– Хачик, угостил бы девушку кофе, - предложил Дамкин.
– Нет, я не хочу, спасибо, - быстро ответила девушка и взглянула на литераторов. - Скажите, а вы случайно не Дамкин и Стрекозов?
– Случайно вы угадали, - согласился Дамкин.
– Дамкин и Стрекозов, почти как настоящие, - сказал Стрекозов.
– О! - девушка округлила глаза. - Вы-то мне и нужны!
– Да ну! - удивились литераторы. - Какая неожиданность! А мы уже уходить собирались!
Девушка плюхнулась в кресло и представилась:
– Меня зовут Лена. Я из редакции неофициального журнала "Уксус". Может быть слышали?
– Нет. Самиздат, что ли?
– Да. Это андеграунд, о нас даже на Западе знают. У меня еще псевдоним - Волчок.
– А у нас есть знакомая проститутка, она работает под псевдонимом Анжелика, - сказал Дамкин.
– Какие-то у вас странные ассоциации, - обиделась Лена.
– Какие уж есть. Это я так, к слову...
– Вы что, пользуетесь ее услугами? - подкольнула она в ответ Дамкина.
– Нет, что ты! Во-первых, она наша школьная подруга. А во вторых, у нас валюты нет.
– Дамкин просто терпеть не может разные псевдонимы, - разъяснил Стрекозов.
– Ладно, это все не важно. Я уже давно мечтаю взять у вас для нашего журнала интервью!
– У нас? - удивился Стрекозов. - Интервью? Это по поводу чего?
– Как! Это же вы написали "Билла Штоффа"!
– Ну и что? Мало ли мы всякой ерунды понаписали.
– Э! - появился с кухни Хачик. - Вы духи берете или нет?
– Берем, - сказал Дамкин. - А нам еще чулочки и эту штуку... Ну, ты знаешь!
– Чулки - двадцатник, эта штука - пятерка! Все вместе - сто двадцать пять!
– Слушай, Хачик, - Дамкин вытащил из кармана сто рублей. - Давай так, сейчас мы платим тебе стольник, а вместо двадцати пяти вечером занесем утюги.
Хачик задумчиво пожевал, поковырял в носу и, наконец, согласился.
– Ну, ладно! По рукам! Чего не сделаешь ради хороших людей!
Литераторы и стриженная Лена пошли к выходу.
– А насчет "Запорожца" вы подумайте, - сказал Хачик, пожимая руки. Отличный "Запор". Почти новый! Восемьсот рублей - и он ваш!
– Конечно подумаем, спрашиваешь!
Глава следующая
Первое интервью Дамкина и Стрекозова
Я давно хотел взять интервью у Феди Секера. Я надеялся, что он поделится со мной своими творческими планами и, может быть, последним гонораром...
Акакий Бройлер "Дом литератора СПИП"
Дамкин и Стрекозов вышли из полутемного прокуренного подъезда на свежий воздух. Дамкин тут же закурил. Лена пристроилась сбоку от литераторов и не отставала.
– Литераторы! А как же интервью!
– Леночка, зачем вам интервью? - остановился Дамкин. - Пропечатаете его в своей подпольной антисоветской прессе, а нам потом по шее?
– Ваш знаменитый роман про Билла Штоффа тоже распространяется самиздатом, но вам же никто пока по шее не давал!
– Ну, как же! - возразил Стрекозов. - Давали, и не раз! Однажды чуть не дали по шее за то, что мы выдавали себя за Дамкина и Стрекозова, авторов знаменитого "Билла Штоффа". На фиг это все нужно?
– Это весьма познавательно, - сказала девушка. - Нашему читателю будет очень интересно, что думают известные литераторы по тому или иному вопросу!
– А гонорар за интервью вы заплатите? - поинтересовался скаредный Дамкин.
– Вы что, так любите деньги?
– Нет, деньги нам не нужны. Нам нужны продукты, которые можно купить на деньги.
– Гонораров у нас никому не платят, - Лена грустно усмехнулась. - У нас же самиздат! Все на личном интересе!
– Жаль, что у нас нет личного интереса, - отозвался Дамкин. - Пошли, Стрекозов, к Однодневному!
– Не знала, что вы такие эгоисты! - воскликнула Лена, и по ее щекам потекли крупные слезы.
– Ба! - обернулся Стрекозов. - Девушка плачет! Дамкин, может дадим ей интервью, жалко что ли?
– Ну, раз ты хочешь...
– Почему бы и нет? - Стрекозов почесал подбородок. - Эй, девушка! Не плачь! Хочешь, мы тебе два интервью дадим: одно - Дамкин, второе - я?
Лена, всхлипывая, подошла к литераторам.
– Пошли в кафе, - предложил Дамкин, беря ее под ручку. - У нас есть еще двадцать Торчковских рублей!
