— Надеешься что-то выведать?
— Интересно ведь, — совсем по-мальчишески подмигнул Диньяр, широко улыбнулся и махнул рукой. — И вообще интересно, что он сделает. Он не стал торговаться. Значит, наша школа ему действительно нужна, понимаешь? Он побоялся, что я не соглашусь с запрошенной ценой, разозлюсь и отправлю его на другой необязательный экзамен. А он не уверен, что справится. Вот так вот. Целеустремленный мальчик.
— Так он тебе понравился, — обрадовался Ольшан.
— Нет, не люблю мошенников и неучей, — возразил Диньяр. — Но это не отменяет того, что он целеустремленный и кикх-хэй в человеческой шкуре. Практически волк в овечьей. Интересно ведь.
Ольшан махнул рукой и похлопал по плечу Роя, который стоял, хлопал глазами, как девица, к которой пришли свататься незнакомцы, и ничегошеньки не понимал. Да и выражение лица у него было точно такое же, как у той девицы. Наверное подозревал, что старшие коллеги разговаривают о чем-то неприличном.
После обеда претенденты в аспиранты опять стояли под дверью аудитории и ждали, пока к ним снизойдут.
Вспыльчивая Линн заподозрила, что о них попросту забыли, о чем и разговаривала сама с собой.
Калев, оказавшийся простоватым и дружелюбным парнем, подошел к Роану знакомиться и слово за слово рассказал ему по секрету, что язык кикх-хэй сдавал из-за дурацкого спора. А так бы ни в жизнь не стал связываться с Диньяром. Потому что Диньяр известная сволочь, у которой бывают моменты просветления. В общем, Калев удачно вписался в один из таких моментов, чему был безумно рад.
Олан, которому не повезло, прислонился спиной к стене и изучал свои трясущиеся руки. Из аудитории его выпустили перед самым возвращением остальных претендентов, так что пытали парня страшно.
Наконец дверь открылась и младший преподаватель Рой Дезим пригласил всех войти. Олан с трудом отлепился от стены и заковылял в пасть к дракону первым. Линн, успевшая отойти в конец коридора, практически побежала обратно. А Калев, прежде чем идти за результатами, сотворил перед лицом отгоняющий зло знак.
Роан вошел последним, пропустив вперед девушку. Аккуратно закрыл дверь и стал в конце шеренги.
— Поздравляю, — сказал магистр Диньяр. — Вы все сдали, но я хочу сказать каждому из вас несколько слов, чтобы вы не питали иллюзий.
Линн тихонько фыркнула, а Ольшан, стоявший рядом с Диньяром, тяжко вздохнул.
— Начнем с юной девы, — продолжил свою речь Диньяр. — То, что она сдала мой экзамен, вовсе не отменяет того, что у нее большие проблемы с политикой и философией. И я бы на ее месте их решил как можно быстрее, потому что это не последний экзамен в ее жизни и через полгода кто-то нехороший может задать неудобный вопрос.
Линн кивнула.
— Олан, мальчик мой, — обратился к следующему претенденту Диньяр. — Ты удивлялся тому, что я не захотел быть руководителем у такого полного всяческих достоинств юноши, как ты. Так вот, я был абсолютно прав. Я бы был тебе плохим руководителем, потому что очень не люблю учеников, не понимающих смысла заданного вопроса. Думай, Олан, думай, прежде чем начинать вываливать на собеседника хранящиеся в твоей умной голове знания. Нехорошо, когда эти знания вовсе не та информация, которая была собеседнику нужна. Думай и не хватайся за первое, что пришло в голову, иначе окончательно испортишь себе репутацию.
Олан покраснел и старательно закивал. Еще и благодарить пытался, путаясь в словах.
— Калев, а ты меня удивил, приятно удивил, — продолжил делиться впечатлениями Диньяр. — Не думал, что твои упрямство и любовь к свершению глупостей могут принести такие результаты.
Калев неверяще вытаращился на преподавателя.
— Так, теперь наше меньшинство. Уверен, у тебя те же проблемы, что и у Линн, впрочем и достоинства такие же. Не любишь заниматься тем, что не интересно? — спросил Диньяр.
Роан пожал плечами. Откровенно говоря, не любил, но усилия время от времени прикладывал.
— А придется! — жизнерадостно сказал преподаватель и стал всех поздравлять с успешно сданным экзаменом.
Поздравлял долго и нудно, переливал из пустого в порожнее, уходил в какие-то несусветные исторические дали, а потом начинал говорить о светлом и интересном будущем. И успокоился только после того, как в животе не успевшего пообедать Олана громко забурчало. После этого преподаватель покачал головой, пробормотал что-то о неуважении и, наконец, всех отпустил.
