Вышедший из простой семьи среднего достатка, но получивший великолепное образование и добившийся в свои сорок лет немыслимых высот, Томашевский невольно приковал её внимание к своей высокопоставленной персоне. Но отнюдь не его многочисленные дома, предприятия, магазины, казино и рестораны привлекли её внимание, а его общественная и благотворительная деятельность. Открытие им многочисленных школ, медицинских центров, создание детских фондов и помощь одарённым детям. Да, он приумножал ежегодно свои несметные капиталы, но и много отдавал, помогая другим.
Она невольно чуть дольше заострила всё своё внимание на подробностях и скандалах вокруг его личной жизни, которыми буквально пестрела бульварная пресса прошлых лет. Трижды был женат. Красивые сногсшибательные красавицы предстали её взору на фотографиях с ним рядом, сопровождающие его на многочисленных светских раутах и красных ковровых дорожках. Но все три брака продлились недолго и закончились громкими публичными скандалами, рукоприкладством Томашевского и многочисленными судебными исками любовников его бывших жён, за причинение физического и морального вреда.
Стеша улыбнулась, вспоминая интервью одного из мужчин, рассказывающего подробности, как господин Томашевский спустил его с лестницы собственного особняка, где тот работал водителем. Немного изучив темпераментный склад характера этого «чудовища» она понимала, что это истинная правда, а не газетная «утка», являющаяся отличной приманкой для любителей светских сплетен.
Оболенская повернула голову и, взглянув на часы, поспешно поднялась на ноги. Она вызвала такси и, вернувшись в свою комнату, сбросила с себя платье, и с сожалением осмотрев оторванные в области декольте грубыми руками Томашевского нежные кружева, отбросила испорченный вечерний наряд в сторону.
Собрав волосы в аккуратный пучок, надев джинсы и футболку, она направилась в прихожую. Прихватив с пола свою сумку и надев балетки на ноги, она вышла из квартиры и, закрыв дверь на ключ, спустилась по лестнице к ожидающему её на улице такси.
Она приехала в ночной клуб как раз вовремя. Распахнув двери автомобиля и расплатившись с водителем, стремительно направилась к служебному входу, расположенному на заднем дворе развлекательного заведения. Ослепительно улыбнувшись охранникам, куривших у входа, она стремительно направилась в гримёрную комнату.
Поздоровавшись с девчонками, которые уже были одеты и готовы к выступлению, Стеша присела перед зеркалом и, включив свет, пристально всмотрелась в своё отражение.
Слегка припухшие от слёз глаза, нужно было срочно скрыть. Она приложила к лицу прохладные влажные салфетки на несколько минут и принялась делать макияж.
Каждый раз, когда она, заканчивала готовиться к выступлению и смотрела на себя в зеркало, ей казалось, что на неё смотрит совсем другая женщина.
Чёрные блестящие локоны роскошного парика, яркий макияж с обилием тона и губной помады, пудра с эффектом мерцания, которой она покрывала лицо и тело, делали её похожей на мифический персонаж.
Не редко в такие минуты длительного созерцания своего отражения, ей становилось страшно, когда улыбаясь, на неё из зеркала смотрела не она Стефания Оболенская, а чёрный лебедь её ночных кошмаров. Одиллия, имя которой она носила в этом клубе.
– Привет, принцесса! – раздавшийся рядом мелодичный женский голосок, заставил Оболенскую резко повернуть голову.
Яркая шатенка в полупрозрачном пеньюаре с чувственными пухлыми губами и потрясающей глубины голубыми глазами, смотрела на неё слегка надменно.
– Привет, Илона! Ты что-то хотела? – Стефания снова отвернулась к зеркалу.
– Хотела сказать, что Пётр Александрович просил тебя зайти к нему перед выступлением.
– Зачем? – Стефания недоумённо посмотрела на свою коллегу по цеху.
– Видимо хочет, чтобы ты сделала ему приятно. Так как ты это делаешь обычно, когда вы закрываетесь в его кабинете, – девушка загадочно улыбнулась и чувственно облизнула губы. – И как наш босс? Хорош в постели?
