Он говорил будто бы и дружелюбно, но казалось, уста герцога Кларенса сочатся ядом.
— Где ты станешь на этот раз, Дикон? — поинтересовался король.
Ричард тряхнул головой, стараясь избавиться от неуместных сейчас мыслей и чувств:
— Я возьму на себя авангард на левом фланге, если вы не возражаете, Ваше Величество.
Возражений конечно же не нашлось.
— Мне весьма приглянулась эта небольшая рощица слева от расположения войск, — хитро улыбнулся Дик.
— В таком случае, — прозвучал холодно-спокойный голос лорда Гастингса. — Я возьму на себя правый фланг.
Король согласно склонил голову:
— Да будет так.
— Нынче вам идти в бой, а мне дожидаться в засаде, Уильям, — заметил Ричард, выходя из шатра вместе с лордом. После Барнета они начали обращаться друг к другу по именам. Иной раз пролитая кровь роднит сильнее выпитого вина.
— Вы, несомненно, удивите нас и на этот раз, Ричард?
— Прежде всего я надеюсь удивить ланкастерцев, — Дик весело рассмеялся.
— Вам восемнадцать, и вы не мните развлечения лучше ратного, — вздохнул лорд Гастингс.
— Вы ошибаетесь, — Дик мгновенно посерьёзнел. — Я терял слишком многих, чтобы развлекаться подобным образом. Но война много честнее и чище дворцовых интриг, несмотря на грязь, кровь и смерть. В битве всегда ясно, кто враги, а кто друзья.
— Но предательства и измены на войне нередки, Ричард.
— Несомненно, — Глостер вскинул голову и заговорил убеждённо, как никогда. — Но в таком случае остаются личная доблесть, честь, верность и возможность отдать жизнь за то, во что веришь.
Глава 8
— Френсис! — Дик осадил Серри и спрыгнул на землю ещё до того, как жеребец остановился.
Ловелл вышел из шатра и буквально поймал друга за плечи.
— Ты останешься здесь, — Ричард оглянулся, словно впервые рассматривая виднеющееся вдали поле боя. — Когда Сомерсет двинется на вас... а он двинется обязательно, ведь именно он воюет на правом фланге Ланкастеров. Ваша задача — окружить его, захватить и удерживать как можно дольше!
— А... — виконт открыл рот, но сказать не успел.
— Людей должно хватить, — перебил его Дик. — Мы немного превосходим его числом.
— А ты? — наконец сформулировал Ловелл.
Ричард обернулся к нему и улыбнулся озорно и лукаво:
— А я... Мне очень нравится эта рощица слева. Вуденд-Хилл парк, не так ли? Она небольшая и красивая.
Френсис кивнул. Роща, действительно, была неплоха. Ровные, в меру раскидистые деревья, словно подстриженные умелым садовником. Уже полностью зеленеющие. Листва, однако, сохранила тот девственный яркий и нежный цвет, присущий по весне только проклюнувшимся почкам.
— Так вот, — продолжил Дик, позволяя соратнику насладиться зрелищем. — Я возьму двести всадников и скроюсь в ней. Твоя главная задача — не позволить Сомерсету занять своё место в строю. Но, если он станет прорываться к рощице, выпусти его, лорд Ловелл, — он ткнул Френсиса кулаком в плечо и рассмеялся: — Всегда обожал засадную охоту!
Ричард источал азарт предвкушения схватки и заражал своей лёгкостью и весельем. Не улыбнуться в ответ Ловелл просто не мог. Несомненно, Глостер во время атаки будет в первой линии. Но скользкий червячок страха, притаившийся под сердцем Френсиса, не шевелился более. Звезда молодого герцога только всходила. Она обязательно достигнет вершины!
— А здорово будет оставить Ланкастеров без командующего! — выкрикнул Ричард, вновь взлетая в седло гнедого Серри.
Огромный жеребец, выделяющийся силой и статью на фоне иных боевых коней, зазмеил шею и громоподобно заржал. Вторя ему, раздался крик сигнальной трубы и несколько команд.
— Герцог в седле! — выкрикнул Рэтклифф. — По коням!
Гнедой попытался вскинуться на дыбы, но натянувшая повод рука его остановила. Ричард обращался с конём, которого многие начали называть не иначе как зверем, с лёгкостью, доступной не многим лучшим наездникам. Дик держал повод левой рукой, даже когда правая оставалась свободной. Это порождало нелепые слухи, в которых сам герцог не видел ничего дурного. Ловелл не раз слышал россказни о том, что Серри — дьявол во плоти.
— Постарайся выйти из схватки невредимым, Френсис!
— И ты, Дикон!
