– Клянусь шестью рогами Сатаны, убийца у нас в руках! – заявил Г. М. и направился к телефону.
Глава 15
– Деннис! Деннис! Деннис!
Слабый и отдаленный голос настойчиво пробивался сквозь сон. По туманному розоватому морю плыл огромный, полностью оснащенный трехпалубный девяностопушечный корабль времен адмирала Нельсона, с корпусом, окрашенным коричневой краской, за исключением алых квадратов вокруг орудийных портов, с облаком парусов, надуваемых попутным ветром…
Деннис слышал плеск розоватой воды и ощущал на губах вкус соленого ветра. Но даже во сне, под аккомпанемент скрипа снастей, он видел как в кривом зеркале события вчерашнего вечера – бесконечное ожидание Брюса Рэнсома, который так и не вернулся, обед в шумной переполненной столовой «Кожаного сапога»…
Часы бьют десять, одиннадцать, двенадцать ночи, а Брюса все еще нет.
– Деннис! Деннис! Деннис!
Рука коснулась его плеча, и он наконец проснулся.
Корабль оказался большой моделью «Виктории» Нельсона, стоящей на полке против кушетки, где ему соорудили постель. Розовое море было рассветом, проникающим сквозь два окна, обращенные к Северному морю, в маленькую продолговатую комнату с многочисленными моделями кораблей на полках у стен.
Короткое время Деннис не мог понять, где находится. Потом вспомнил, что ему постелили в кабинете командора Ренуика.
Он слышал плеск волн прилива о гальку и чувствовал холодный ветер, дующий в открытые окна. Над ним склонилась Берил Уэст в стеганом халате поверх пижамы, туго завязанном на талии, в шлепанцах и с растрепанными волосами.
– Прости, что мне пришлось разбудить тебя, Деннис.
Призрачный свет падал на модели «Короля Георга», которого постигла злая судьба в XVIII столетии,[34] более раннего «Владыки морей» с его неуклюжим парусом на сприте и поблескивающими медью орудиями и «Золотой лани» с желтыми парусами. Свет увеличивал размеры моделей, отбрасывающих огромные тени корпусов и снастей на стены.
– Что такое, Берил?
– Я видела Брюса.
Деннис сел в кровати.
– Когда?
– Менее десяти минут назад.
– Где?
– Этот идиот, – негодовала Берил, с трудом сдерживая слезы, – влез ко мне в спальню через окно, хотя спокойно мог подняться по лестнице. Он разбудил меня и сказал…
– Где он сейчас, Берил?
– Опять ушел.
– А ты сообщила ему, что вся полиция графства ищет эту чертову машину? Что теперь его не подозревают в убийстве, но, если он немедленно не вернется, у него будут серьезные неприятности?
– Нет. Я об этом не подумала. Понимаешь, он любит меня.
Берил села на край кушетки, прижала руки к глазам и заплакала горючими слезами, которые текли сквозь ее дрожащие пальцы.
Жалость и сострадание охватили Денниса. Он молча положил руку на плечо девушки и держал ее там, покуда она боролась со слезами, вздрагивая всем телом.
– Все в порядке, Берил.
– Не все. – Она тряхнула головой, а потом, словно желая переменить тему, бросила взгляд через плечо и добавила: – Если утром небо красно, чуют моряки опасность.[35]
– Что говорил тебе Брюс, Берил? Или это нескромный вопрос?
– От тебя – нет. – Она прижалась щекой к его руке. – Он просто схватил меня за плечи и сказал: «Ты и я принадлежим друг другу. Мы с тобой одной крови. Мы говорим на одном языке. Я объясню тебе позже». Потом он исчез в этом странном розовом свете. Знаю, что это звучит глупо, но мне польстило, что он влез в окно.
– Но Брюс не сообщил…
– О чем?
– Где он был? Что делал? Хоть что-нибудь?
– Нет. Только засмеялся тем же странным смехом, как когда мы говорили с ним о словах, написанных задом наперед. Думаю, он все еще размышляет об этом.
Деннис почувствовал ком в горле.
– А как насчет… Дафни Херберт?
– Брюс никогда не был в нее влюблен! – горячо воскликнула Берил, внезапно убрав руки от лица. – Я знала, что он только играл роль.
– Сознательно?
– Конечно нет! Брюс полностью убедил себя в том, что он персонаж этой пьесы, потому и вообразил, будто без ума от Дафни Херберт.
«Снова игра в притворялки! – подумал Деннис. – Где тут выдумка, а где реальность?»
– Надо отдать девушке должное – она тоже никогда не была влюблена в Брюса и знает это. Ее просто загипнотизировал таинственный незнакомец с хорошо подвешенным языком. Она ему совсем не подходит, неужели ты не видишь? – И слезы снова потекли у нее между пальцами.
– Успокойся, Берил. Теперь ты счастлива, не так ли?
