- А чего ждать мне? - парировал он жестоко.
- Я не понимаю.
- Правда? А по-моему, понимаешь. По-моему, ты прекрасно понимаешь. Ты начала вес это, Доминик. Не я.
- Как ты можешь так говорить? Я только повторила то, что мне сказали.
- Истерично, - жестоко поправил он ее. - Когда ты вчера сюда вернулась, ты вела себя, как одержимая. Ты не готова была вести спокойный разговор. Ты слушала эту женщину - эту змею - и во всем ей поверила, хотя и знала, что она славится своими сплетнями!
- Но ты не помог мне! Ты позволил мне все это сказать! Ты даже не пытался объяснить.
- А почему я должен был перед тобой оправдываться? - Он резко встал. - Я никому не даю отчета в своих поступках!
- Я твоя жена, Винсенте! Он выразительно посмотрел на нее и, подойдя к окну, мрачно уставился вдаль. Аппетит Доминик, и без того не слишком хороший, окончательно покинул ее, и, оттолкнув тарелку с рогаликами, она потянулась за сигаретой. Закурив, она стала пить кофе, пытаясь представить себе, каково это будет: жить недели, месяцы.., даже годы в такой атмосфере.
Она хотела бы спросить его где он был прошлой ночью, но сомневалась, что он вообще ответит ей.
Повернувшись к ней, он сказал:
- Мне сегодня надо ехать на завод. Что ты будешь делать?
Доминик покраснела.
- Я не знаю.
- Я хочу совершенно определенно сказать, что не желаю, чтобы ты ездила снова в Бела-Виста без моего позволения. - Его голос был холодным, как лед.
Доминик огорченно слушала, а потом неожиданно к ней вернулась ее природная стойкость. Как он смеет считать после всего происшедшего, что может диктовать ей, когда и куда идти! Она подняла к нему взгляд и сказала:
- Если я захочу поехать в Бела-Виста, я поеду!
Голос ее звучал хладнокровно и спокойно, ничем не выдавая бурю чувств, бушевавшую в ее душе.
Винсенте прислонился к оконной раме.
- Ты так думаешь?
- Я знаю! - В голосе ее слышалось презрение. - Что ты сделаешь? Как помешаешь мне? Свяжешь меня? Запрешь в комнате? Ты боишься, что я еще что-нибудь услышу о твоих недостатках?
Винсенте выпрямился. Лицо его потемнело, глаза яростно горели.
Но Доминик чувствовала себя уверенно, давая выход своей боли, гневу и унижению. Это было какой-то разрядкой, и она не собиралась от этого отказаться, каким бы пугающим ни казался Винсенте.
- Я буду говорить с тобой, как хочу! - воскликнула она, вскакивая. - До сих пор я сдерживалась, я позволила тебе захватить инициативу, не давать мне" никаких объяснений твоим действиям и видела один только гнев. Я даже вообразила себя героиней этой.., черной комедии! Но с этим покончено. Похоже, ты кое-что забываешь. Я не из ваших беспомощных испанских и португальских сеньорит! Я англичанка, а в Англии мужчины считают женщин людьми, а не игрушками, не бесполезными побрякушками!
Винсенте стремительно подошел к ней. Во взгляде его читалась мука. Он жестко сжал ее плечи и сильно встряхнул.
- Прекрати эти истерики! - крикнул он. - Ты сама не знаешь, что говоришь! Ты решила, что, если я не умоляю тебя о прощении, не высказываю бесполезных извинений по поводу того, что не должно было иметь ни малейшего отношения к нам, значит, я пытаюсь скрыть еще более серьезные проступки. Пора повзрослеть, Доминик! Ты уже женщина, а не глупый ребенок! А я мужчина - и не желаю, чтобы со мной обращались, как с животным!
Доминик дрожала, но не отводила глаз.
- Тогда расскажи мне о Джоне и Изабелле! - сказала она.
Он резко отпустил ее.
- Очевидно, ты не слышала ни слова из того, что я говорил. Неужели в тебе совсем нет доверия?
Доминик колебалась. Он всегда умел сыграть на ее неуверенности. Ему же удалось победить ее мятежное желание ранить его так же больно, как он ранил ее.
- Тебе нужно полное подчинение! - с горечью воскликнула она.
- Мне нужна жена! А не инквизитор! - ответил он сурово. - Почему ты постоянно занята прошлым? Разве не будущее должно нас занимать?
- Будущее? Какое будущее? - безрадостно спросила Доминик.
- Вот именно, - жестко ответил он. Доминик беспокойно шевельнулась.
- Тогда отпусти меня.
- Отпустить? Что это значит? Ты хочешь освободиться от меня, так, что ли? Может быть, чтобы вернуться к Хардингу?
Доминик знала, что никогда не сможет возвратиться к Джону, но ему необязательно было это знать. Она крепко держалась за свою глупую гордость.
- Это так невероятно? - спросила она. - В конце концов он был моим женихом, он любил меня.
Лицо Винсенте гневно исказилось.
- Этой английской свинье не известно даже значение этого слова! - яростно заявил он.
