яркими глазами, что следят за мной, не мигая. Лицо у него пустое. Безэмоциональное. Робот. Не человек. Выполняющий четкую команду. Рефлексы у него. Инстинкты и то, что совершил, не вызывает у него сомнений.
Он смотрит на меня. Фокусирует взгляд на мне и под этим тяжелым взглядом хочется съежиться, стать незримой, незаметной, потому что этот мужчина не умеет щадить, и сейчас его темное внимание концентрируется на мне.
Чувствую, как содрогаюсь от ужаса, как дыбом встает каждый волосок на теле.
Его энергетика, решимость…
Боже… еще мгновение назад казалось, что страшнее мне в жизни быть не может…
Но этот мужчина…
Он как настоящий черт, явившийся из преисподней, вылетает из дыма и огня, порабощает одним темным взглядом и заставляет сердце замереть, пропустить удар…
Руки сами приходят в движение, пальцы мечутся по шершавому асфальту, который ранит мягкие подушечки, я словно ищу оружие, чтобы защититься, чтобы отползти, но под тяжестью этого ядовитого взгляда меня буквально парализует, кажется, что прирастаю к земле…
Лишь смотрю… Смотрю в эти невыносимые омуты, в которых плещется что-то темное, опасное…
То, от чего у меня кровь к щекам приливает, горло сжимается спазмом и одежда начинает нестерпимо давить на грудь…
Сумасшествие. Дичайшее просто. Наверное, виной всему адреналин, который ударяет в голову…
Потому что не могу я так восхищаться мужчиной, который только что на моих глазах чуть не убил…
Просто чудо, что в этой угорелой погоне Валид не передавил меня и сумел откинуть машину мажора, не задев…
Чудо ли? Расчет? Или же Байсарову было плевать, останусь ли я в живых?
— Цела? — оглушает вопросом.
Он изучает меня, не дотрагивается, но одним взглядом словно всю изучает. Как и я его. Даже сквозь полный шок я не могу отвести взгляда.
Прищуривает карие глаза, такие холодные сейчас, с ледяным пламенем, которое горит на самом дне зрачка. Отталкивающие сейчас, пугающие, глубокие. Там словно все черти ада беснуются.
Если бы это было не так, он бы не совершил подобный сумасшедший поступок с такой холодной жестокостью. Не задумываясь. Раскрошив автомобиль мажора… Я боюсь даже посмотреть в ту самую сторону, где сейчас искорёженным куском металла валяется машина Андрея…
Лицо же Валида ничего не выражает. Ни сожаления. Ни сомнения. Лютая уверенность в себе и своих поступках.
Айсберг. Самый настоящий. Принявший решение и исполнивший приговор без сожаления…
Жестоко? Безусловно, но…
Он спас меня…
Единственный за все это время…
Валид Байсаров. Только что дал отпор моему обидчику самым невообразимым образом.
Рождается сумасшедшая мысль в ту секунду, когда сильная рука, унизанная перстнями, касается моего лица, отводит прядь волос в сторону.
Холод внезапно меняется и пламя уже не кажется ледяным. Знакомая вспышка в его тягучем взгляде. Как в ту ночь, когда заставлял раздевать себя и кайфовал от моих эмоций, от моей робости и покрасневших щек, когда заставлял творить все то непотребство и ловил мое наслаждение, которое буквально выбивал из моего тогда еще девственного тела…
— Тебя не зацепило? — спрашивает тихо, голос глухой, глубокий, пока огненные пальцы по скуле моей скользят вниз к горлу, к венке, которая отбивает безумный ритм моего колотящегося сердца.
Сил нет ответить. Шок играет свою роль и губы сохнут, на автомате облизываю их и Валид отслеживает это движение.
Его горячие руки спускаются к моим плечам, ощупывают на предмет повреждений, а я на него смотрю, не моргаю даже.
И сердце сходит с ума от пережитого, от того, что хочется броситься на шею своему спасителю и рыдать, рыдать, потому что перепугалась до смерти, потому что показалось, что задавит меня Зорин, размажет по асфальту и ему ничегошеньки за это не будет.
Папочка олигарх отмажет.
Все же оцепенение спадает и меня накрывает истерикой, я не знаю, как и почему, но в момент, когда рыдание вырывается из горла рваным всхлипом, я падаю на грудь мужчине, обнимаю его за крепкую шею и дрожу. Меня колотит так, что зубы отбивают сумасшедший ритм.
— Ну, тихо, маленькая, все уже, уже все…
Гладит меня по спине, руками в мои растрепанные волосы зарывается, а уже через миг я взлетаю, оказываюсь на руках у Валида, прижимаюсь к тренированному телу мужчины изо всех сил и прячу лицо на широкой груди.
Не хочу видеть, что произошло с Андреем, не хочу, но все же в какой-то момент бросаю взгляд в сторону покореженного автомобиля и вижу парня.
Сработавшие подушки безопасности явно спасли ему жизнь. Зорин жив, раз двигается, правда, в явном шоке находится, дезориентирован.
Мне не жаль мажора, вижу, что со лба у него кровь течет, этот кадр вызывает тошноту, сильнее вцепляюсь в пиджак Валида и слышу на ухо его грозный рык:
— Не смотри в сторону ушлепка, Варя, не смотри, иначе трупом станет…
Подчиняюсь и даже зажмуриваюсь. Так и вишу в руках мужчины, пока не слышу, как распахивает дверь, усаживает меня на переднее сиденье, в шоке смотрю в его лицо, дергаюсь, но не позволяет двинуться, пристегивает ремнем безопасности и закидывает мой подобранный с земли рюкзак на заднее сиденье.
Глава 11
Валид под мой ошалелый взгляд обходит автомобиль и садится за руль. Плавно вжимает педаль газа и как ни в чем не бывало уезжает, а я поворачиваю голову и смотрю на машину Зорина.
— Вы… вы уедете с места аварии? — задаю глупый вопрос.
— После всего, что я с тобой делал, мы опять на “вы”? — вскидывает бровь и бросает на меня косой взгляд. — Не волнуйся. С ним разберутся, — отвечает совершенно равнодушно.
— У него папа шишка какая-то…
Ухмыляется. А я на его профиль смотрю, на линии острые и резкие.
— Вот как раз у его отца проблемы будут капитальные, — отвечает лаконично, безразлично как-то.
И я понимаю, что Байсарову совершенно наплевать на мажора, на его отца. Валид не просто богат. Не просто со связями. В нем чувствуется нечто иное. В каждом, в каждом жесте, в движении есть некое превосходство. Как бывает у людей, обремененных безграничной властью…
Откуда я это знаю? Сложно объяснить. Это чувствуешь на подсознательном уровне. Читаешь по лицу. По губам, которые сейчас сжаты в жесткую линию. По глазам, которые смотрят цепко. Не красавец. Но необыкновенной мужественностью несет от Байсарова, первобытностью и экзотикой.
Его боятся. И страх в глазах Андрея я запомнила…
Даже не страх был, это был сокровенный ужас…
До меня, наконец, доходит, что в определенной иерархии Валид находится на самом верху пищевой цепи и такие, как Андрей и вся
