Осиротевший жеребец тонко и нервно заржал. Засучил копытами, а наступив на хозяина, окончательно взбесился. Несколько раз он намеревался вскинуться на дыбы или сделать лансаду, но места не хватало. Наконец рванулся куда-то в сторону и вперёд, проскользнул меж двух рослых воинов и оказался на свободе.
Герцог поторопился за ним, спеша, пока не исчезла прореха в рядах йоркистов. Вслед ему увязалось несколько всадников, а затем потянулись и остальные — те, кто ещё мог держаться в седле. Вместе они смогли пробиться.
— Не ввязываться! — кричал Сомерсет. — За мной!
Он пришпорил коня, и тот припустил к видневшейся впереди роще что было сил. Бофор мог поклясться: никогда в жизни он не видел ничего лучше этих деревьев, этого высокого неба и солнца, лепившего вовсю. Уже через несколько мгновений его застиг недовольный вой трубы и голос одного из воинов.
— Они отступили! — проговорил тот, не веря неожиданной удаче.
Герцог не верил тоже, но старался не выдавать сомнений. Их едва не перебили. Не иначе мальчишка Йорк заманил их в тщательно спланированную ловушку. Но они вырвались — это главное.
Оставалось неясным, почему йоркисты выпустили их столь легко. Отчего в рядах загонщиков не оказалось самого Глостера. И где, дьявол его разорви, Уэнлок?! Вот кому Сомерсет собственноручно раскроит череп по возвращении! Впрочем, прежде всего следует вернуться в строй. И разобраться в диспозиции, побери её черти...
Бофор не поверил собственным ушам, когда второй раз за сегодня услышал:
— Белый вепрь!
В голосе всадника, прокричавшего предупреждение, сквозил почти суеверный ужас.
— Глостер!
Младший Йорк не мог перенестись по воздуху в Вуденд-Хилл парк. И Сомерсет не поверил собственным глазам, когда увидел, как из рощи сыплются всадники и мчатся во весь опор на потрёпанный отряд.
— Loyalty me lie!
Это стало последней каплей. Герцог натянул повод. Измученный жеребец всхлипнул, словно ребёнок, но послушно развернулся и припустил обратно. От рощи и собственной армии. Бофор хранил верность Ланкастерам и своей королеве, но погибать он не хотел. Да и не имела бы смысла его смерть.
* * *Сомерсет во главе нескольких всадников мчался в сторону Тьюксбери и не помышлял более ни о каком сражении. Утомлённые кони еле переставляли ноги. Время от времени герцог оглядывался и стискивал зубы от переполняющей его злости.
Под слепящими солнечными лучами жеребец Глостера казался золотым, огнём горели доспехи. Младший Йорк сильно оторвался от своего отряда, и Бофор даже понадеялся вступить с ним в схватку. Пока подоспеют оставшиеся йоркисты, они сумеют убить мальчишку.
— Проклятие, — простонал Сомерсет, когда увидел, как враг отворачивает в сторону.
Дик натянул повод и слегка расслабил ногу. Серри мгновенно среагировал: сбавил темп и плавно повернул, уходя с пути преследующего отряда. Тот проводит ланкастерского предводителя прямиком до Тьюксбери, а скорее всего, до аббатства. Пусть Эдуард сам распоряжается о выдаче преступника и думает, как быть с ним дальше.
Ричард спешил на поле боя и не заметил, как от отряда йоркистов отделился ещё один рыцарь.
Разгром и бегство войск Бофора деморализовали оставшуюся часть ланкастерской армии. В этот момент Эдуард и Кларенс атаковали центр их рядов. Неожиданно к ним примкнул и их младший брат, Ричард, врубившийся в войска Уэнлока и принца Уэльского слева.
Дик действовал наверняка. Он прорывался через ланкастерцев, ища одного-единственного человека — принца Уэльского, мужа Анны. Герцог намеревался устроить поединок во имя своей дамы сердца, и если не победить, то погибнуть в бою. Увы, его намерению не суждено было осуществиться. В тот момент, когда Глостер рассмотрел стяг с красной розой и, казалось, увидел своего врага, того заслонил Уэнлок. В руках лорд держал меч, уже занесённый для удара. Контратаковать Ричард не успел. Он лишь отклонился в сторону и резко натянул повод. Лезвие чиркнуло по доспеху.
Дик замахнулся и обрушил свой боевой топор на щит ланкастерца. Лезвие вошло в крашеное дерево, едва не перерубив его надвое. Посыпались щепы. Дик потянул оружие обратно и не смог вытащить. Топор застрял в щите намертво.
Уэнлок вновь замахнулся. Сопернику, оказавшемуся в столь незавидном положении, он явно не собирался помогать. Наоборот, теперь у лорда появилось время для неспешного и выверенного удара, встать после которого уже не удастся.