Ближайшее от их дома кафе было простой столовой с грязными столиками. Стрекозов сбегал к раздаче, где, к счастью, не оказалось очереди, и вернулся с подносом, на котором стояли три граненых стакана с мутным напитком, именуемым в столовых кофе, и лежали три симпатичных булочки с изюмом.
– Угощайтесь! - предложил литератор.
– Я не люблю кофе. У меня потом от него голова болит...
– Да разве это кофе? Так, бурда какая-то из сгущенного молока! Зато булочка вкусная! Берите!
– Спасибо, - девушка взяла булочку и стакан, потом вытащила из сумки большой блокнот и ручку. - Можно задавать вопросы?
– Можно, - разрешил Дамкин, откусив добрую половину булки.
– Как вы познакомились друг с другом?
– Это очень интересный вопрос! - Стрекозов щелкнул пальцами. - Еду я как-то в трамвае. Народу не очень много, но все места заняты. А я так устал... Смотрю, сидит какой-то козел, молодой, здоровый... На нем пахать можно, а он сидит! Ну, я и начал так вполголоса сам с собой разговаривать, что, мол, еду с ночной смены, весь замученный, больной, а тут такие здоровые парни расселись и место не могут уступить... Этому козлу стало стыдно, и он встал.
– Козел - это был я, - пояснил Дамкин. - Смотрю, стоит надо мной какой-то кретин и ноет, что весь больной... Чего, думаю, с больным связываться? Встал и уступил ему место. Он уселся и сидит такой довольный, радостный... Я думаю, ух ты гад! И начал этак негромко, что у меня нога с детства искривленная, а второй ноги вообще нет, протез вместо второй ноги... А некоторые сидят и в ус не дуют... Кретину стало неудобно, и он уступил место.
– Только Дамкин собрался сесть, как влезла в трамвай толстая потная женщина, растолкала нас в разные стороны и плюхнулась на сидение! Я повернулся к Дамкину и пожал плечами. Он понимающе кивнул в ответ, и мы познакомились...
– А как у вас появилась идея написать роман о Билле Штоффе?
– О, это тоже целая история! - Дамкин расположился поудобнее. - Мы жили тогда у Карамелькина, ну, и решили написать о Билле Штоффе роман.
– Вот читаешь вашу книжку, - Лена облокотилась на стол, - и сразу ясно, что под этими дикими прериями понимается наш город, грубые, грязные и неграмотные ковбои - это наши советские люди... Шериф и его подручные менты, и так далее... Ведь правда?
– Ну, - смутился Дамкин, который и не предполагал в своем романе такой глубины, - допустим...
– А Билл Штофф среди этой дикости, - воодушевленно продолжала девушка, - это как некий диссидент среди советской действительности... Этакий Солженицын...
Стрекозов поморщился.
– Послушайте, милая девушка, - сказал он. - Почему вы все сводите на политику?
– Наше общество насквозь политизировано! Любой советский человек должен быть либо за советскую власть, либо против!
– Вы против? - поинтересовался Дамкин.
– Против, - решительно кивнула Лена. - А вы что, за?
– Нет, - молвил Стрекозов. - Есть еще и третья альтернатива!
– Какая?
– Нам на советскую власть наплевать! Есть она, или ее нет, нам это абсолютно по-фигу!
– Но это же... Просто нечестно!
– Лена, - предложил Дамкин, - давайте не будем о политике! Поинтересуйтесь лучше, какое у Стрекозова любимое кушанье, какой сорт коньяка предпочитает Дамкин... Говорить о советской власти - это все равно что критиковать погодные условия!
– Я думаю, что написать веселую и добрую книжку - это лучше, чем сделать кровавую революцию, - сказал Стрекозов. - Даже если эта революция против коммунистов. Ибо революция унижает человека и ухудшает. А веселая книга его улучшает и даже в некотором смысле возвеличивает.
Лена возмущенно вскочила.
– Эх вы! А еще литераторы! Я-то думала, что вы... А вы!
Девушка, окончательно разочарованная в Дамкине и Стрекозове, схватила свою сумку и убежала из кафе.
– Такая молоденькая девушка, - задумчиво сказал Стрекозов. - Ей бы о любви думать...
– Да ну ее на фиг! - отмахнулся Дамкин. - Привязалась со своим интервью! Нам уже давно пора статью про Сахалин относить, Однодневный, небось, заждался... Пошли!
И аполитичные литераторы двинули на выход.
Глава следующая,
в которой Дамкина и Стрекозова выгоняют с работы
Не волнуйтесь, все будет плохо!
Выше голову, пессимисты!!!
Заповеди настоящего пессимиста
Как всегда, вахтер на проходной в здание редакции "Путь к социализму" громко храпел и не обратил на вошедших литераторов никакого внимания. Дамкин и Стрекозов поднялись на четвертый этаж, Дамкин, взявшись за ручку двери в редакцию, пожаловался Стрекозову, что в этом дореволюционном доме нет лифта.
