчим. В сумочке Виты десятый раз звонит телефон. Он давит на нервы. Причём очень сильно.
— Может, ответишь? — спрашиваю, прищурившись.
— Потом.
— Давай я с ним поговорю.
— Ни в коем случае! — Вита отшатывается, назад отступает. Боится.
— Тебе всё равно нужно с ним расстаться. Я ускорю этот процесс.
— А если я не хочу?
— Что значит «не хочу»?
Внутри всё кипеть начинает, бурлить. От мысли, что она будет с мальчиком своим, грудную клетку будто бетонной плитой расплющивает.
Закурив, глубоко затягиваюсь. Наблюдаю, как Вита ищет ключи, роняет их на асфальт, поднимает. К подъезду пятится.
— Приказывать будешь своим подчинённым, — продолжает провинциалочка. — С твоим появлением в моей жизни не изменится ровным счётом ничего. Как бы ты ни настаивал.
— Я всё сказал, Вита. Ты его бросишь. Иначе это сделаю я. Вместо тебя.
— Два года назад ты заявил, что нам не по пути! Я пошла своей дорогой, ты — своей. Наш брак — это временно, честное слово. Пусть только опека Майю вернёт! Я в квартире ремонт сделаю, деньги на чёрный день есть! Подкоплю немного и кровать куплю, стол. Место выделю! В августе на море с Серёжей поеду! И будет у меня всё хорошо.
— Ты полчаса назад со мной в приватной комнате была. Кончала, в рот брала. А теперь на море собираешься?
Вита делает глубокий вдох, кривит лицо, будто ей неприятно меня видеть.
— Сволочь ты, Самсонов! Я ведь тебя просто пожалела…
Глава 16
Вита
— Вставай, Вита, хватит дрыхнуть, — доносится до меня будто сквозь пелену голос бабушки. — Как у нас говорят…
— Да-да, помню. Кто рано встаёт, тому бог подаёт.
— Вот именно. Шесть утра на часах.
— И я могла поспать ещё как минимум тридцать минут!
Отрываю голову от подушки, на ватных ногах бреду в ванную комнату. Отвечаю раздражённо, даже слишком. Бабуля этого не заслуживает. Она вообще не виновата, что у меня настроение паскудное. Только я одна.
Закрываюсь на щеколду и умываю лицо, пытаясь в себя прийти.
Всю прошлую ночь я почти не спала — от силы часа на два вздремнула, но уже под утро. Слишком много мыслей крутилось