— Я вижу, вы растеряли где-то благородство, — заметил Дик. Голос, вопреки его опасениям, не дрогнул, в нём даже появилась ирония.
— Моли о пощаде, мальчишка! — взревел в ответ Уэнлок. — И, возможно... — ланкастерец перевёл дух, — я отрублю тебе руку, но оставлю голову!
— Зачем?! — Дик звонко расхохотался.
— Чтобы всю оставшуюся жизнь ты меня... ненавидел! — с этими словами Уэнлок опустил свой меч.
Дик, сколь было сил, рванул на себя топор. Мышцы натянулись. Стрельнуло болью, но герцог практически не обратил на неё внимания. Он резко подался в сторону. Щита у Глостера уже не было, и ему пришлось выставить левую руку. Уж лучше пожертвовать ею.
Рука отнялась, но особой боли он не почувствовал. Словно по плечу ударили палкой, и то не со всей силы. Дик сморгнул пелену, внезапно возникшую перед глазами, и наткнулся взглядом на замершего Уэнлока. Лорд пребывал в растерянности и неверии. Молча и очень медленно он выпустил оружие из ослабевших пальцев и завалился набок.
Ричард проводил соперника недоумённым взглядом и лишь потом увидел капли крови, скатывающиеся с лезвия своего топора. Оружие, вырванное из щита неимоверным усилием, по инерции описало полукруг и врубилось в бок ланкастерца. Настолько сильно, что пробило доспех и достигло плоти. Потому и удар Уэнлока не получился. Боль в руке увеличивалась с каждым вздохом. Однако она не шла ни в какое сравнение с той, какую бы ощутил Глостер, попади под удар, нанесённый со всей силы.
Дик несколько раз глубоко вздохнул, восстанавливая сбившееся дыхание, и покачнулся. Кто-то ощутимо толкнул его в спину и тем самым спас жизнь. Рэтклифф обрушил меч на плечо последнего ланкастерца.
— Мой герцог... — говорить ничего более он не стал, просто подставил плечо, позволяя Дику облокотиться, переживая приступ дурноты. Пока Глостер бился с Уэнлоком, войска сместились. Ричард оказался среди своих.
— Благодарю.
Верный Рэтклифф отстранился и пристроился на полкорпуса позади. Своего друга он вознамерился прикрывать и дальше. И Дик не нашёл бы в себе сил отослать тёзку обратно в Тьюксбери. Он сжал коленями бока Серри и вновь направил его в гущу боя. Принца Уэльского следовало отыскать.
Глава 9
— Послушай, Дикон, победить всех врагов невозможно, — Эдуард улыбался. Он стоял на холме и провожал остатки ланкастерских сил почти миролюбивым взглядом. — Твой фланг и так обеспечил нам победу, разгромив герцога Сомерсета и деморализовав тем самым осиротевшие без командования войска Анжуйской.
Ланкастерцы форсировали речушку, куда оттеснили их войска Йорка. Расталкивая и тесня друг друга на переправе, они предпочитали утонуть, нежели быть атакованными.
— А потом, — вклинился в разговор Джордж, — я оказал тебе услугу.
— Услугу?! — Дик вскрикнул так, словно его ранили снова. Когда некоторое время назад лекарь занимался его плечом, молодой герцог не позволил себе даже стона, только слегка морщился от боли.
— Конечно, — Кларенс недоумевал. — Кто освободил твою Анну от муженька? Вперёд, Дикон! Дорога открыта, и молодая вдовушка непременно раскроет тебе свои объятия...
— Да как ты смеешь?! — Дик схватился за рукоять меча так, что побелели костяшки пальцев.
— А ей больше ничего не остаётся, как оказать благосклонность, — заверил Джордж. — Отец погиб, муж тоже. Да и положение дочери и жены изменников...
Ричард прикрыл глаза и отрывисто произнёс ледяным тоном:
— Джордж герцог Кларенс, ваши слова бросают тень на честь моей дамы, Анны Невилл, и если...
— Дикон! — осадил его старший брат. — Прекрати сейчас же! Мне только смертоубийства не хватало среди родных братьев.
— Эдуард!
— Ричард!
Дик потупился. Он не смел перечить королю.
— Герцог Сомерсет во главе отряда в семьдесят всадников скрылся в аббатстве Тьюксбери. Я советовал бы тебе не терять времени и договориться о выдаче.
Эдуард кивнул:
— За Маргаритой уже едут. Думаю, в скором времени она составит компанию своему безумному муженьку в Тауэре.
— Ваше Величество, — Дик больше не смотрел на Кларенса. — Дозвольте мне покинуть вас.
— Да что я сделал? — выкрикнул Кларенс, которому такое отношение казалось невыносимым. — Сын Маргариты и Генриха нам мешал? Мешал. Теперь его нет. Видать, и французская волчица успокоится. Можно подумать, Дикон его на поединок вызвал бы.
