Все равно. Это не нравилось Максиму.
– Мы видеться… скоро, – прощаясь, пробормотал Ричард, держа открытой дверцу автомобиля, и неловко улыбнулся.
– Да, Ричард, конечно, – кивнула Арина и тоже улыбнулась ему.
– Ну да, ну да, увидитесь, – хмуро буркнул Максим. Ему все это не нравилось – и то, как Ричард смотрел на Арину, и его истинно английская вежливость, и его прекрасное воспитание, благодаря которому не было произнесено ни одного неверного слова. Ричард уходил, отступал в тень, ибо так надо, ибо так хочет его обожаемая Айрин.
Это моя обожаемая Айрин, думал Максим. Ричард наверняка считает, что без меня ей было бы лучше. И он прав, будь он неладен.
– Будь осторожен и не рискуй собой, обещаешь? – напутствовала его Арина слишком серьезно и многозначительно, и Ричард удивленно кивнул.
– Привет Клариссе, – едко бросил Максим, не смог удержаться. Арина вспыхнула и отвернулась. Да-да, моя дорогая, помнишь Клариссу, девушку, запихнувшую тебя в «голое» платье? Ты летишь к ней. Эти аристократы только кажутся такими правильными. О, они тоже могут быть двуличными и жестокими, эти люди с безупречными манерами.
К сожалению, Ричард не такой.
Максим почти физически страдал, отпуская Арину к нему в Лондон. Но это же не значит, что она может взять и передумать. Взять и никуда не улететь, остаться в Москве!
– Это невозможно! – сжимал кулаки Максим.
– Почему? Почему? Я не оставлю тебя одного. Я останусь с тобой! Твой отец больше не угрожает мне, ты сам сказал. Может быть, все обойдется.
– Ему нельзя верить! – рыкнул сквозь зубы Максим, игнорируя беспокойные взгляды Крыловых-старших. Отец сделал попытку выйти из автомобиля, но Максим довольно грубо велел ему не высовываться. Да, он не Ричард. Не этот долбаный чертов Ричард!!! К дьяволу деликатное обхождение!
– Я не улечу! Ты просто хочешь избавиться от меня, бросить меня, я надоела тебе, и ты не хочешь больше быть со мной! – Арина знала, куда бить, и била наотмашь. Максим подлетел к ней вплотную, взял в ладони ее лицо, посмотрел в глаза.
– Так бы и поколотил тебя! Знай и всегда помни: я люблю тебя, как никого никогда не любил. Ты моя единственная, невозможная и прекрасная… Синеглазая моя пугливая птица… Как же ты не поймешь – я не могу даже представить себе, что ты останешься здесь. А это страшно – жить в боязни, что можешь потерять того, кого любишь.
Любовь – это боль.
Почему ты не летишь в теплые края? Ты не должна оставаться здесь, под тяжелым серым московским небом, ты не должна оставаться со мной.
– Максим! Максим, мне больно!
– Что? – Ах ты леший, да он чуть было не придушил ее, свою птицу! Аринина голова была намертво прижата к его груди.
– Я не уеду, – выдохнула она, вырываясь. – Хочешь побить меня – бей. Я остаюсь. Мы улетим вместе.
– Что ты делаешь со мной. – Он отпустил ее и растерянно посмотрел в ее бездонные глаза, полные слез. Ах, как часто они были такими! Больше всего на свете Максим хотел, чтобы весь мир исчез, провалился в преисподнюю, и остались только они вдвоем, Арина и он. Он и его Айрин.
Наконец к ним подошел Аркадий.
Никто никуда не летит, сказал Максим, разводя руками. Кроме Ричарда, сегодня никто не покинет Москву, хотя и паспорта готовы, и билеты купить можно за одну минуту. Но разве Арине объяснишь что-то?!
– Хорошо, – мягко ответил Аркадий. – Тогда нам нужно подумать, где ночевать.
– Вы не против? – изумленно повернулась к нему Арина.
– Что изменится, если я окажусь против? – пожал он плечами. – Мы не можем тратить время на ссоры. Вам страшно, я понимаю.
– Мне страшно за него, – уточнила Арина, ткнув указательным пальцем в Максима.
– Он – мой отец, – сжал зубы Максим. – И я знаю, как вести себя с ним. Он не причинит мне вреда.
– Однажды он чуть не убил тебя.
– Мы не знаем наверняка, что это был он, – устало ответил Максим. Аркадий предпочел промолчать, но выражение лица было у него недовольное. Не место и не время погружаться в данную тему. Впрочем, в одном Арина права – и Аркадий не преминул указать на это Максиму: Коршунов действительно сменил гнев на милость в отношении девушки своего сына.
Ощутимый скачок для нескольких дней.
Вот только не вредно бы было узнать, в связи с чем перемены! Надо вести себя просто, свободно, чтобы не вызывать подозрений – будто все идет своим чередом, по-старому. Сходить на обед с отцом. Выиграть время и получить информацию.
Арина отвернулась и прикусила губу. Аркадий положил ладонь ей на плечо.
– Это будет ресторан в центре города. И это будет день. Ничего не случится.
– Вы правда так считаете? – спросила Арина, и во взгляде ее мелькнула тревога. – Екатерина Воронкова пропала вот так же, среди бела дня…
– Не стоит об этом думать. Мы все сейчас устали и нервничаем. Нам всем нужно отдохнуть.
– Мы что, поедем в квартиру? – Арина вздрогнула, вспомнив, как убегала из дома на набережной в последний раз. Ей совсем не хотелось возвращаться туда. У Коршунова имелись ключи от этой квартиры. Он вполне мог уже побывать там.
Более того, он мог ждать их там. Или кто-то другой, присланный вместо Аркадия. Нет-нет, они туда не поедут…
Спустя почти час их машина припарковалась на подземной парковке Maximus Grand отеля. Максим выключил двигатель и отдал ключи Аркадию. Крыловы молча смотрели по сторонам, пока они поднимались на лифте до холла, где их встречала девушка-менеджер. Максим отдал короткие распоряжения, кого и куда поселить – родителей разместили в левом крыле, в семейном номере.
– Там вам будет просторнее, – заботливо пояснил Максим. – Обычные номера у нас меньше, но раз невозможно сказать, сколько нам придется ждать, пока Арина решится…
– …пока мы вместе не решим улетать, – скорректировала Арина, заслужив острый как бритва взгляд Максима.
– В общем, в семейном номере вам будет комфортнее. Оттуда, правда, нет вида на Москву-реку, но зато вид на старую Москву должен вам нравиться. Завтрак подают с шести утра. – Максим, радушный хозяин, уверенно вел их по коридорам, неся в руках два тюка с багажом. Чемоданов у Крыловых испокон не водилось, так как они никуда не ездили.
Мать шла за Максимом, растерянно оглядываясь на развешанные по стенам странные картины – не картины, так, мазня какая-то, ярким поналяпано. Совсем разучились рисовать. Маленькие кресла, обтянутые светлой кожей, светильники в форме подсвечников, ковры на полу такие дорогие, что страшно по ним и ходить-то в обуви.
