Словно в ответ на упоминание ее имени, дверь открылась и вошла Дафни.
Теперь, когда девушка дала волю своим эмоциям, вся ее робость, которую Брюс назвал бы подавлением чувств, исчезла без следа. Хотя Дафни была знакома с сэром Генри Мерривейлом, она подбежала прямо к Деннису, инстинктивно протянув обе руки жестом абсолютного доверия.
– Мистер Фостер… – глаза Дафни изучали его лицо, – где Брюс?
Деннис не знал, что ответить. Он посмотрел на Г. М., но тот хранил молчание.
– Брюс взял мою машину?
– Почему вы так думаете?
– Она исчезла. – Дафни судорожно глотнула. – Брюс не умеет водить автомобиль. Но мистер Отис, который недавно пришел в бар, сказал, что какой-то сумасшедший чуть не переехал его у входа на стоянку, и ему показалось, что это Брюс. Отец звонит в полицию сообщить об угоне.
«Это решает дело!» – подумал Деннис.
– Г. М., – спросил он вслух, – где Мастерс?
– Будет здесь с минуты на минуту, – ответил Г. М. с жуткой гримасой. – Слушайте, девочка моя, лучше спуститесь и убедите вашего отца отказаться от своего заявления. Иначе…
– Будут неприятности?
– Разверзнется ад.
Дафни попыталась засмеяться.
– Думаю, в глубине души отец все еще верит, что Брюс – это Роджер Бьюли. Нелепо, правда?
– Конечно нелепо, – заверил ее Деннис. Теперь, когда Брюс был очищен от подозрений, он мог вложить в свои слова искреннее убеждение. И все же по какой-то причине это причиняло ему боль. Пальцы Дафни были холодными – казалось, энергия перетекала из них в держащие их руки Денниса.
– Брюс, – продолжал он, – не более Роджер Бьюли, чем я. Вы же слышали, что сказал сэр Генри. Об этом вы можете не беспокоиться!
– Я так рада… – Дафни сжала его руки. – Я спущусь и сделаю, что могу.
Она нерешительно повернулась, как будто хотела что-то добавить. Позади нее в дверях появилась Берил Уэст с тенями под глазами, свидетельствующими скорее о душевном, нежели о физическом истощении. Обе являли собой резкий контраст по отношению друг к другу: светловолосая девушка в коричневом пальто, простодушная и невинная, и брюнетка в зеленом платье, вся состоящая из нервов и буйного воображения. Проходя мимо, Дафни неожиданно поцеловала Берил в щеку.
– Знаете, – заметила Берил, глядя ей вслед, – я начинаю сознавать, что эта девушка буквально излучает сексапильность. Она не в состоянии притворяться – это видно по ее манере разговора. Привлекательности ей не занимать. – Тон Берил внезапно изменился. – Господи! – вздохнула она, дыша на руки, как будто они замерзли. – Я как римский часовой, стоявший на посту во время извержения Везувия. Я задерживала их так долго, как могла. Но это не могло тянуться вечно. – Берил окинула взглядом комнату. – Брюс действительно взял машину?
– Да.
– Вот болван! Он же разобьется!
– Вероятно. Но что это изменит? Бьюли готовится к очередному убийству, и если на Г. М. в ближайшее время не снизойдет вдохновение…
– Закройте дверь! – рявкнул Г. М.
Испуганная Берил повиновалась.
– Г. М., – добавил Деннис, – собирается рассказать нам все о Роджере Бьюли.
– Я этого не говорил, сынок, – устало отозвался великий человек. – У вас такая бесхитростная физиономия, что, если я расскажу вам всю правду, кот выпрыгнет из мешка с диким мяуканьем. Я только сказал, что пора выложить на стол некоторые карты. Потому что… – он взмахнул кулаком, – возможно, вы сумеете мне помочь.
– Видит бог, я помогу вам всем, что в моих силах. О чем вы хотите попросить?
– Вы играете в гольф?
– Что-что?
Вопрос был настолько неожиданным, что некоторое время Деннис не мог понять его смысл.
– Я спросил, играете ли вы в гольф.
– Боюсь, что нет. Пробовал еще до войны, но мог держать себя в руках не больше, чем вы.
– Что вы имеете в виду? – осведомился Г. М., покраснев и выпучив глаза под стеклами очков. – Я известен способностью сохранять хладнокровие при любых обстоятельствах! Я…
– Ладно, ладно! Прошу прощения.
– Я думал, – с отчаянием произнес Г. М., – что вы, солиситоры, играете по уик-эндам в гольф и облапошиваете богатых клиентов. Но это не пойдет. Разве только… – Он оборвал фразу и огляделся вокруг. – Мой шотландец! Где мой шотландец?
Казалось, Г. М. ожидал, что мистер Доналд Фергас Мак-Фергас материализуется из камина или окна. В каком-то смысле так и произошло. Ибо мистер Мак-Фергас, суровый как инквизитор, спокойно открыл дверь; его появление было столь же внезапным, как днем из-за дерева.
