— За Маргаритой уже едут. Думаю, в скором времени она составит компанию своему безумному муженьку в Тауэре.
— Ваше Величество, — Дик больше не смотрел на Кларенса. — Дозвольте мне покинуть вас.
— Да что я сделал? — выкрикнул Кларенс, которому такое отношение казалось невыносимым. — Сын Маргариты и Генриха нам мешал? Мешал. Теперь его нет. Видать, и французская волчица успокоится. Можно подумать, Дикон его на поединок вызвал бы.
— Именно это я и собирался! — заверил Глостер.
— И какой в том смысл? Он так и так был бы мёртв!
Дик повёл плечом и поморщился от боли.
— Джордж, — сказал он как можно спокойнее. — Ты убил пленного.
— И что?
— Это противоречит рыцарскому кодексу, кроме того...
— Смешно! — Кларенс не дал ему договорить. — Дикон, тебе следовало родиться во времена Пендрагона, а сейчас ты выглядишь безумцем! Пленный принц, просящий пощады, — Джордж скривился, словно съел нечто кислое, да ещё и гнилое. — Да, его казнили бы всё равно! А тебе просто не даёт покоя, что именно я... Я обскакал самого Глостера!
Ричард шумно выдохнул сквозь зубы.
— Иди, — вздохнул Эдуард. — И отдохни, будь уж так добр.
Кивнув брату-королю, Ричард развернулся на каблуках и принялся спешно спускаться с холма. Оруженосец подал ему повод Серри, чем-то сильно недовольного и роющего землю передним копытом. Глостер взлетел в седло, почти не трогая стремя, и немедленно умчался.
— Нет, ну я не прав, что ли? — фыркнул Кларенс.
— У нашего брата Дикона кровь больно горяча, — улыбнулся Эдуард.
— Представляю, какая буря нас настигнет, когда он узнает о невозможности его брака с Анной Невилл, — произнёс Джордж.
— Невозможно? Почему? — король вскинул брови. — Я обещал её Дикону и не отступлю от своего слова.
— Подобная дама не может стать женой принца крови! — уверенно заявил Кларенс. — Она не невинна и нечиста! К тому же дочь и жена мятежников... — он осёкся. Какие правила могут быть, когда сам король женился на Вудвилл?! Правитель свёл брови и недобро сощурился. Эдуард быстро впадал в ярость, а снискать неудовольствие и старшего брата Джорджу не хотелось совершенно.
— Она принцесса, — заметил король. — И наследница большого состояния. В действительности все эти северные владения принадлежат Ричарду уже сейчас. А перейдут законно, как только Дикон заключит брак с ней.
Кларенс поджал губы. Наследником всего состояния Уорвика он мыслил только себя:
— Но...
— Хватит, — продолжать этот разговор король не желал, к тому же он нашёл значительный повод прекратить его. Эдуард заметил знакомого воина, прибывшего вместе с братом, но отошедшего, чтобы не мешать беседе. Чуть помедлил, припоминая имя, и решительно направился к нему.
Молодой мужчина поклонился, и король вспомнил его окончательно. Тот самый юноша, приставленный в услужение брату в Миддлхейме. В таком случае он действительно достоин оказываемой ему чести.
— Ричард Рэтклифф! — провозгласил король. — Преклоните колено. За доблесть и отвагу в бою я милостью Господа нашего Эдуард IV посвящаю тебя в рыцари...
* * *21 мая 1471 года окружённый триумфальной процессией, возглавляемой Ричардом Глостером, Эдуард IV прибыл в Лондон. Маргарита Анжуйская находилась при нём в качестве пленницы.
Шум и ликование наполнили город и королевский дворец. Торжества объявили немедля. Длинные столы ломились от блюд. Музыканты играли не смолкая. Дамы обворожительно улыбались и демонстрировали наряды, сделанные по последней моде. От ярких красок рябило в глазах, от смеха звенело в ушах. Рыцари шумно отмечали долгожданную победу. Придворные ходили слегка навеселе. А распорядителем всего этого безумства был Ричард Глостер.
Впрочем, Дик не жаловался. Вечер у всех на виду не смущал его и не шёл ни в какое сравнение с предвкушением обещанной Эдуардом службы и брака с Анной. Ради девушки он готов организовать и десяток торжеств, вытерпеть хоть сотню приёмов и победить всех врагов до единого.
В обуревавших его сомнениях молодой герцог не признавался и себе самому, но он боялся. Страшился оказаться отвергнутым. Он не виделся с Анной целую вечность. Когда Глостер покидал Миддлхейм, Анна была ещё девочкой, а сейчас... Дик видел её мельком, но не решился подъехать. Его дама сердца по праву могла считаться первой красавицей Англии.