— Живи! — Глостер сжал коленями бока жеребца, и тот, издав ещё одно громоподобное ржание, прыгнул в галоп. Всадникам осталось незамедлительно срываться с места и догонять своего предводителя. Вот только кто же сумеет догнать ветер?
* * * — Её Величество добрались благополучно? — лорд Уэнлок играл поводом вороного красавца. Конь, судя по виду, хотел бы сорваться в скачку. Вот только незачем. Пока.
Герцог Сомерсет слегка склонил голову:
— Вполне. Она станет ожидать нас в Гупс-Хилл Мэнор, и, надеюсь, мы сможем порадовать её хорошими новостями.
Уэнлок кивнул.
— Мы пройдём там, рядом с Вуденд-Хилл парком и ударим в левый фланг Йорков. Блокируем его, — Бофор нахмурился. — И станем удерживать сколь возможно. В этот момент наши основные силы атакуют Эдуарда.
День казался ему слишком ярким, к тому же где-то в затылке звенело на грани чувствительности. Боль наверняка только и ждала подходящего момента, чтобы впиться в голову, не следовало вчера пить.
Воспоминания о вечере и вине потянули за собой другие — о ночи. И уже из-за них на губах герцога Сомерсета расцвела блаженная улыбка. Маргарита Анжуйская, королева Англии и жена Генриха VI. Она недоступна для него, но думать об этом не хотелось совершенно. К тому же и у королев есть тайны и маленькие слабости. И пока сокровенной прихотью Её Величества является Бофор, он сделает всё возможное, лишь бы Ланкастеры сидели на троне.
— Правый фланг Йорка держит младший брат Эдуарда. Стяг с белым вепрем хорошо виден с наших позиций, — то ли доложил, то ли предупредил лорд Уэнлок.
— Именно потому вы и придёте к нам на выручку в случае необходимости.
Грянул первый залп. Битва традиционно началась с перестрелки артиллерии. Затем в бой вступили лучники. Но ожидать окончания этой дуэли Сомерсет не стал. По его знаку запела труба, правый фланг выступил.
Следовало спешить. В конных битвах основную роль играла скорость. И преимуществом часто владел именно тот, кто атаковал первым. Это качественно отличало битвы на поле брани, например, от осады замка. Для благополучного захвата цитадели требовался перевес один к десяти.
Сомерсет пришпорил коня, увлекая за собой свой фланг. Взяв хороший разбег, они обходили войска Глостера, намереваясь ударить ему в тыл. Бофор уже слышал крики труб и представлял захваченных врасплох врагов. Конечно, всадники развернутся очень быстро. Но недостаточно. Первая же атака сметёт передовую линию, и младший Йорк растеряет своё преимущество. Многие из его воинов будут убиты, возможно, умрёт и он сам.
Впрочем, насчёт молодого герцога у Сомерсета имелись планы несколько иного характера. Бофор не считал себя жестоким человеком, но хотел бы заиметь Глостера в полное своё распоряжение — для пыток и всякого рода изуверств. Слишком уж много тот доставил проблем. Очень уж хотелось сломать этого наглеца.
Возможно, он даже преподнесёт мальчишку в дар своей королеве. Маргарита высоко оценит как сам этот жест, так и возможность лично поизмываться над врагом.
— Белый вепрь! — этот крик немедля оторвал Бофора от мыслей.
Оказалось, на пути его левого крыла попался небольшой отряд йоркистов. Их следовало смести. А главное, не дать уйти и предупредить Глостера!
Бофор потянулся к мечу: «Это не займёт много времени... не должно занять».
Однако его люди увязали в йоркистах, словно неосторожный путник — в трясине. Врагов с каждым мгновением становилось всё больше, но откуда те брались, герцог не мог понять. Теперь не только несколько его воинов — отбивался весь фланг. Люди Глостера напирали со всех сторон и очень быстро взяли их сначала в клещи, а потом и в кольцо.
Сомерсет озирался по сторонам, попеременно действуя мечом и щитом, уклоняясь и прижимаясь к конской гриве. Он взмок и почти задыхался. Искал хоть малейшую лазейку, но враги, казалось, были всюду. Прорваться через их строй не представлялось возможным.
Бофор оттолкнул щитом зарвавшегося йоркиста, ткнул мечом и сумел выбить противника из седла. Однако место того тотчас занял другой рыцарь: крупнее и более яростный.
Силы медленно покидали ланкастерских воинов, тогда как у йоркистов они, казалось, удваивались. Следовало пробиваться, иначе он сам ляжет на этом поле и погубит свой фланг. Положение становилось хуже ещё и оттого, что враги наступали, а ланкастерцы пятились. Толчея мешала отбивать удары. Кони ржали и вскидывались, сталкиваясь крупами. Сосед справа внезапно вскинул руку к горлу и повалился на землю, хотя его никто не ранил, — Бофор видел это очень отчётливо.