– Я все еще наблюдаю за вами, – сказал он.
– Где вы были?
– Относил ваши клюшки назад в отель. Хочу предупредить, что я не мальчик на побегушках.
– Сядьте туда! – Г. М. указал на диван.
Мистер Мак-Фергас повиновался, ощетинившись, как терьер, хотя жаждал инструкций, которым мог бы не подчиниться. Некоторое время Г. М. молча поглаживал лысину. Потом он повернулся к Деннису:
– Возможно, сынок, в этом ничего нет, все может оказаться всего лишь моей бредовой идеей. Но я сидел и думал о первых трех убийствах и первых трех женах, которые исчезли. Если помните, одна из них исчезла в Кроуборо, другая в Денеме, а третья в Скарборо.
– Помню. Ну и что?
Г. М. скорчил гримасу:
– Единственным общим для этих трех мест, насколько мне известно, являются отличные поля для гольфа. Черт возьми, даже коттедж Бьюли в Денеме назывался «Вид на поле для гольфа»! Поэтому меня заинтересовало… – Он повернулся к мистеру Мак-Фергасу: – Я никогда не спрашивал вас об этом раньше, сынок. Фактически я вообще прекратил задавать вам вопросы, поскольку вы только и говорите, что «Чушь!», и смотрите на меня, будто я насекомое, выползшее из салата.
– Ага, – охотно подтвердил мистер Мак-Фергас, скрестив руки на груди.
– Но теперь я спрашиваю вас, коротко и ясно. Вопрос очень важный, сынок, так как от ответа на него могут зависеть человеческие жизни. Можно ли спрятать тело на поле для гольфа или под ним?
– Чушь! – заявил мистер Мак-Фергас.
Когда Г. М. снова взмахнул кулаками, мистер Мак-Фергас сделал то, чего никогда не делал раньше и, как казалось Деннису, вообще не в состоянии делать. Он начал смеяться.
– Почему? – завопил Г. М. – Что тут забавного?
– Вы имеете в виду – похоронить там тело?
– Да! Почему нет?
Мистер Мак-Фергас объяснил.
Тем, кто считают шотландцев болтливыми, следовало бы послушать эту лекцию, думал Деннис. Произнесенная со смаком и всеми красотами местного диалекта, временами недоступного пониманию, она была изнурительной, как хирургическая операция.
Единственное место, где невозможно похоронить человека, не оставив следов, объяснил мистер Мак-Ферсон, – это поле для гольфа. На ровных участках любое повреждение дерна будет тут же отмечено клубной комиссией, а на неровных тем более, так как придется вырывать сорняки. Травянистые холмики бункеров также подвергаются тщательному контролю. Это позволяет поддерживать поле в идеальном состоянии.
Деннис видел, что старый маэстро разбит наголову. В отчаянии Г. М. поплелся к камину и остановился перед ним, опустив голову.
Внизу в курительной гремел рояль, сопровождая пение «Выкатывай бочонок». Голоса скребли по нервам, как карандаш по грифельной доске. Но Доналд Мак-Фергас наслаждался собой.
– Вы можете спрятать тело средь бела дня на Пикадилли-Серкус или на Принсес-стрит в Эдинбурге. Но единственное место, где вам не удастся его спрятать, не оставив никаких следов копания, вырывания, утрамбовывания или…
– Прекратите! – взмолилась Берил, не вполне понимая суть происходящего, но чувствуя сгущенность атмосферы. – Мы согласны! Ради бога, замолчите!
– Угу. Мы согласны. – Г. М. медленно повернулся. – Ничего не поделаешь. Мастерсу придется арестовать этого ублюдка немедленно, чтобы предотвратить дальнейший вред, и максимум через несколько недель отпустить на все четыре стороны. Как говорит Мак-Фергас…
Внезапно он умолк и замер с открытым ртом. В наступившей паузе рояль зазвучал с удвоенной силой.
– Что с вами? – воскликнула Берил.
Г. М. сосредоточенно глядел на халат Брюса Рэнсома, небрежно брошенный на валик дивана. Рот его открылся еще шире. Украшенное массивной золотой цепочкой для часов брюхо поднималось и опускалось, как кузнечные мехи. Остальные, проследив за его взглядом, видели всего лишь халат из голубого шелка с плетеным поясом, декорированным кисточками.
– Что с вами? – повторила Берил.
– Подождите минуту! – Г. М. взмахнул руками и прикрыл ими глаза. – Дайте подумать!
Минута может длиться очень долго, когда кто-то, обуреваемый внезапно идеей, шумно дышит, но не произносит ни слова. Г. М., как слепой, побрел к правому из двух окон, выходящих на запад. Подняв раму, он посмотрел на освещенное луной поле для гольфа, вдыхая влажный прохладный воздух. Наконец он повернулся.
– Клянусь шестью рогами Сатаны, убийца у нас в руках! – заявил Г. М. и направился к телефону.
