его семейка, скорее, будут держать ответ перед Байсаровым, чем наоборот.
Судорожно сглатываю. У меня пальцы дрожат, и я впиваюсь ими в подол юбки, комкаю ткань, чтобы хоть как-то успокоить тремор, в то время как мужчина молча рассекает по улицам, которые меняются с быстротой.
Не понимаю, куда он меня везет и зачем. Не решаюсь больше ничего сказать. Просто молча наблюдаю за тем, как пролетают перед глазами дома.
— Расскажешь, что за дичь там происходила и почему?
Спустя время задает очередной вопрос, смотрит на дорогу совершенно собранный, а я понимаю, что все еще трясусь. Шок не проходит. Валид же откидывается на водительском кресле и сжимает в пальцах руль, а я опять на его пальцы смотрю в перстнях.
Красивые у него руки. Очень. Большие, сильные, мощную кисть окольцовывает широкий платиновый браслет, выглядывающий из-под пиджака. Про таких говорят — кость широкая.
Рассматриваю мужчину, как завороженная. Не отрываясь. Чувствую его запах вперемешку с парфюмом и у меня голова кружится.
Смоляные волосы зачесаны назад, только пару прядок все же падают на высокий лоб и мне нестерпимо хочется пальцами провести, запутаться в этих волосах.
Наваждение какое-то. Все из-за стресса, наверное.
Резко поворачивает голову в мою сторону, словно чувствует, как изучаю его, и я встречаюсь с кофейными глазами, сейчас отдающими бронзой.
— Долгая история, — отвечаю, закусив нижнюю губу, и Валид сразу же фиксирует взгляд на моих устах.
Меня словно током ударяет. Сердце гулко бьется в груди, и между нами словно химия какая-то, у меня в ушах гул…
— Я спросил. Значит, хочу услышать ответ, — выдает жестко.
А я прикрываю веки. Истерично прикидываю, что именно могу рассказать Байсарову. Как мне сказать о преследовании мажора и не рассказать первой части истории, а она откроет завесу тайны Валиду на то, как я попала в его постель…
Отвожу взгляд, смотрю в окно. Мужчина чувствует мое оцепенение, мой страх, перерастающий в ужас…
Ведь я не забыла слов Мухоматова, его угроз, но я никак не ожидала, что вновь на своем пути повстречаю Валида, вернее, Байсаров меня спасет…
Теряюсь в своих мыслях, в своих чувствах и неожиданно для себя ощущаю, как мокрые капли падают на руки, спустя долгое мгновение, длиной в один взмах ресниц, осознаю, что плачу…
Мысли текут рекой, и я задаюсь вопросом, а какова вероятность, что Байсаров просто мимо проезжал, что случайно напоролся на нас с Андреем, играющих в игры с возможным смертельным исходом…
Может ли моя сегодняшняя встреча с Байсаровым быть случайной?!..
Губы дрожать начинаю. Потому что ответ приходит сам собой и бьет в солнечное сплетение пониманием, что это попросту невозможно…
Не знаю, что именно читает Валид в моем лице, но машина сворачивает в какой-то безлюдный переулок и останавливается у обочины.
Один удар сердца. Мой непонимающий взгляд и мужчина резко хватает меня за запястье, обжигает прикосновением и тащит меня к себе. Заставляет посмотреть на него, а я теряюсь. Не знаю, что отражается в его лице, в этих темных прищуренных глазах.
Он смотрит так, что у меня поджилки трястись начинают. Руку мою держит, а у меня в месте соприкосновения кожа горит, мурашки рассыпаются иглами.
Валид сейчас невыносимо близко. Воздух словно заканчивается. Раскрываю губы, чтобы вдохнуть поглубже, но не могу. Взгляд опускаю на его широкую грудную клетку, на шелковую черную рубашку, которая обтянула мощный торс. Рассматриваю пуговку, отдающую черным перламутром…
Смотрю куда угодно, только чтобы на Валида не смотреть, не чувствовать его взгляда, разъедающего кожу…
Неожиданно взгляд падает на мощные бедра мужчины, разведенные в стороны, на массивную пряжку ремня…
Сглатываю гулко и жмурюсь…
— В глаза мне смотри, — опять приказ, которому невозможно не подчиниться, и я поднимаю веки, чтобы утонуть в его взгляде.
Помутнение какое-то. Замешательство. Ощущение полной беспомощности. И жар, который поднимается глубоко внутри от того, как Валид смотрит на меня, как одним взглядом имеет. Полноправный хозяин положения, который решает, что и как будет со мной делать…
— Что этот утырок хотел от тебя?! — спрашивает с расстановкой. Словно поймал меня на измене. Ошалело моргаю, понимая, что Валид совсем не так спокоен, как кажется. У него вена на виске вздувается и пульсирует быстро, как если бы мужчина находился в состоянии бешенства.
— Отвечай. Что он хотел?! — сжимает пальцы на запястье сильнее. Не больно. Но ощутимо настолько, что подстегивает мое откровение, и я отвечаю на одном дыхании:
— Меня…
Выдыхаю едва слышно, и взгляд мужчины темнеет, лицо становится нечитабельным, отрешенным. Пальцы на моей руке сжимаются с такой силой, что у меня слезы на глазах выступают. Кажется, что еще чуть-чуть и раскрошит.
От чувства собственной беспомощности бросаю пугливый взгляд на Валида и выдыхаю дрожащими губами:
— Больно, Валид… Ты делаешь мне больно…
Захват мужчины сразу же слабеет. Он опускает взгляд на мою руку, зажатую в силках, и неожиданно гладит большим пальцем мою пульсирующую венку.
Ничего не говорит по поводу Зорина, но мне почему-то кажется, что в этом молчании и таится самое страшное. Это нечто проскальзывает в темных глазах Байсарова приговором.
Жутко становится. Валид же сжимает зубы и кивает. Словно внутренне к чему-то приходит, а я трушу, знать не хочу, на что способен этот мужчина. Мне того, как он размазал машину Зорина, хватило. Это хладнокровие. Умение высчитать траекторию и, не раздумывая, снести другой автомобиль…
Моргаю, чтобы отогнать страшные кадры, которые я, наверное, никогда не смогу забыть…
Опять опускаю взгляд на свое запястье. Валид и не думает отпускать. Он трогает меня так, будто я его собственность, словно он полноправный хозяин, имеющий все права на мое тело.
Взгляд у него становится совсем недобрым, скользит по моему лицу, опускается к губам, когда спрашивает со всей жесткостью, продавливает:
— Стало быть, не далась. Поэтому ушлепок прессовал.
Слов на то, чтобы ответить, нет, я просто отрицательно качаю головой, потому что чувствую, что оставлять без ответа вопрос Валида непозволительно.
Хотя даже сомневаюсь, что это вопрос. Звучит утверждением.
— Такая правильная девочка…
Выдыхает задумчиво. А мне страшно. По-настоящему страшно. Не там, на дороге, под скрежет шин и маневры оголтелого водителя, а под прицельным взглядом Байсарова.
От него сейчас жар исходит и какая-то темная сила, опасность. Постепенно шок проходит, и я начинаю задумываться о том, что именно сейчас происходит. Довольно большой салон машины словно начинает сжиматься, и я не знаю, как и что мне делать, кажется, что каждым словом и жестом могу спровоцировать мужчину.
Валид явно на адреналине и не так спокоен, как кажется. А