— А еще он мелочный, — сказал Калев, оказавшись за дверью.
Но это Роан понял и так.
И написать песню захотелось еще больше.
Глава 7
Дин. Жертвенник.
Начиная разводить огонь под бронзовым котлом, не расстраивайтесь, если тот вдруг опрокинется — из него вывалится лишь ненужная гарь. Когда же огонь разведен и в котле готовится еда, смотрите, чтобы пламя не опалило ручки котла. Если они раскалятся, вы не сможете снять его с треножника. Да и проверьте, крепко ли он стоит на земле, иначе вы останетесь без еды.
(Книга перемен)
Обязательный экзамен у Роана прошел без эксцессов. Наверное потому, что у экзаменаторов не было возможности уделять слишком много внимания каждому кандидату в аспиранты в отдельности. Слишком уж много этих кандидатов съехалось на один несчастный экзамен. Некоторые из них собирались поступать в аспирантуру через год или два, просто решили сдать этот экзамен заранее — вдруг потом не будет возможности? Большинство, поступив, отправлялись обратно на любимую работу и в ближайшем будущем кого-либо беспокоить собирались только через портальную почту. Меньше всего оказалось вчерашних студентусов. Они боязливо жались друг к другу и присматривались к магам, успевшим получить кое-какой опыт. Особенно много внимания с их стороны уделялось здоровенному, дядьке с ожогом на словно вырубленном из гранита лице. Наверное, он в их представлении был грозным практиком, изничтожившим больше порождений мрака, чем они видели на картинках и в музеях. На самом же деле ожог мужик получил из-за пожара в лаборатории, а внешностью пошел в грозную маменьку — знаменитую ткачиху, изготовлявшую ковры даже для королевских дворцов.
Роан в этой компании оказался своего рода уникумом. Кроме него из всей компании возжелавших аспирантства было только двое вольных магов — улыбчивая пышечка, пахнущая хвоей и полынью, и высокий говорливый парень. В школе после сдачи экзаменов собиралась остаться только девушка. Она была увлеченной зельеваркой, и ее в аспирантуру чуть ли не силой затащил руководитель. Парень же собирался учиться дистанционно и по получении всех бумаг возвращался в Бутылочную пустошь, где изучал что-то интересное только ему. Роан заподозрил, что этот парень пока никем не понятый гений, но свое мнение оставил при себе.
В общем, компания подобралась интересная, в большинстве своем разучившаяся бояться экзаменов. И Роан в эту компанию вписался неплохо — того, что он успел выучить и вспомнить, ему вполне хватило, чтобы его отпустили почти сразу. Магу вообще показалось, что главными на этом экзамене были не знания, а уверенность в этих знаниях.
Проблемы же у Роана начались, когда он попытался договориться со своим руководителем. Договариваться руководитель не желал и все еще надеялся, что Роан тихо и незаметно испарится, пропадет, как мираж в пустыне. То, что навязанный молодой человек сдал экзамены и никуда не делся, стало для него неприятным сюрпризом. Причем он искренне не понимал, что теперь с этим аспирантом делать и зачем они вообще нужны.
Роан решил не отчаиваться и для начала задать несколько вопросов.
— План на год? — равнодушно переспросил магистр Дуэйн Леска вместо того, чтобы ответить на заданный вопрос.
— Да, — подтвердил Роан. — Его нужно написать.
— Пиши, — милостиво разрешил Леска и продолжил прерванное появлением Роана перекладывание пустых колб из шкафа на полку.
Роан вздохнул и немного понаблюдал за действиями руководителя. На этот раз магистр Леска был удивительно похож на побитого жизнью и молью филина. Надутого такого, таращащегося в ночь круглыми глазами. Сходства глазам добавляли круглые очки — стекла в тонкой проволочной оправе. Растрепанная прическа ассоциировалась у Роана с перьями, как и рабочая куртка, потертая, в химических подпалинах и непонятных пятнах. А еще куртка была на магистра велика и делала его приземистым, объемным, точно как филин со встопорщенными перьями.
Чем этот уважаемый человек занимается, Роан откровенно не понимал. Вытаскивать чистые колбы из чистого шкафа и ставить их на пыльную, местами в паутине, полку… Зачем? Лучше бы кипы бумаги пересортировал и выбросил все лишнее. Эти кипы возвышались повсюду этакими башнями, опирающимися на стены и мебель. Некоторые башни состояли из перевязанных разноцветными лентами стопок. И на лентах даже изредка были поясняющие записки и сургучные печати. Другие были сложены из разнообразных листов бумаги, и казалось, они вот-вот начнут расползаться на составляющие и рушиться. Но почему-то не рушились. Возможно, давно под воздействием собственного веса и влаги спрессовались в единое целое.