– Да, абсолютно счастлива. Вот почему я плачу. Но я так страдала, Деннис!
– Знаю.
Берил поднялась. За открытыми окнами шипели волны, холодный ветер задувал в комнату, тусклый розовый свет становился ярче, создавая иллюзию движения моделей кораблей с их золочеными орудиями и паутиной снастей.
– Помнишь вчерашний вечер, Деннис? – спросила Берил. – Когда Г. М. выставил нас из комнаты, не дав нам послушать телефонный разговор после того, как на него снизошло вдохновение? А потом сцену в баре, когда твой друг Читтеринг так жутко напился?
– Да, помню.
– Мне казалось, что я на пределе и больше не смогу этого выносить. Но сегодня утром все выглядит по-другому. Лучше я пойду к себе, дорогой, а то не оберешься сплетен. – Берил попыталась улыбнуться. – Я только хотела сказать тебе, что мне все равно, что бы теперь ни случилось!
Голос девушки звучал восторженно. Дверь маленького кабинета закрылась за ней, щелкнув пружинным замком в тишине отеля.
Деннис опустил голову на подушку. Ему казалось, что теперь ему не дадут заснуть новые осложнения – проблема Брюса, дико смеющегося в предрассветном сумраке; проблема Дафни Херберт, о которой он старался не думать. Но усталость погрузила его в темноту, прежде чем голова пролежала на подушке две минуты.
На сей раз ощущение было не из приятных.
Теперь ему снились пиратские корабли Карибского моря, чьи образы смешивались с его собственным опытом на эсминце «Ифрит» у берегов Крита. Босоногие мужчины с серьгами в ушах, взбирающиеся на ванты, смешивались с воем пикирующих «Штук».[36]
Критский ад сменился островом Ямайка, где подросток Роджер Бьюли в благодатном субтропическом климате постигал искусство владения ножом и ритуалы вуду. Бьюли казался частью грохота и дыма, угрожая Дафни Херберт. И снова бортовой залп двухпалубного судна слился с ревом «Штуки»…
Кто-то резко и властно окликнул Денниса.
Он быстро сел, стряхивая сон.
Его первой мыслью было, что он проспал весь день и сейчас уже вечер. Небо снаружи потемнело, а ветер был слишком теплым для 6 октября.
– Простите, что беспокою вас, – произнес голос стоящего рядом командора Ренуика, – но уже начало одиннадцатого.
– Утра?
– Конечно. – Ренуик улыбнулся. – Боюсь, что вы останетесь без завтрака, если не поторопитесь.
Деннис тряхнул головой, пытаясь прочистить мозги.
– Извините, я проспал…
– Вы говорили во сне, и я подумал… Скажите, вы не служили во флоте?
– Служил.
– Неужели? На каких кораблях?
– Сначала на «Ифрите», пока он не затонул у Крита, а потом на «Призраке» и на «Стилете».
– Эсминцы? Адская работа! Вам понравилось?
– Не слишком. Особенно когда бомба угодила в нашу переднюю трубу.
– Это… – командор Ренуик сделал вращающий жест рукой возле живота, – до сих пор не дает вам покоя?
– Не уверен. Теперь это кажется далеким. Лучше всего я помню игру в покер.
Небо за окнами темнело, окутывая вуалью модели кораблей. «Если утром небо красно, чуют моряки опасность»… Командор Ренуик, дышавший коротко и прерывисто, как после пробежки, прочистил горло.
– Когда вы закончите завтрак, мистер Фостер, пожалуйста, поднимитесь в номер вашего друга Рэнсома.
Страх снова охватил Денниса.
– Произошло что-то еще?
– Да.
– Что именно?
– Пожалуйста, сначала позавтракайте. Мы можем предложить вам бекон и яйца. Умывальник найдете там, – Ренуик кивнул на дверь в стене позади Денниса, если вы уже его не обнаружили. Потом поднимитесь наверх.
Больше он ничего не сказал.
Деннис быстро побрился и оделся. В просторном темноватом салоне, куда он вышел из кабинета Ренуика, не было никаких следов вчерашней поздней вечеринки. Соленый ветер продувал отель, где, казалось, были открыты все окна и двери.
В столовой многие столы были покрыты белоснежными скатертями. Однако, кроме Денниса, посетителей не было. Съев завтрак, поданный чопорным официантом и словно не имеющий никакого вкуса, и выпив четыре чашки крепкого чая, он поспешил наверх.
Дверь номера Брюса была заперта, и сердце Денниса сжалось от тревоги. Он быстро постучал.
– Кто там? – отозвался изнутри голос Ренуика.
Деннис назвал себя, и дверь открылась.
– Оглядитесь вокруг, мистер Фостер, – мрачно предложил Ренуик, – и скажите, не кажется ли вам, что ситуация становится невыносимой. – Он и Берил Уэст стояли посреди комнаты.