- А тебе известно? - удивленно посмотрела на него Доминик.
Винсенте ответил ей странным взглядом, потом пошел к двери.
- О, да, - холодно ответил он, - я знаю. И он закрыл за собой дверь, а она осталась одна, все такая же несчастная и растерянная.
***
Время тянулось невыносимо медленно. Доминик бесцельно бродила по дому. Она то дотрагивалась до каких-то вещей, то меняла местами какие-то безделушки... Она собрала в саду цветы и поставила свежие букеты в холле и гостиной... Она надела купальник и лежала в шезлонге у бассейна... Но невозможно было уйти от душевных терзаний, и она не находила себе места.
Ближе к вечеру, когда пчелы сонно жужжали в цветах, а жара, казалось, давила, как вполне ощутимая сила, Доминик лежала в шезлонге во внутреннем дворике. Ей удалось ненадолго впасть в какое-то бездумное состояние. На коленях у нее лежала пара открытых журналов. И тут телефонный звонок нарушил тишину и прогнал ее спокойствие.
Доминик резко села и увидела, что Сальвадор своим обычным неспешным шагом направляется в гостиную. Он поднял трубку, и она снова откинулась в шезлонге. Это, конечно, звонят не ей. Может быть, кто-то решил, что Винсенте может оказаться дома вместе со своей молодой женой.
Когда рядом с ней возник непривычно взволнованный Сальвадор, она озадаченно спросила:
- В чем дело, Сальвадор? Сальвадор сплел пальцы.
- Это звонок с завода, сеньора. Просят вас. Доминик нахмурилась.
- Меня? - Она почувствовала слабую тревогу. - Кто это? Винсенте?
- Нет, сеньора, это не сеньор. Пожалуйста, подойдите сейчас к телефону. Доминик покачала головой.
- Кто бы это ни был, Сальвадор, поговорите вы. Спросите, что надо передать. Я не хочу ни с кем разговаривать.
- Но вы должны, сеньора, - настаивал Сальвадор. - Это важно! Доминик вздохнула.
- Ax, Сальвадор, вы же знаете, что я не хочу сегодня ни с кем разговаривать.
- Сеньора! Доминик пожала плечами.
- Ах, ну ладно. Кто это?
- Это сеньор Ривас, сеньора, - ответил Сальвадор, помогая ей подняться.
Доминик успокоилась. Ей нравился Фредерик Ривас. По крайней мере ей не было страшно говорить с ним. Она вышла с Сальвадором в гостиную, и он подал ей трубку. Сальвадор не ушел из комнаты, а остановился у двери, но Доминик не хотела просить его выйти.
- Алло! - сказала она в трубку. - Доминик Мэл... Доминик Сантос слушает.
- А, Доминик, - с облегчением отозвался Ривас. - Благодарение небу, вы дома! Дитя мое, у меня ужасная новость. В лаборатории произошел несчастный случай!
Доминик почувствовала, как кровь отхлынула у нее от головы, и ее охватила страшная слабость. Чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, она впилась пальцами в край стола.
- Несчастный случай? Сеньор Ривас, что произошло? Мой муж ранен?.. Он не...
- Нет... Нет, он не погиб. Но - да, он ранен.
Доминик прижала руку к горлу, пошатнувшись, и Сальвадор поспешно подошел к ней, чтобы поддержать в случае необходимости.
- Продолжайте! - слабым голосом сказала она. - Что случилось? Где Винсенте? Я хочу его видеть.
Мгновенно их утренняя ссора превратилась в пустяк. Единственно важным для нее была ее потребность видеть его, желание знать серьезность положения.
- Вы не можете увидеть его, Доминик, - мягко ответил Фредерик Ривас. Сейчас он на вертолете - на пути в Рио-де-Жанейро, в больницу. Там смогут вылечить его гораздо лучше, чем в больнице Бела-Виста.
- Но что у него за раны? - отчаянно вскрикнула Доминик. - Сеньор Ривас пожалуйста!
- Ну, он получил ожоги! - прямо сказал Фредерик Ривас. - Произошел взрыв...
- Взрыв! - недоверчиво повторила Доминик. - Но как это случилось? Как это МОГЛО случиться?
- Это я намерен выяснить, - сурово ответил Ривас. - Однако сейчас я буду говорить о Винсенте. Когда его увозили, он был в сознании, и это по его настоянию я не звонил вам раньше. Он не хотел, чтобы вы в панике ринулись на завод, что вы, несомненно, сделали бы.
Доминик показалось, что ее сердце сжимает чья-то ледяная рука. Даже когда он был ранен, испытывал физические страдания, он не захотел видеть ее. Она не нужна ему! Это было больно. По-настоящему больно!
- Да, - отозвалась она приглушенно. - Тогда.., тогда что же я должна делать?
- Ну... - Ривас явно испытывал теперь неловкость, - ну, Доминик, на вашем месте я подождал бы до вечера и позвонил в больницу в Рио. Они смогут сообщить вам подробности. Доминик подташнивало.
