- Это не правда! - негодующе перебила она его.
- Сейчас, может быть, и да, - мягко поправил он ее. - Сейчас я начинаю верить, что существует такая вещь, как любовь. Раньше я не верил. И не хотел верить. И когда ты обвинила меня, я возненавидел тебя. Поверь мне, Доминик, я готов был убить тебя за то, что ты разрушила веру, которая пришла ко мне. Доминик приподнялась.
- Но ведь ты мог сказать, что это не так. Ты мог сказать мне правду! Винсенте склонил голову.
- Я - гордый человек, Доминик. Я не хвастаюсь этим, но это правда, к сожалению. Мне невыносимо было, что ты поверила той женщине, а не мне. Я хотел причинить тебе боль, но.., я только делал больно себе.
- Но почему ты передумал?
Винсенте вздохнул.
- В тот день.., в тот день, когда ты выбежала из больницы в Рио, я понял, что действительно сделал тебе больно. Я хотел бежать за тобой.., молить тебя.., извиниться... Но, конечно, я не мог. И у меня не было возможности - до сегодняшнего дня - показать тебе, что я всего-навсего человек, любящий тебя до безумия.
- Ах, Винсенте, - прошептала она, притягивая его к себе.
Некоторое время в комнате царило молчание, и Доминик ничего иного и не было нужно. Но потом, гладя голову, лежащую у нее на груди, она спросила:
- Джон имеет отношение к взрыву, да? Винсенте пожал своими широкими плечами.
- Не знаю.
- Но это ведь не правда, - прошептала она.
- Все это позади, Доминик, - мягко ответил он. - Если только ты можешь какое-то время жить с этими шрамами, остальное меня не заботит.
- А меня заботит. Винсенте взглянул на нее, качая головой.
- Твоего мистера Хардинга перевели на завод в Буэнос-Айресе.
- Ты мог бы его уволить, - пробормотала она.
- Я не мог бы поступить так жестоко по отношению к человеку, который привел ко мне самую важную женщину в моей жизни, - ответил довольный Винсенте.