Стефания резко выбросила руку в сторону и, схватив злопыхательницу за волосы, резко дёрнула её вниз, прижимая её голову к столу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Девушка отчаянно заверещала и впилась ногтями в руку Стефании.
– Отпусти меня, тварь! Отпусти!
Но Оболенская лишь крепче натягивала её волосы и, склонившись, приблизилась к лицу гнусной сплетницы.
– Только ещё раз посмей произнести подобное, особенно в присутствии других девочек, и я тебе обрежу твои роскошные локоны по самые уши, – она толкнула девушку и та, потеряв равновесие, упала на пол.
Поднявшись на ноги и утерев пальцами выступившие слёзы, Илона с ненавистью посмотрела на Оболенскую, которая как ни в чём не бывало, продолжила доделывать макияж, осторожно касаясь лица пушистой кисточкой.
– Ничего, крыша Аракчеева не всегда будет над твоей головой и когда-нибудь, и ты будешь, как все мы. Спать с клиентами и танцевать приват-танцы, собирая деньги с пола, как подачку. Только осталось дождаться клиента, который заплатит за тебя столько, что наш Петенька не устоит и продаст тебя с потрохами.
Стефания резко развернулась и поднялась на ноги, но Илона моментально ретировалась в сторону, и стремительно покинула гримёрную комнату.
– Оболенская, к боссу! – раздавшийся из-за двери громкий голос охранника, заставил Стешу, обернуться.
Она ещё раз взглянула на себя в зеркало и, накинув на плечи халат, покинула комнату под пристальными взглядами других танцовщиц.
– Проходи! – громкий голос Аракчеева раздался из комнаты, как только стук в двери, нарушил тишину его огромного кабинета.
Стефания нерешительно переступила порог комнаты и, сделав несколько шагов, остановилась у его стола.
– Здравствуй, Петя.
– Привет, Стеша, – мужчина поднялся на ноги и подошёл к ней, нежно обнимая руками за талию и целуя её в щёку. – Садись, – он подвёл её к креслу у своего стола.
– Ты хотел видеть меня? – она пристально всмотрелась в его глаза.
– Хотел. У меня два вопроса к тебе. Во-первых, портниха, наконец, закончила твой новый сценический костюм. Всё было сделано по моим собственным эскизам. Я хотел видеть тебя именно в этом… – он показал рукой в сторону.
Оболенская поднялась на ноги и медленно подошла к вешалке, на которой висел потрясающей красоты костюм чёрного лебедя.
Она провела рукой по тонкой почти полупрозрачной ткани цвета чёрной ночи, расшитой шёлковыми серебряными нитями и, взяв в руки венец в виде чёрной короны, приложила к своей голове, пристально всматриваясь в зеркало, висевшее на стене.
– Ты очень красивая! – раздался тихий голос Аракчеева за её спиной. – Настоящая Одиллия…
– Спасибо, – она обернулась и, сняв с головы венец, снова положила его на место. – Петя, я давно хочу у тебя спросить… – Стефания подошла к его столу и снова опустилась в кресло. – У тебя было такое, когда ты танцевал на сцене и вживался в образ, будто бы этот персонаж, партию которого ты танцуешь, берет над тобой верх?
– Что за глупости? Нет, конечно. Это мы повелеваем в танце персонажем, а не он нами.
– А у меня бывает. Особенно в последнее время, когда я надеваю этот костюм каждый вечер на себя, смотрю в зеркало и выхожу на сцену, – Оболенская обречённо посмотрела в сторону вешалки с платьем.
Аракчеев подошёл к ней ближе и присел перед нею на корточки.
– Даже если это и так. Что в этом страшного? Разве ты никогда не хотела стать ею в жизни, хоть ненадолго? И оставить свой образ белого лебедя.
Стефания улыбнулась.
– Ты говоришь, как один мой знакомый. Он тоже сравнил меня именно с белым лебедем.
– Какой знакомый?
Стеша вышла из своего состояния задумчивости и посмотрела на Петра.
– Это неважно. Так что за второй вопрос, ради которого ты вызвал меня перед выступлением?
– Я снова получил два предложения на твой приват-танец от очень влиятельных людей.
– Петя, но ты же мне обещал… – она с мольбой в глазах смотрела на него.