Слуга, подошедший спросить, следует ли пригласить жонглёров, оторвал герцога от размышлений. Дик коротко кивнул и оглядел зал. Придворные веселились, а восседающие рядом король и королева спорили о чём-то. Ричард нахмурился. Вырвавшаяся из своего убежища Елизавета Вудвилл насела на брата с удвоенной силой. Она и Глостеру пробовала диктовать условия, но, единожды нарвавшись на холодный взгляд и короткую, вежливую, но решительную отповедь, оставила попытки.
Королева вдруг ласково улыбнулась Эдуарду. Она всегда так делала, добившись своего. Поднялась и спешно удалилась.
Ричард подошёл к брату:
— Что-то не так, Ваше Величество?
— А?.. — показалось, Эдуард не расслышал вопроса. Брови сошлись на переносице, а взгляд короля блуждал по столешнице. — Нет, всё выше всяческих похвал.
— То есть вы довольны праздником и мною?
— Конечно, Дикон! Никто не смог бы лучше тебя организовать... — он обвёл рукой зал, — всё это.
— А Её Величество? Она ушла.
— Бить посуду, — бросил Эдуард и усмехнулся. Шутка про хрустальный сосуд стала для короля одной из любимых.
Ричард вопросительно приподнял бровь.
— Она выпросила у меня жизнь Генриха Ланкастера. Сейчас Елизавета, вероятно, на полпути к Тауэру. Ну, а там... её сынок Томас Грей всё устроит.
— Я не сомневаюсь в умении коменданта Тауэра... — Дик вдохнул слишком глубоко и закашлялся, — улаживать подобные дела. Но ради всего святого! Зачем?! — он взял поднесённый ему кубок и опустошил, практически не ощутив вкуса. — Ланкастерам не оправиться от поражения. Ни денег, ни военных сил у них не осталось. Надёжных сподвижников нет. В победу их не верит никто и ссуживать деньгами на будущие походы не станет.
— Елизавета слишком натерпелась в своём аббатстве. Вот и боится даже призрака реставрации.
Дик фыркнул.
— Тебе-то чего беспокоиться?! — вклинился в разговор Кларенс. Джордж был порядком выпивши и плохо отдавал отчёт своим действиям. В последнее время он предпочитал держаться от младшего подальше. — Тебя никто и никогда не обвинит в этом злодействе. Ты, Дикон, абсолютно ни при чём... Исполнял функции распорядителя на триумфальных торжествах Эдуарда. Целый день был у всех на виду, в Тауэр не отлучался, — герцог неблаговидно икнул. — С Генрихом Ланкастером не встречался, сам его не убивал и распоряжений таких не давал. Да ты просто не уполномочен для совершения подобного...
Эдуард развёл руками: мол, всего сказанного достаточно, ему нечего прибавить. Ричард покачал головой и обернулся к Джорджу.
— Сколь хорошо это вино! — воскликнул тот. — Если и существует на свете казнь, которой я желал бы... так это быть утопленным в вине. Вино достойное...
— К слову, — проронил Ричард, обращаясь к Кларенсу, — я хотел бы нанести визит своей невесте.
— Так наноси, — ответил Джордж. — Кто не даёт?
— Ты её опекун. Я обязан поставить тебя в известность.
Герцог махнул рукой и скривился:
— Не строй из неё девственницу, а из себя осла.
— Не смей! — выкрикнул Ричард. — Ранее я желал взять Анну и без приданого, но теперь знай. Я не допущу, чтобы моя невеста оказалась на правах простолюдинки. Она высокородная дама. Одна из самых знатных в этом королевстве. И она будет защищена перед законом и людьми! И ни один крючкотвор не придерётся ни к её положению, ни к богатству, ни к правам!..
— Тебя следовало научить уступать старшим, — буркнул Джордж. Выпил. Пожал плечами. — Жаль, теперь поздно, — он шумно вздохнул. — Да иди ты к своей Анне, в Тауэр, хоть к дьяволу! Меня в покое оставь только...
Долго упрашивать Ричарда не пришлось. Он кивнул и отошёл. У него оставалось ещё много дел.
В душе Дик ликовал. Он обратился к Джорджу именно в тот момент, когда брат не сумел бы отказать. И это была победа. Пусть и маленькая.
Кларенс бился за наследство Уорвика с отчаянностью, которой на ристалище мог похвастаться не каждый рыцарь. Дик помнил свой сон и делал всё возможное, лишь бы забрать Анну из дома Джорджа как можно скорее. Увы. Против английских законов он не мог ничего. И даже Эдуард был не в состоянии помочь, как бы ни умолял его младший брат.
* * * — Моя госпожа, — Дик учтиво поклонился, прижав ладонь к груди.
